Мы впитывали с раннего детства: мы принцессы, мы лучше всех, мы не должны соглашаться на ширпотреб, у нас должны быть очень высокие требования, особенно к будущему избраннику. Если Снежана какие-то вещи пропускала мимо ушей, проявляя подростковый бунт, то я верила: отец желает нам только добра. В отличие от бросившей нас матери, он в нас с сестрой души не чаял, баловал сильно, но и многому учил, прививал хороший вкус.

Когда я намекнула кое-кому из подруг, что из всех парней, которых мы знаем, мне больше всего был интересен Борис, они лишь посмеялись, повторив слова отца:

– Борис – мужчина хоть и красивый, но ты достойна большего.

Чего большего, я не знала. Кого большего – тоже не знала. Но, наверное, где-то он существовал, невероятно прекрасный, сказочный принц.

Борис им точно не был, так утверждали все вокруг, хоть его поцелуй и намекал, что, возможно, принцы бывают разные. Однако этот самый поцелуй разозлил меня, и я решила Бориса проучить, сказав первое, что пришло в голову:

– Поговори с отцом, и если он даст добро, то я даже замуж за тебя выйду, – смеялась я.

Я и представить не могла, что Борис решится. И вот теперь он стоял передо мной и утверждал, что приходил, чтобы поговорить с отцом. Мне было одновременно страшно и смешно. Как он осмелился? Как он посмел подумать, что отец согласится?

Хихикнув, знающая про поцелуй на вечеринке Снежана сбежала и оставила меня лицом к лицу с Борисом.

– Ты разговаривал с отцом? – осторожно спросила я. – О чем же?

– О тебе, конечно, – зло ответил он. – О чем ещё мы могли разговаривать?

– И что же он сказал? – ещё более осторожно проговорила я и почувствовала, как мои щеки начинают гореть. Я знала, что они не покраснеют, никогда не краснели, но кровь к ним прилила.

– Сказал, что такой, как я, недостоин такой, как ты, – скривившись, ответил Борис.

Я, не сдержавшись, рассмеялась.

– Что смешного?

– Извини. – Я поднесла ладонь к губам, пытаясь взять себя в руки. – Но… Это же идиотизм!

– Что именно? – Он сузил глаза, и мне вдруг стало страшно, смеяться больше не хотелось.

– Прийти к отцу и затеять разговор о браке, – ответила я.

– Ты знала, что он откажет?

– А ты нет? – не веря в его наивность, спросила я.

– Значит, ты не на секунду не сомневалась, что у меня ничего не выйдет, но все равно втянула меня в это?

– Я думала, ты поймёшь, что это была просто шутка.

– Просто шутка, – эхом повторил он.

– Конечно, – снисходительно улыбнулась я. – Как ты вообще мог вообразить, что отец согласится? Что я соглашусь? Я думала, ты умнее…

Передернув плечами, я пошла прочь.

– Избалованная надменная дрянь, – донеслось мне вслед.

Я обернулась и широко улыбнулась, совладав со страхом, который так неожиданно почувствовала в присутствии Бориса.

– Тем не менее эта избалованная надменная дрянь поставила тебя на место, – дерзко бросила я через плечо.

То, что я увидела в его глазах, заставило меня пожалеть о сказанном, а потому я ускорила шаг, направляясь к распахнутой двери дома. По спине пробежал холодок. Наверное, я поступила глупо, унизив Бориса, все-таки я не испытывала к нему неприязни, однако в голове стучал молоточек, выбивая: «Ты достойна только самого лучшего и не должна довольствоваться малым». Борис не был принцем или кандидатом на роль принца, а потому я спокойно переступила через него, выбросив и самого Бориса, и все произошедшее из головы. Папина принцесса достойна лучшего.

Глава 4

Сейчас

«Тем не менее эта избалованная надменная дрянь поставила тебя на место», – прокручивал я в голове слова, брошенные мне Ангелиной в тот роковой во многом день семь лет назад.

– Борис Александрович, – заглянула ко мне помощница Лиза, – можно мне домой?

Я бросил взгляд на часы – рабочий день давно закончился.

– Иди, конечно, – кивнул я.

– Если я вам понадоблюсь в выходные, то я свободна. – Она провела кончиком языка по пухлым губам.

Я лишь усмехнулся и ничего не ответил. Сколько бы Лиза ни предлагала свою «помощь» по выходным, я так ни разу ей и не воспользовался. Знал, что если пересплю с собственной помощницей, то придется ее уволить, а увольнять Лизу мне не хотелось, девчонка была толковой.

Она ушла, а я снова вернулся мыслями к разговору с Ангелиной и к событиям семилетней давности. Ее отец посчитал, что мне понадобится сто лет, чтобы дотянуть до того уровня, на котором он бы смог рассмотреть мою кандидатуру в качестве жениха для его дочери.

Мне понадобилось три. Три года, чтобы разбогатеть. Еще два, чтобы это богатство приумножить и разорить Аркадьева.

Да, коренным москвичом я не стал, но кому это нужно, когда у мужчины есть все и этого всего он добился сам?

Мы переехали с родителями в столицу, когда я перешел в десятый класс. Мамина сестра, проживавшая в Москве, заболела раком. Она была одинока – ни мужа, ни детей. Мама стала сиделкой при тете Ларисе, уехав первой. За ней последовали и мы с отцом, которому без мамы было некомфортно. Отец нашел работу бухгалтером в небольшой фирме. Мама все свое время посвящала сестре. Ну а я пошел в школу, где в первый же день получил люлей от Рената и Ваньки Рокотовым. Правда, и я им лица подправил. Мы сдружились, и только гораздо позже я узнал, что оба моих новоявленных одноклассника и друга были из очень богатых семей.

Жизнь в Москве складывалась гладко. Школа – хороший университет – отличная карьера. Так мне казалось, пока я не позарился на прелести Ангелины Аркадьевой и не столкнулся со снобизмом ее отца.

После того как меня, будто щенка, погнали из дома Аркадьевых, окунув рожей в дерьмо, у меня открылись глаза на все. Через неделю я уволился из корпорации Рената, объяснив, что хочу открыть собственное дело. Друг возражать не стал и сказал, что, в случае необходимости, поможет.

Я организовал небольшую аудиторскую фирму, оформив ее на имя бывшего однокурссника. Вася был махинатором от бога, а вместе мы могли творить чудеса. Чтобы выкупить активы первой, якобы дышащей на ладан фирмы, в которой в результате нашего «аудита» были выявлены массовые финансовые погрешности, ошибки и утечки, я обратился за помощью к Ивану. Я знал, что он не будет спрашивать, на кой черт мне столько денег, он просто помог, лишь сказав:

– Ты только почисти все за собой, не хочу тебе передачки потом до конца жизни носить.

Передачки носить не пришлось. Все прошло как по маслу. Вася проверил компанию, указав на все проблемы, из-за которой фирма вот-вот обанкротится, схлопотав нехилые штрафы. Я пришел следом уже в качестве главы собственной компании и предложил ее выкупить за деньги хоть и большие, но гораздо меньшие, чем предприятие стоило на самом деле. О том, что аудиторская фирма Васи была моим детищем, глава компании, конечно же, не знал. Все было чисто.

За первой фирмой последовала вторая, потом третья. Потом их было много. Мы покупали с Васей компанию, вытаскивали ее из несуществующего банкротства, ставили на новые рельсы, переименовывали, дробили, перепродавали. Если компания была стоящей, я оставлял ее себе или сохранял в ней некоторое количество акций.

Последней компанией, которую мы с Васей прибрали к рукам и уничтожили, стал холдинг, принадлежащий Аркадьеву. Когда я появился на его пороге с предложением, от которого он не мог отказаться, отец Ангелины заорал:

– Так это ты все подстроил! – Что ж, в проницательности ему не откажешь. – Это рейдерский захват!

– Это всего лишь бизнес, – усмехнувшись, ответил я.

В деле Аркадьева нам с Васей даже не пришлось напрягаться. Он был не чист на руку, вел такую серую бухгалтерию и с каждым годом так откровенно неумело, что я удивлялся, как налоговая не прижала его раньше. Но ведь у таких «благородных аристократов» всегда есть связи и руки, которые легко пожать.

Его фирму я купил дешевле, чем ту, самую первую, на которую просил в долг у Ивана. Долг другу я давно вернул. А спустя пять лет возвращал долг врагу, так умело поставившему меня на место тогда, пять лет назад.

– И что ты сделаешь с моей фирмой? – побледнев, спрашивал Аркадьев.

– Раздроблю и продам. Холдинга «Аркадьев и Ко» существовать больше не будет, – не стал скрывать я правды.

– А что прикажешь делать мне? – Он все еще строил из себя аристократа, но я-то уже знал, что у аристократов белье не чище, чем у простых смертных.

– Можешь принести резюме в мой отдел кадров. Если нам подойдет твоя кандидатура, то с тобой свяжутся. – Я широко улыбнулся: – У нас как раз сейчас вакантно место кладовщика. Хотя в кладовщики тебе нельзя – проворуешься.

– Мразь! – Зло сжал он кулак.

– И этой мрази понадобилось пять лет, чтобы тебя поиметь, – рассмеялся я ему в лицо. – Не сто.

Он побледнел, вспомнив, видимо, тот давнишний разговор.

Аркадьев моим предложением не воспользовался, не захотел работать «на чужого дядю».

С тех пор я о нем почти ничего не слышал. Ходили слухи, что он открыл новую фирму. Кажется, торговую. Следить за его дальнейшей деятельностью я не хотел. Своего я добился – остальное было лирикой.

Мы с Васей закрыли аудиторскую компанию, и мой компаньон уехал жить на Фиджи, решив, что с большим бизнесом ему пора кончать. Ну а я, помимо пакетов акций в некоторых компаниях, которые мы с Васей ранее прибрали к рукам и перепродали на выгодных нам условиях, все свое время теперь посвящал риэлтерской компании по продаже элитного жилья, которая функционировала с тех самых пор, как я ушел в свободное плавание. Дела шли в гору. Теперь, семь лет спустя, у меня было одиннадцать представительств в крупных Российских городах и два – в Европе.

Достав мобильник из ящика стола, я набрал номер Рената.

– Нужна помощь в одном щекотливом деле, – сказал я другу.

– Говори.

– Не телефонный разговор. Я подъеду к тебе? – И получив добро, отключился.

Пришла пора решить проблему долга Ангелины и сделать ее своей шлюхой.

Глава 5

В доме Рената меня встретила его красивая жена Алена. У ребят были непростые отношения, но, кажется, они с ними начали справляться.

Алена проводила меня в кабинет мужа, предложила кофе и ушла к себе.

– Значит, ты хочешь поговорить с Карапетяном через посредничество Соломона Карловича? – выпуская сигарный дым, уточнил Ренат.

– Нет, но я хочу, чтобы Соломон Карлович присутствовал при нашем разговоре, – объяснил я другу.

– Боишься, что Эдик нарушит условия договора, – понимающе кивнул Ренат.

– Ты сам знаешь, кто такой Карапетян. Его слову верить не приходится. – Я поморщился. – Я отдам ему бабло, он пообещает, что долг с Аркадьевых снят, а завтра мы найдем изуродованный труп Ангелины или ее сестры. А если при сделке будет присутствовать Соломон Карлович, Эдик не посмеет нарушить условия.

– Ты прав. – Ренат достал телефон и набрал номер дяди.

Соломон Карлович был необычной личностью. Для всех окружающих он представал этаким одиозным престарелым поэтом с манерами старого интеллигента. Единицы знали, кто такой Соломон Карлович на самом деле. В девяностые годы его боялись все, не раз организовывали покушения, желая сбросить с трона, но ни одно из них не было, к счастью, удачным. Сегодня Соломон Карлович Серебряный жил тихой жизнью. Ни дворцов, ни вилл у него не было, но на поклон и на суд к нему до сих пор шли. Вот и мне он нужен был как гарант в деле с Эдиком Карапетяном.

Ренат отключил телефон и сказал:

– Свяжись с Эдиком, договорись о встрече на завтра, Соломон Карлович приедет утренним поездом.

– Спасибо, – улыбнулся я другу.

– На хрен ты в это полез? – снова раскуривая сигару, спросил Ренат.

– А что мне было делать? – Я тоже сунул в рот сигарету. – Послать Гелю к чертям?

– Я думал, та история давно в прошлом.