А мне помогло (страница 9)
Сейчас в интернете вы можете найти много сообществ пациентов, объединенных одним диагнозом. Такие сообщества могут быть отличным источником информации и площадкой для общения и поддержки не только на медицинские темы, но и по различным правовым и социальным вопросам. Информацию о них вы можете найти в поисковике, узнать от врача или других пациентов, столкнувшихся с такой же проблемой.
Некоторые истории так сильно отпечатываются в нашей памяти, что всплывают в похожих ситуациях. Эвристика доступности, о которой мы говорили в 1-й главе, является мощной и часто встречающейся силой, влияющей на выбор пациентов. Так, некоторые пациенты отказываются от лечения, поскольку среди их знакомых были люди, испытавшие тяжелые побочные эффекты. Или если они знают тех, кто тоже отказался от лечения и жил долго и счастливо. Другие же, наоборот, стремятся лечиться по максимуму, если кто‐то из близких имел серьезные последствия без лечения. Например, пациент с повышенным давлением, вероятно, будет более дисциплинированным с назначенными таблетками, если в его семье были случаи инсульта.
Наверняка вы тоже сможете вспомнить подобный случай, когда истории родных и знакомых побуждали вас действовать определенным образом. Может, когда у вас был бронхит, но вы все равно решили пропить антибиотики, чтобы инфекция «не спустилась вниз» и не привела к воспалению легких, как у вашего дяди, который антибиотиками пренебрег, а потом еще полгода кашлял и ездил по санаториям. Или, может, когда однажды соседка рассказала вам, как у ее маленького сына рыбное блюдо вызвало пищевое расстройство, и вы решили никогда не давать маленьким детям рыбу.
В одном исследовании врачи из больницы Массачусетса решили посмотреть, насколько личная история одного пациента может повлиять на выбор лечения остальными. Для пациентов на поздних стадиях деменции надежды на выздоровление практически не остается. Поэтому им предлагают заранее определиться, как они хотели бы провести последние дни своей жизни: предпочли бы лечение, которое избавит их от боли и неприятных симптомов (паллиативное лечение), или лечение, способное продлить им жизнь, даже если совсем ненадолго, но, возможно, принесет побочные эффекты и дополнительные страдания. Сделать подобный выбор крайне сложно. Даже если нам расскажет врач или мы прочитаем в интернете, как будет выглядеть наша жизнь через 5 или 10 лет болезни, нам сложно примерить это на себя. Другое дело, если услышим от пациента с таким же заболеванием историю, с какими сложностями ему пришлось столкнуться на поздних этапах болезни и что для него было важно. Поэтому врачи, прежде чем спрашивать, какое лечение они бы выбрали, предложили пациентам с деменцией познакомиться с историей одной 80‐летней женщины с поздней стадией деменции и ее семьи [3]. Одной группе пациентов историю пересказали сами исследователи, а второй группе показали 6‐минутное видео с кадрами из жизни этой женщины, которая находилась на паллиативном лечении, не могла говорить, и испытывала значительные трудности с передвижением и самообслуживанием, а также с пояснениями о вариантах помощи. Неудивительно, что гораздо больше пациентов во второй группе предпочли паллиативное лечение, чем в первой: 64 % в первой группе и 86 % – во второй. Позже исследователи повторили эксперимент с участием пациентов на поздних стадиях онкологического заболевания и получили похожий результат: 91 % за паллиативное лечение в группе видеосообщений в сравнении с 22 % в группе слушавших пересказ истории от врача.
Чужие истории неизбежно влияют на то, как мы принимаем решения в отношении собственного здоровья. Это нормально. Однако следует помнить: каждая ситуация индивидуальна, и то, что хорошо для одного, может быть не самым оптимальным вариантом для другого. Возьмите из чужих историй самое ценное и подумайте, что из этого применимо к вам и что может приблизить вас к решению вашей проблемы.
1.3 Истории и факты
Надежные факты и информация всегда хороши и нужны. Но одних фактов бывает недостаточно. Хорошо рассказанная история помогает нам легче воспринять любую сложную информацию и запоминается гораздо лучше, чем факты и цифры. По мнению когнитивных психологов, личные истории задействуют сразу две системы мышления, о которых мы говорили в 1-й главе: быструю (меньше рассуждений, больше эмоциональных реакций и восприятий) и медленную (более осознанное и взвешенное принятие решений, более точные оценки риска и вероятностей) [29], – помогая слушателям обрабатывать сложную информацию даже при быстром мышлении.
Интересный эксперимент, демонстрирующий силу историй, описали братья Чип и Дэн Хиз в своей книге «Сделано, чтобы прилипать. Почему одни идеи выживают, а другие умирают» [30]. Студентов Стэнфорда попросили приготовить минутную речь о том, почему ненасильственные правонарушения могут быть или не быть серьезной проблемой. Все студенты использовали факты и статистические данные в своих речах, но только 1 из 10 связывал их с историями. Когда зрителей попросили через 10 минут вспомнить, о чем говорилось, только 5 % смогли вспомнить факты, но 63 % помнили истории. Ведь как говорил в своей книге «Фактологичность» профессор Ханс Рослинг: «Интересны не сами цифры, а то, что они нам говорят о жизнях за этими цифрами».
В этом убедился и Глобальный фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией, который в 2011 году был на грани закрытия. Скандалы с нецелевым использованием средств в Африке, финансовый кризис 2008 года и смена руководства привели к тому, что несколько стран-доноров сократили взносы в фонд, а другие и вовсе не выполнили ранее взятые обязательства. Чтобы собрать необходимую сумму для финансирования новых проектов, защитники Глобального фонда запустили необычную кампанию под названием «Я здесь» (ориг. Here I Am) [6]. Около 200 людей со всего мира, которые живут полноценной жизнью только благодаря лечению, оплаченному фондом, записали короткие видеоролики, которые разместили на веб-сайте кампании и на YouTube, а самые трогательные показали на заседании правления фонда в 2012 году. Обычно на подобных встречах представляют отчеты, сколько денег уже было потрачено на лечение и сколько еще потребуется, после которых у некоторых складывалось впечатление, что, несмотря на масштабы и результаты работы фонда, деньги утекают в бездонную пропасть, и они решали уменьшить или вовсе остановить выплаты. Но когда к цифрам добавили истории реальных людей, которые выжили благодаря фонду, сокращение выплат значило бы отказать конкретному человеку в жизненно важном лекарстве. А отказывать живым людям гораздо сложнее, чем просто сокращать цифры на бездушной странице. Так с помощью личных историй анонимная статистика обрела человеческое лицо, и 25 стран обязались выделить 12 млрд долларов, что на 30 % больше, чем было в предыдущем году.
Истории помогают не только с пониманием числовых статистик. Любая сложная информация лучше воспринимается рассказанной «на пальцах».
Проще разобрать сложную идею на составные кирпичики и один за одним составить ее снова. Понимая, как работает одна клетка, мы понимаем, как устроены многоклеточные организмы. Однако стремление к слишком упрощенной истории часто приводит к искажениям и неточностям.
Наверняка вы слышали, что у нас есть «рациональный» мозг, которым правят логика, факты и аналитические рассуждения, и «эмоциональный» мозг, которым, как вы уже догадались, правят эмоции. А еще есть эволюционно более новые части мозга, отвечающие за высшие когнитивные функции, и более старые части, так называемый рептильный мозг. Он появился несколько сотен миллионов лет назад, когда ящерицы были самыми совершенными существами на нашей планете. Его функции ограничивались базовыми потребностями: находить пищу, выживать и продолжать свой род. Уже у млекопитающих в мозге появилась новая область, благодаря которой мы с другими млекопитающими животными можем испытывать эмоции. А вот способности мыслить логически, делать прогнозы на будущее и планировать свои действия появились гораздо позже. В голове современного человека все три мозга продолжают сосуществовать и руководят нашими действиями. К счастью или к сожалению, но это неправда. Как и истории про правополушарных и левополушарных людей или про то, что мозг математиков устроен по-другому, чем мозг гуманитариев [38]. Подробнее об этом вы можете посмотреть в коротком обучающем видео ученой из Нью-Йорка Элизабет Уотерс (Elizabeth Waters) The left brain vs. right brain myth [39].
Идея триединого мозга появилась в середине прошлого века, когда мы знали совсем немного о строении и работе мозга, а основным инструментом для его изучения был микроскоп. Возможно, в этой идее нашли отражение рассуждения древнегреческого философа Платона, который считал, что в нашей голове сражаются три глубинные силы, контролирующие наше поведение: базовые инстинкты, чувства и эмоции, рациональное мышление.
На самом деле мозг в процессе эволюции не формировался слой за слоем, как осадочные породы, а трансформировался и становился более сложным и совершенным. «Практически все, что создает ваш мозг, от видений и звуков до воспоминаний и эмоций, возникает при работе мозга целиком. Каждый нейрон взаимодействует с тысячами остальных одновременно. В такой сложной системе мало что можно отследить до простой суммы частей», – говорит Лиза Фельдман Барретт, профессор психологии из Северо-Восточного университета, автор книги «Семь с половиной уроков о мозге». Тем не менее ошибочная идея триединого мозга остается популярной, и даже те, кто считает себя знатоками человеческой психики и нейробиологии, часто ссылаются на рептильный мозг в попытках объяснить, почему мы поступаем тем или иным образом. Это как раз пример того, как некоторые концепции и идеи, сопровождающиеся понятными историями, живут с нами намного дольше, чем должны были, и становятся научными мифами.
Логичная, наглядная и легкая для восприятия история впечатывается в нашу память, и все, что мы узнаем позже, воспринимается через ее призму.
Как говорит эксперт по общественным коммуникациям и автор книги «Почему о хороших делах рассказывают так плохо» Энди Гудман, «У каждого из нас в голове куча историй о том, как устроен мир. И с какими бы данными мы ни сталкивались, какие бы факты нам ни представляли, мы фильтруем их через эти истории. И если данные согласуются с нашей картиной мира, мы допустим их, а если нет – отклоним. Итак, если пытаетесь дать людям новую информацию, которой у них нет, у них должна быть история в голове, которая впустит эти данные» [22]. Поэтому на историю про рептильный мозг так часто ссылаются эксперты – эта концепция известна многим, и с ее помощью легче объяснить другие факты.
Истории помогают людям понять «факты», помещая их в определенное повествование о том, как устроен мир. Это замечательно, но иногда факты меняются, а истории остаются.
Понятные истории способны пережить факты, на которых они были основаны, и продолжают жить, даже когда наше понимание проблемы или процесса в корне изменилось.