На глаза попалась бочка, огонь в которой почти догорел. Я вновь скользнула взглядом по жёлтой полосе. В памяти возник город Волгоград, советский подъезд и краска, разлитая по полу. Я вспомнила, как оторвала кусочек от свежей, пахнущей типографией газеты. Как бросила его на пол. Как своими руками создала остров надежды, который помог преодолеть испытание. В тот момент внутри у меня что-то щёлкнуло. Будто кто-то зашёл в тёмную комнату и зажёг свет.

– Ни черта подобного! – сказала я вслух. И побежала в переулок вслед за вором.

Я верну эти гребаные визитки, чего бы это ни стоило!

Адреналин ударил в кровь, и я перестала чувствовать холод.

Каблуки слишком звонко стучали – если вор был где-то неподалёку, он мог услышать погоню и затаиться. Да и бежать в туфлях не особо получалось. Я сняла их и взяла в руки. Дождь уже давно прекратился, но асфальт ещё был мокрым, холодным и крайне мерзким для босых ног. Адреналин бил в кровь с такой силой, что ничего этого я не ощущала.

Глаза привыкли к темноте, и я различила стены и мусорные баки. Переулок оказался длинным и тёмным, но, главное, из него некуда было свернуть.

Вор не мог далеко убежать. Он где-то рядом.

Надежда, вспыхнувшая робким огоньком, с каждым шагом разгоралась всё ярче.

Переулок кончился, и я оказалась в аллее. Тут дорога распадалась на три тропы: одна шла прямо, вторая – левее, а третья уходила направо. Вспомнилась русская сказка. Куда же он побежал?

Тропа, что вела налево, тянулась вдоль набережной. Слишком открытая местность для воришки. Если бы мне нужно было укрыться, я бы туда не сунулась. По дороге направо буквально через несколько шагов начинались уличные фонари. В их тусклом свете вряд ли можно было читать, и даже черты лица человека, стоящего на расстоянии трёх метров, угадывались бы с трудом. И всё же свет – грабителю не друг. Оставался один вариант.

Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – жизнь потеряешь, прямо пойдёшь – жив будешь, но себя позабудешь.

Я побежала прямо. Там было больше всего деревьев и ни одного фонаря.

Сердце стучало как сумасшедшее. Я чувствовала, как лёгкие, набирая воздух, упираются в рёбра и как до боли сжимаются, выпуская его наружу, но бежать не прекращала.

Эта сумка будто стала материальным воплощением надежды. Я чувствовала, что если верну её, то смогу и свою жизнь взять в руки. Это звучало по-детски, совсем как с краской пятнадцать лет назад. Но мозгу так было легче справиться. Он превратил реальность в игру, сам назначил правила и верил в успех.

Бог знает, сколько времени я петляла по парковым тропинкам, засыпанным мокрой листвой и дождевой грязью, и скоро выдохлась. Было ощущение, что ещё десять секунд бега, и я просто-напросто задохнусь. Тяжело дыша, я рухнула на колени, жадно втягивая воздух. Вокруг было сыро и гадко.

Я оббежала всю тёмную часть небольшой аллеи. Дальше начиналась освещённая редкими фонарями улица и довольно оживлённая дорога, по которой туда-сюда сновали автомобили. Ни одного человека я не увидела.

Кажется, всё действительно потеряно.

Этого не может быть! Ну что я делаю не так? Почему это происходит именно со мной?

Позже я узнаю невероятную вещь. Оказывается, вопрос, который ты себе задаёшь, когда случается очень сильный стресс, влияет на то, что ты сделаешь. И если перепрограммировать этот вопрос, то исход ситуации может оказаться абсолютно другим. Например, если перефразировать его: «Как сейчас я могу изменить ситуацию к лучшему?» – то просто от одного вопроса находишь массу ресурсов, чтобы действовать.

Как-то один знакомый сказал мне: «Когда с тобой случается беда, и ты придаёшь слишком большую важность решению проблемы, смирись с самым плохим исходом. И если произойдёт что-то лучше самого плохого – будет повод порадоваться».

Я смертельно устала. Босые ноги были в грязи. Пиджак изрядно потрепался. Я лишилась последнего, что у меня было. Нет, не сумки – надежды. Можно было порадоваться хотя бы тому, что я ещё жива, но зияющая в груди пустота, как чёрная дыра, поглощала каждую крупинку дофамина. Я уже и забыла, каково это – так жить. Раньше пустоту заполняла любовь к Алексу. Теперь же… Я просто не представляла, что делать дальше.

Потом разберусь. А сейчас нужно заново высохнуть и согреться.

Ещё нужно было отмыть в Темзе ноги – стопы были чёрные и липкие. И с этим стоило поторопиться. Кажется, назревал новый ливень. Воздух сгущался, ветер усиливался, и где-то недалеко уже слышались раскаты грома.

Засунув туфли под мышку, я направилась обратно к мосту.

Ещё немного, и я буду говорить про это место: «Домой».

До тёмного переулка оставалось совсем немного, когда я услышала хруст веток. В кустах слева кто-то шевельнулся и тут же притих. Я замерла. Возвращалась я бесшумно – преимущество босых ног, – и оказалась надёжно скрыта за массивными стволами деревьев. Тот, кто сидел в кустах, не мог ни слышать меня, ни видеть. А вот я его услышала.

Я присела на корточки и бесшумно подкралась ближе. Сверкнула молния, на секунду озарив всё вокруг. Этой секунды хватило, чтоб разглядеть невысокого небрежно одетого человека. Это был мужчина лет тридцати, грязный и, по-видимому, не трезвый. Он сидел на большом камне, дико озираясь, держал в руках белую сумку от Chloé и жадно запихивал в рот сэндвич, который я забрала с Форума.

На меня обрушилась лавина счастья – сумка нашлась, – но сразу после прилива радости я ощутила ярость. Вор как будто сделался виновником всего, что случилось со мной за последнее время. Все беды вдруг смешались, как краски на палитре в один мутный цвет, и их средоточием стал этот человек.

Усталость испарилась. Я была так зла! Не возникло даже мысли, что я с ним не справлюсь.

Покрепче сжав туфли, я гордо вышла из-за кустов и направилась к ошалевшему мужику. Он перестал жевать бутерброд и чуть не упал с камня от ужаса. В моих глазах наверняка было столько гнева… Я бы не удивилась, если бы они пылали адским огнём. Я решительно надвигалась на вора под вспышками молний, как герой голливудского блокбастера.

Мужик, а ты кого ждал, Бэтмена?

Подойдя вплотную, я замахнулась туфлями. Вор и не думал сопротивляться, он сжался, прикрыв голову рукой. Бутерброд из второй так и не выпустил. Наверное, он думал, что я сейчас на него наброшусь. Но я лишь рывком выхватила свою сумку, едва не порвав её. Мужчина замер, понимая, что против такой воительницы у него ни единого шанса. На мгновение мне даже стало его жалко.

Hasta la vista, baby.

Закинув сумку на плечо, я надела туфли и спокойно отправилась обратно под мост. Вся грязная, мокрая, в листьях и каких-то ветках – но счастливая. Такого прилива радости и гордости за себя я не испытывала давно.

Документы, телефон и все визитки были на месте. Приняв это за хороший знак, я вернулась к бочке с тлеющими углями и улеглась. Заснуть той ночью больше не получилось ни на минуту. Порой мысли улетали в бездну, но импульс, проносящийся по телу, будто разряд дефибриллятора, возвращал меня в реальность. Нервная система дала сбой. После той ночи я больше никогда не могла спать в общественных местах.

Глава 7
Побывать на дне и оттолкнуться

Лондон, 2003 г. Утро второго дня Форума

– Да уж… – Я со вздохом посмотрела на своё отражение в витрине пока ещё закрытой булочной.

Зрелище было жалкое. Костюм весь в грязи, лицо тоже. Ранним утром я, конечно, умылась в Темзе и попыталась почистить брюки, но всё равно выглядела так, будто меня хорошенько изваляли в песке.

Так идти на Форум было нельзя. До начала оставалось ещё два часа, и за это время я должна была найти новую одежду, и не абы какую, а соответствующую случаю.

Закрутив волосы в пучок, я направилась вдоль по улице, которая уже начинала заполняться людьми. Все торопились на работу и не обращали на меня никакого внимания. В тот момент меня это вполне устраивало.

Недалеко от «Элизабет-холла» был магазин одежды, я проходила мимо него вчера.

Зайду туда. Только вот… Как же я куплю хоть что-то? А будь что будет! Внутри хотя бы тепло.

В большом светлом торговом зале я побродила между вешалок. Подобрала костюм, похожий на тот, что был на мне, нашла свой размер и, проигнорировав удивлённые взгляды немногочисленных посетителей, с вешалками в руках направилась к консультанту.

Девушка восточной внешности с тёмными, почти чёрными волосами, подвязанными розовой косынкой, переклеивала ценники. Некоторое время я постояла в стороне, наблюдая. Она казалась очень милой.

Наверное, мусульманка.

Девушка вежливо и подробно отвечала покупателям на все вопросы и делала это исключительно с улыбкой. Именно такие люди обычно проявляют эмпатию.

– Простите, Айла, вы не могли бы мне помочь? – обратилась я к девушке, отметив про себя имя, написанное на её бейджике.

– Конечно! Не подошёл размер? – уточнила та с сочувствием.

– Нет. То есть… я ещё не мерила. Вопрос в другом… – Я набрала побольше воздуха: – Дело в том, что мне нужно, чтобы вы согласовали сделку между вашим боссом со мной…

Айла кивнула, участливо, но растерянно:

– Мисс, что конкретно вы от нас хотите?

Я совсем не умела просить. Мне всегда было проще сделать самой, а не искать чьей-то помощи. Но сейчас ничего другого не оставалось.

Я нервно потерла ладони о грязные брюки, заметила, как некоторые гости магазина с любопытством поглядывают в мою сторону, и, понизив голос, попросила:

– Можно, я возьму этот новый костюм? Скажем, в рассрочку, может быть? Или нет, давайте так: если вы разрешите мне взять этот костюм, то я отдам вам свой паспорт, завтра выплачу полную стоимость костюма и, допустим, в течение недели переведу ещё половину его стоимости на ваш личный счёт.

Я понятия не имела, где найду деньги, но была уверена – что-нибудь придумаю.

Глаза Айлы округлились, рот приоткрылся. Она посмотрела по сторонам, будто ища поддержки, и сказала:

– Простите, мисс, но я боюсь, что…

– Я вместе с паспортом оставлю вам сумку в залог! – Положение становилось отчаянным. – Она стоит тысячу долларов!

– Мисс… – с видимым сочувствием произнесла Айла.

– Я уверена, что у вас и у вашего управляющего были критические ситуации, – напирала я, впрочем, стараясь, чтобы голос звучал мягко и убедительно. – Поговорите с ним!

Айла несколько секунд смотрела на меня, будто оценивая, а затем кивнула.

– Я попробую, но скажу сразу, он у нас человек не особо… отзывчивый.

Я поспешила в примерочную. Едва заметный лучик надежды вспыхнул в моей душе.

Костюм сел не идеально, но неплохо. Брюки были широковаты, классического кроя, а пиджак длиннее, чем я привыкла. Впрочем, на моей фигуре всё смотрелось хорошо. Был даже какой-то неуловимый шарм в этих вещах, лишённых изящества и подчёркнуто деловых. Главное, костюм был чистый и отутюженный.

Айла появилась как раз, когда я выглянула из-за шторы. По её взгляду и сжатым губам было понятно, что разговор с управляющим не увенчался успехом.

Прежде чем Айла успела открыть рот, я пообещала, что сейчас верну костюм на рейл. Слышать отказ совсем не хотелось. Проще было сделать вид, что всё в порядке.

– Мне очень жаль, – грустно произнесла Айла и ушла в торговый зал.

Физически ощущая отчаяние, я переоделась обратно в свои вещи, которые теперь казались ещё более жалкими. Минут пять я просто стояла перед зеркалом в примерочной и убеждала себя, что выгляжу…

Приемлемо. Может быть, никто и не заметит. В конце концов не одежда красит человека.

Мысленно я проговаривала все возможные и невозможные слова самоутешения, но это не помогало. Я прекрасно понимала: в таком виде меня даже на порог не пустят. А если всё-таки удастся просочиться мимо сотрудников на входе, никто из гостей не заговорит с девушкой, от которой за версту несёт ночёвкой под мостом.