Дорогой Санта! История волшебной переписки (страница 2)
– Не прожрёт, а проест, – устало говорит мама. Она в последнее время часто звучит устало. – Он же не животное.
– Ты уверена? – спрашивает Сью. У неё есть такая специальная сьюшная интонация. Она при этом, должно быть, морщит нос. Она умеет морщить нос и при этом не выглядеть глупо. Потом она обращается к Чарли: – You are a pig[5].
И Чарли громко хрюкает.
Я тут, наверху, смеюсь себе в подушку.
Мама и Сью внизу в кухне тоже смеются.
А папу я совсем не слышу.
Он, наверное, нас тоже не слышит. Наверное, натянул одеяло на голову и свернулся калачиком, как будто ему холодно.
И не отвечает, если с ним заговорить.
Но я всё равно загляну к нему перед тем, как спуститься вниз к остальным. И скажу ему, чтоб не торопился вставать, пока не покажется солнце.
А ты можешь устроить хорошую погоду, Санта?
Мне бы действительно хотелось снега. Снег, который блестит на солнце. Мама говорит, она бывала в этих местах в студенчестве каждую зиму и снег был. В том числе и тогда, когда она встретила здесь этого «сногсшибательного студента из Англии по обмену». То есть папу.
Мама рада, что мы теперь здесь живём. Так она говорит. А я не рада.
Дурацкая Германия.
Пока,
Люси
Дорогой Санта!
Небо вчера было такое ясное, что приходилось щурить глаза.
А воздух – такой холодный, что при дыхании грудь мёрзла изнутри.
И когда мы с Чарли вернулись из школы, папа сидел на скамье в саду и курил. Он был в пижаме (поверх пижамы куртка, понятно), но не спал. И он улыбнулся, когда нас увидел.
– Эй вы, огурчата, – сказал он. – Подите-ка сюда.
Притянул нас к себе обеими руками. Чарли сидел у него по левую руку, а я по правую, и мы вместе смотрели, как белочка снуёт по облетевшей листве и как река блестит на солнце.
Красиво было.
Это ведь ты всё устроил? Значит, ты можешь делать погоду?
Если да, то спасибо тебе.
Люси
Дорогая Люси!
Я тоже порадовался хорошей погоде. Наконец-то можно было кататься на лодке и не вымокнуть. По крайней мере сверху.
И я рад, что твоему отцу уже лучше.
Но я тут ни при чём.
Б.
Дорогой Санта!
Мама называет такие вещи ложной скромностью.
Вот только передо мной тебе притворяться не надо. Потому что я уже давно в курсе.
Я вижу, как у тебя ночами горит свет в мансарде. В угловой комнате. Там у тебя мастерская? Ты там мастеришь подарки, пока все люди спят? Все, кроме меня, конечно. Я часто подолгу не сплю. И хотя я уже без сил, но заснуть не могу, потому что просто не могу перестать думать.
И когда я потом раздвигаю свои занавески и вижу в твоём окне маленький жёлтый огонёк, я ложусь в постель и представляю, как ты вырезаешь фигурки домашних животных, как склеиваешь кукольную мебель. И я думаю, что твоя белая борода потому так аккуратно подстрижена, чтобы не мешала тебе работать. Клей, прилипший к бороде, выглядит не очень солидно.
Правда, золотые звёздочки могли бы послужить и украшением бороды.
Золотые звёздочки всегда кстати.
Вот такие у меня мысли. И я наконец засыпаю.
Твою тайну я никогда не выдам.
Честное слово.
Люси
Дорогой Санта!
Сью меня выследила.
Она подсмотрела, что пишу я вовсе не дневник, как она сперва думала. (Писать дневник. Надо же, дикость какая. Это же как будто с самой собой разговаривать. И никто не ответит.)
Она подсмотрела, заглянув мне через плечо, когда я писала тебе. А я не заметила, как она подкралась. Никто не умеет так бесшумно подкрасться, как Сью. (Хотя, может быть, ты? Иначе бы тебя давно застукали. Я имею в виду других, а не себя, твою соседку).