– Путь над водой, – прочитал я. – Имеется в виду мостик, командный центр. Это дорога к нему.

– Очень хорошо, мистер Рен, – кивнула Первая и свернула в сторону капитанских апартаментов.

На миг мне почудилось какое-то движение в противоположном коридоре, ведущем к мосту. Словно мелькнула быстрая тень. Я поспешно навел туда фонарик, но луч осветил только стены и черный провал коридора.

Мы двинулись за Первой и довольно долго шли вдоль корабельного «обода». Я не следил за расстоянием – все внимание поглощали тени вокруг и зияющие проемы дверей в пустые залы.

А потом коридоры кончились.

Первая подозвала меня, я подошел, встал рядом. Похоже было, что коридор с одного конца специально перекрыли листами металла, на которых виднелись криво запаянные швы, как от древнего сварочного аппарата. Поперек этого импровизированного заграждения было нацарапано какое-то слово.

С одного края лист железа прорвали, открыв доступ внутрь и наружу. Значит, барьер больше не сдерживал то, от чего его ставили.

– Что здесь написано? – спросила Первая, наведя фонарик на буквы.

Тут даже думать не пришлось.

– Опасность.

12. Тупик

Квинт, нахваливая свое деловое предложение, утверждала, что корабль здесь «укрыли». Теперь, читая надпись на листе железа, я в этом очень сомневался. Сотни лет назад кто-то нацарапал здесь это слово. Не вывел краской, не написал, а именно нацарапал, хотя это труднее и дольше. Значит, очень хотел, чтобы его предупреждение со временем не исчезло.

И что же, мощное древнее судно просто бросили здесь, как недочитанную книгу? «Случайно» выбрав для этого звездную корону, где его за многие столетия никто не заметит? Но если кто-то не хотел, чтобы корабль нашли, почему его не уничтожили сразу? А если наоборот, то можно было оставить его в более безопасном месте. Точно рассчитать заранее, когда звезда взорвется, было невозможно, мы успели до него добраться благодаря чистому везению. Или вовремя посланному сигналу бедствия?

Нет, «Безымянный» вовсе не укрыли здесь тысячу лет назад. Его просто бросили, в панике сбежав.

Первая коснулась шейного кольца, мигнула темно-синим. Индиго опустился на колени, посветил фонариком в отверстие. Потом сам протиснулся туда.

– А вас не волнует, что может оказаться там, за стеной? – спросил я.

– Второй в силах о себе позаботиться, – отозвалась Первая.

Ждать возле надписи «Опасность» пришлось долго. Я с трудом удержался, чтобы не начать расхаживать туда-сюда, Первую это наверняка раздражало бы. Зато стал нервно теребить подол рубашки, где ткань истончилась. Посланник-Индиго все не возвращался, и я успел проковырять в рубашке такую дыру, что туда пролезал палец. Ждать я вообще никогда не умел. Но сейчас, по крайней мере, никакие тени вокруг не мелькали – если допустить, что по дороге сюда мне не показалось.

Наконец по ту сторону заграждения мелькнул темно-синий огонек, и Индиго выбрался наружу. Щеки у него почернели от пыли, но лицо было совершенно спокойное. Он что-то сказал короткой серией ярких белых вспышек.

Белый – это обращение ко всей группе, понял я. Должно быть, рассказывает, что он там увидел.

Первая мигнула синим, он кивнул. Повернулся к остальным и заговорил вслух, очевидно, специально для людей:

– Впереди очень узкий участок.

Он повысил голос, но прозвучало все равно тихо. Квинт с Бенни подошли поближе, чтобы ничего не пропустить.

– Большую его часть придется ползти, местами на животе. Длина этого участка от десяти до двадцати ярдов, дальше начинается обычный коридор.

Я не переставал ковырять дыру в рубашке.

– Но почему там так тесно?

Посланник-Индиго помедлил. Совсем как Квинт, когда вечность назад, у себя в кабинете, затруднялась ответить на мои неудобные вопросы. Но, в отличие от нее, он сориентировался гораздо быстрее.

– Полагаю, в какой-то момент в коридоре за этой стеной взорвалась бомба. Система самовосстановления оперативно устранила повреждения корпуса для поддержания температурного режима и нужного уровня кислорода, но не ликвидировала завал внутри.

Это что же за хрень могла заставить людей взорвать бомбу на собственном корабле?!

– Участок труднопроходим, – продолжал Индиго, – но, чтобы найти иной путь, нужно сначала вернуться обратно.

– Идем вперед, – решила Первая.

– Нет, погодите, – подала голос Квинт. – А там… насколько узко?

– Как будто у нас есть варианты, – буркнул Бенни.

– Нет, но все же… если мы там застрянем?

Меня этот вопрос тоже волновал: Индиго стройный и невысокий, остальные Посланники не слишком отличаются от него телосложением. Я же на голову выше Желтого, самого высокого из них, и уж точно шире их всех в плечах.

– Номер Второй проверял проходимость тоннеля, учитывая ваш рост и параметры, – ответила Первая. Ее голос сочился презрением, словно талый снег – ледяной водой.

– А если его просто прорубить? – спросила Квинт.

– Толща обломков над проходом может осыпаться и заблокировать его окончательно, – пояснил Индиго. Жуткое предположение, что мы можем сами обрушить себе на головы полкорабля, совсем не вязалось с его спокойным тоном. – Это слишком рискованно. Тоннель проходим, и мы его пройдем.

– Но все же… – не унималась Квинт.

– Я пойду первым, – сказал я. – Я крупнее вас, и если пролезу, то и вы тоже, не сомневайтесь.

– Но я…

– Да все будет в порядке. – Я улыбнулся и хлопнул ее по плечу, стараясь хоть немного подбодрить. Первая неотрывно глядела на нас тем же совиным взглядом, прикидывая, стоит ли результат усилий. – Просто следуйте за мной, окей?

Не дав ей возразить, я опустился на четвереньки рядом с Индиго.

– Ведите.

Он окинул меня бесстрастным взглядом, развернулся и вполз в дыру.

Насчет узости прохода он ничуть не преувеличивал. Заползая внутрь, я чуть не ободрал о стены плечи. Начал продвигаться понемногу, на ощупь: свет шел только от огней Индиго, а стены были неровные. Где-то еле протискивался, где-то, напротив, можно было даже плечи расправить. Местами было тесно только потому, что сверху, словно острые клинки, торчали железные прутья. Тогда я выдыхал, втягивал живот и осторожно скользил между ними.

Квинт ползла следом, тяжело дышала и бурчала себе под нос что-то вроде молитвы, слов я не мог разобрать. Тока воздуха здесь не было, отчего ход казался еще теснее.

И тут Индиго внезапно пропал из виду. А мои ладони уперлись в сплошной завал без единой щелочки.

Сзади в меня врезалась Квинт.

– Шон? – истерично пискнула она.

– Минутку.

В такой близи фонарик больше мешал, чем помогал: его белесый свет бил по глазам. К тому же не освещал впереди ничего, кроме древнего металла, покрытого толстым слоем пыли.

Выключив его, я сглотнул и прикрыл глаза, чтобы цветные круги перед ними рассеялись. И чтобы не видеть наступившую темноту. Вытянул руку вперед, начал ощупывать завал в той части, где скрылся Индиго. Пальцы снова скользнули по иззубренному железу, окунулись в пыль.

Никакого прохода больше не было. Индиго просто исчез, а я угодил в ловушку.

13. Выход

– Шон! – окликнула Квинт.

Сердце колотилось, отчаянно громыхало в ушах. Застрял.

Квинт ухватила меня за бедра, попыталась пропихнуть вперед.

– Шон…

– Погодите, – сказал я и открыл глаза. Повернул голову, слепо таращась во тьму, и вдруг увидел какой-то отсвет. Протянул туда руку и не нащупал преграды.

Глубоко вздохнул, чтобы хоть немного восстановить сердцебиение.

– Здесь ход круто сворачивает вправо, – сообщил я Квинт нарочито спокойным тоном, – но пролезть можно.

Я развернулся и обнаружил, что это вовсе не поворот, а неровный зигзаг. Уму непостижимо, как Индиго вообще смог здесь протиснуться. Я снова глубоко вздохнул, отгоняя назойливую мысль, что теперь-то назад уже точно никак: там Квинт, Бенни и еще шесть Посланников, все ждут своей очереди.

Тысячу лет никто не нарушал покой этого корабля, напомнил я себе, пытаясь извернуться так, чтобы не застрять в зигзаге. Сердце продолжало бешено стучать, в голове в такт ему бились мысли: еще миг, и меня здесь совсем заклинит, и я сдохну, как крыса в капкане. А потом, столетия спустя, какие-нибудь археологи найдут…

Впившись пальцами в шершавый пол, я дернулся вперед и вырвался-таки из проклятого зигзага. Впереди слабо светился темно-синий огонек. Боль в руках, которую я не замечал от страха, вернулась с удвоенной силой. Они изрядно ослабели от напряжения, но я пополз дальше.

Сколько, он сказал, ярдов? Десять, двадцать? Да нет, наверняка больше. А корабль нависал надо мной, давил всей массой тысячелетних обломков, которые за эту самую тысячу лет ни разу не потревожили. А вдруг я, протискиваясь вперед, задену что-нибудь, нарушу этот хрупкий баланс, и тонны металла, пластика и углерода рухнут нам на головы? Индиго уверял, что здесь достаточно воздуха, но я все больше в этом сомневался.

Посланника по-прежнему не было видно, но меня вдруг ослепил яркий свет. Я зажмурился, а открыв глаза, понял, что свет не бьет в лицо, а направлен мимо, вперед, чтобы дать мне обзор. Индиго впереди лежал на животе, лицом ко мне, и его шейные огни мигали синим. Узкий участок заканчивался.

Я вздохнул было с облегчением, но тут увидел, что именно Индиго подсветил фонариком. И похолодел.

Перед тем как мы сюда полезли, Индиго предупредил, что местами надо будет ползти совсем по-пластунски. Я пока продвигался на четвереньках, скорчившись и обдирая ладони с коленями. И все же продвигался.

Но лаз впереди, казалось, был высотой дюймов шесть, не больше. И просочиться туда у меня шансов не было.

– Шон? – Квинт сзади похлопала меня по спине. – Дальше, дальше, не останавливайся!

Она принялась меня толкать, но я не двигался с места, загородив проход всем остальным. Бог мой, обратно ведь тоже не получится: мне ни за что не пролезть задом через этот зигзаг! Все, я окончательно застрял. Мы все тут как в капкане и не можем ничего сделать.

Яркий свет хлестнул по лицу, как струя воды, выдергивая из оцепенения: Индиго светил мне фонарем прямо в лицо. Я часто, нервно дышал: по-другому просто не мог.

– Поверните голову набок, – велел он. Мелькнула глупая мысль: а на каком языке он думает? На сестринском или огоньками?

Потом до меня дошел смысл сказанного.

– Издеваетесь?

– Нужно двигаться вперед, иначе погибнете.

Погибну, а что остается? Воздуха в этой крысиной норе уже, считай, нет. Лицо Индиго стало жестким, почти злым, он протянул вперед руку, указывая на тоннель. Она замерла в паре футов от моего лица, я пялился на нее и думал: от этой руки погибла Лия.

Квинт снова толкнула меня в спину, что-то прокричала. Я не слушал: решил ничего не замечать и ни о чем не думать. Лег на пол, дотянулся до руки Индиго, ухватил за запястье. Что было сил оттолкнулся и полез в узкий проем. Индиго, держа меня за запястье, как клещами, тянул вперед. Мне пришлось свернуть голову набок, чтобы протиснуться, по щеке чиркнуло что-то металлическое.

И внезапно голова освободилась из этого капкана, а за ней и плечи. Я выдернул свою руку у Индиго, чтобы опереться на нее и поскорее выбраться полностью, обдирая о железный свод кожу на ногах и спине. Меня трясло, в тесном тоннеле я успел взмокнуть и теперь начал замерзать.

– Сядьте там, – велел Индиго, указывая на дальний, почти пустой угол. Похоже, мы оказались в заброшенном санузле: я заметил расколотые раковины и перегородки между туалетными кабинками, сложившиеся, как стены карточного домика.

Квинт все не показывалась. Я подполз к Индиго, снова улегся на живот и, заглянув в пролом, увидел ее побелевшее от ужаса лицо.

– О, вот и вы, Квинт! – попытался я улыбнуться, но губы застыли в неживой гримасе. – Готовьтесь, сейчас будут кое-какие знакомые ощущения.