Ульяна Черкасова: Золотые земли. Вампирский роман Клары Остерман

© Черкасова У., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Caper the caper, sing me the song.

Death will come soon to hush us along.

Sweeter than honey and bitter as gall,

love is the pastime, it never will pall.

«What Is a Youth». Eugene Walter

Смейся, забава, и песню мне пой.

Смерть разлучит очень скоро с тобой.

Слаще, чем мёд, и горше полыни,

Игры в любовь никогда не остынут ^[1].

«Что юность» Юджин Волтер

ДЕЛО № ХХХ

ДЕСЯТОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Делопроизводство № 3

О преступлении против Ратиславской империи

Начато 21 лютня 1227 г.

Закончено …

РАПОРТ

Арсению Антоновичу Кошко,

Начальнику Десятого сыскного отделения Ратиславской империи

От Дмитрия Фёдоровича Волкова,

Начальника Первого сыскного отдела г. Новый Белград

Я, Д. Ф. Волков, являясь коллегой уже бывшего сыскаря второго ранга Первого отделения Демида Ивановича Давыдова, считаю его опаснейшим преступником и предателем Отечества.

Занимаясь расследованием преступлений графа Александра Ферзена и доктора Густава Остермана, Демид Давыдов вступил в сговор с подозреваемой Кларой Остерман и воспользовался служебным положением для получения взятки от лойтурской разведки. Он подозревается также в краже государственного имущества, покрытии преступлений и организации побега Клары Остерман и бомбёжке Нового Белграда.

В настоящее время все дела, касающиеся К. Остерман, Д. И. Давыдова и В. Н. Кельха, переданы в Десятое отделение.

К папке прилагается дневник Клары Остерман вместе с записями Демида Давыдова.

Для удобства и упрощения понимания ситуации документы и дневниковые записи расположены в хронологическом порядке.

Клара Остерман, Демид Давыдов и В. Н. Кельх по-прежнему находятся в розыске.

Их местоположение уточняется.

Д. Ф. Волков. 29 лютня 1227 г.

Примечание: в связи с неразборчивым почерком Д. Давыдова некоторые детали остаются неясными. Возможно, это шифр.

ИЗ ДНЕВНИКА КЛАРЫ ОСТЕРМАН

25 трескуна

Всё, что я пыталась отрицать, всё, во что отказывалась верить, оказалось правдой.

Папа сделал меня чудовищем.

Мой родной отец…

Он что-то сотворил со мной. Сегодня ночью. Я плохо помню. Был лес. Меня снова нашли у домовины. Ещё не начало светать, падал снег, я слышала, как он хрустел под ногами. И волки. Выли волки. До сих пор в ушах стоит гул то ли от ветра, то ли от их пронзительного плача.

Меня тащили на руках. Кто – не помню. У него глаза горели золотым и алым. Дыхание тяжёлое, громкое. Он рычал. Или это тоже волки? Вой, рык… но были ли там волки на самом деле? Хоть что-нибудь из того, что мне запомнилось, случилось на самом деле или только привиделось в кошмаре?

А после… приснился мой самый страшный сон. Наша горничная Нюрочка и её муж Гриша оказались передо мной на коленях. Они плакали, даже Гриша, хотя он всегда сдержанный, а во сне рыдал, как ребёнок, очень просил отпустить Нюрочку. И я тоже просила, тоже плакала. Когда проснулась, у меня вся подушка оказалась мокрой от слёз.

Во сне, как это часто бывает, я оказалась совсем без сил, даже пошевелиться не могла. Только сидела и наблюдала. И Тень вышла из-за моей спины. Да-да, именно так: Тень с заглавной буквы. Сначала она перерезала горло Грише. Он, огромный мужик, всегда казавшийся немного жутким, прежде, чем умереть, вдруг оробел, поднял на Тень глаза и задрожал всем телом, запричитал слова из «Святая Лаодика, прости грешных нас, развей ты ночи тьму». А потом упал, и по полу разлилась лужа… в темноте было плохо видно, но даже во сне я зажмурилась и завизжала, чтобы не видеть этого всего…

Меня вырвало. Кровью…

Неужели чахотка? Я прорыдала всю ночь, папенька успокоил, что так случается от отравления, но сколько ни перебираю в памяти, такого симптома вспомнить не могу. Впрочем, у чахотки тоже, но что иначе это может быть? Папа просто успокаивает меня, да?

И этот сон, ужасный сон.

Так и не смогла дописать. Мне стало настолько плохо, что я упала на кровать и заснула. Заходил папенька. Он заметил раскрытый дневник, но со всей свойственной ему деликатностью, кажется, всё же не стал читать. Вместо этого он присел у изголовья постели и долго держал меня за руку, просил не переживать и не забивать голову всякими глупостями и дурными мыслями. Он сказал, скоро мы уедем из Курганово. Но как я могу уехать, если до сих пор не нашла Мишеля?

Профессор Афанасьев обещал отыскать его, а на деле быстро сдался, уехал, только след его и простыл. Я никому не могу доверять. У меня никого, никого нет, кроме папы. Но насколько он со мной честен? Словами не передать, какой потерянной и запутанной я себя ощущаю.

БЕЛГРАДСКАЯ ПРАВДА

20 трескуна 1227 № 24

ГРАФ ФЕРЗЕН ПРОВОДИЛ ОПЫТЫ НАД ЛЮДЬМИ

Чудовищные вести приходят из Великолесья.

В Первое отделение г. Нового Белграда поступило заявление на бывшего министра государственных имуществ графа Александра Ферзена. Его обвиняют в проведении научных опытов над своими крепостными, жестоком обращении с людьми и убийствах.

Как всё началось?

Студент-фольклорист Императорского университета, потомок знатного рдзенского рода Михаил Белорецкий этой осенью уехал на фольклорную практику в Великолесье и остановился в усадьбе Курганово графа Ферзена, о чём неоднократно писал своим друзьям.

Всё шло хорошо, и студент, как ему и полагалось, собирал былички и сказки, пока неожиданно не сообщил своим друзьям о жутких таинственных делах, что творит на своей земле граф Ферзен.

Оказывается, в принадлежащих ему деревнях уже несколько лет массово страдают полоумием люди. Граф забирает больных якобы к себе на лечение. Для этого в его владениях оборудована специальная подземная лечебница. Но никто из якобы пациентов графа, а точнее его подчинённого доктора Густава Остермана, никогда не выходил из лечебницы живым. Лишь несколько пациентов (или, скорее, пленников) сбегали из подземной лаборатории, но, если верить свидетельствам очевидцев, менялись до неузнаваемости и теряли все человеческие черты.

Михаил Белорецкий рискнул своей жизнью, чтобы выяснить правду и спасти несчастных. В сообщении, которое он успел отправить друзьям в столицу, он рассказал о чудовищных условиях и нечеловеческих опытах, которые проводит над крепостными доктор Остерман.

Кто такой доктор Остерман?

Ещё двадцать лет молодой доктор Густав Остерман был восходящей звездой лойтурского научного сообщества. О его прогрессивном взгляде на медицину писали многие газеты того времени не только в Лойтурском королевстве, но даже у нас в Ратиславской Империи. Ожидалось, что Остерман произведёт невероятный скачок в изучении человеческих возможностей.

В 1204 году Густава Остермана неожиданно обвинили в попытке создать мутанта – человека, чьи возможности усилены искусственным способом. Точно не известно, чем именно занимался доктор, но его лишили всех должностей, наград и имущества и объявили в розыск в Лойтурском королевстве.

О дальнейшей судьбе доктора ничего не было известно, пока неожиданно спустя двадцать с лишним лет о нём не сообщает молодой студент Михаил Белорецкий.

Итак, Густав Остерман оказался в Курганово, владениях графа Ферзена и, судя по всему, продолжает свои исследования и опыты над людьми.

Где Михаил Белорецкий?

После последнего письма, полученного в конце прошлого года, друзья больше ничего не знают о студенте Михаиле Белорецком. Как и многие несчастные, что оказались во владениях графа Ферзена, он просто пропал без вести. В Первое отделение г. Нового Белграда поступило уже несколько заявлений с просьбой начать его поиски, но они до сих пор остались без ответа.

Что происходит в Курганово?

За последний месяц в усадьбе графа Ферзена произошёл целый ряд печальных событий: нанятые им для повала леса лесорубы оказались жестоко растерзаны волками, в усадьбе произошёл пожар, уничтоживший большую оранжерею, под которой, если верить письмам Белорецкого, и находилась лаборатория доктора Остермана, а сам граф потерял зрение при невыясненных обстоятельствах.

Всё это выглядит как череда совпадений. Или же графу Ферзену действительно есть что скрывать?

ИЗ ДНЕВНИКА КЛАРЫ ОСТЕРМАН

Снова заснула прямо за письменным столом. Даже перо в руках тяжело держать.

Соня принесла горячий сладкий чай. Она очень понурая, говорит, в усадьбе все встревожены и расстроены. Впрочем, я тоже. Ничего удивительного, учитывая недавние события.

Она тайком передала мне свежую газету. Поверить не могу, что о нас написали в «Белградской правде»! Но, может, хотя бы это заставит сыскарей наконец-то заняться поисками Мишеля. Кажется, что до него никому нет дела.

С одной стороны, статья очень меня воодушевила, ведь я уже потеряла надежду. Отец запрещает даже говорить о том, что случилось в оранжерее. Все упорно делают вид, будто ничего не произошло, и от этого кажется, что я схожу с ума. Будто я действительно всё придумала.

С другой стороны, мне стало ещё беспокойнее, чем прежде. Что, если папу арестуют? Если сыскари докажут его вину, то отправят на каторгу или вовсе казнят. Не могу даже в самом страшно сне представить это. Нет, не хочу, отказываюсь думать об этом.

От волнения разболелась голова.

Спросила Соню, не нашли ли Мишеля. Не знаю, зачем я об этом постоянно спрашиваю. Его никто, кроме меня, больше и не ищет. Осталась надежда только на Первое отделение. Даже если бы чудо случилось, думаю, весть о его возвращении мигом облетела бы Курганово. Но пока тишина. А зима всё суровее, морозы крепчают, и солнца не видно уже почти седмицу. Теперь, когда я оказалась пленницей в собственной спальне, то день и вовсе кажется всего мгновением, что вспыхивает за окном и тут же гаснет в зимнем сумраке.

Напилась чаю, стало чуть получше. Хочу расписать весь свой кошмарный сон, чтобы он, наконец, перестал меня мучить.

Знобит. Уже стемнело. Сижу на подоконнике, хотя от окна дует, но холод держит меня на краю сознания, не позволяет окончательно потерять связь с настоящим и погрузиться в ужасные видения. Спальня кажется ненастоящей, свитой из лоскутов шёпота и мрака. За границей портьеры, за пределами огонька свечи́, которая горит рядом на подоконнике, мир создан из теней, а тени те живые, густые. Мир этот точно вырвался из кошмаров. Он полон тихих голосов и шорохов… ох, неужели я и правда схожу с ума??

Нужно сосредоточиться. Страшный сон. Может, если расписать его во всех подробностях на бумаге, он перестанет преследовать меня наяву.

Всё происходило в пустой незнакомой избе. Было темно, только керосиновая лампа горела за моей спиной. Я сидела в кресле. В углу – сейчас, когда начала писать, вдруг вспомнила это – стоял длинный стол, на каком обычно делает операции отец. Наверное, поэтому мне кажется, что он был где-то рядом в том сне, хотя это не так.

В избе находились я, Нюрочка и Гриша.

Там, во сне, Гриша лежал на полу и истекал кровью. Нюрочка рвалась к нему, пыталась доползти, но руки у неё оказались связаны за спиной. А я вовсе не могла пошевелиться, плакала беззвучно, тело оцепенело. А за моей спиной стояла Тень. У неё не было плоти, лица, даже голос звучал так, точно не принадлежал ни мужчине, ни женщине, а неведомой чёрной сущности. Тень силком подтащила меня к Грише, посадила на пол рядом с ним.

– Пей, – велела Тень.