– Этот поступок действительно достоин уважения, но сейчас Владыка Восточного моря сильно удручен. Он не рассчитывал, что почтенная Бай Цянь примет его приглашение и явится на банкет, и поэтому позвал также и Владыку Северного моря. Позавчера говорили, что наследный принц Е Хуа вместе с сыном недавно отправился в далекую Восточную пустошь. Принц Е Хуа тоже намеревается поздравить Владыку Восточного моря со столь радостным событием, как рождение сына. Все трое могут случайно столкнуться на банкете. От одной мысли об этом Владыку Восточного моря бросает в дрожь. Он опасается, что все это может обернуться большой бедой.

Большинство присутствующих бессмертных давно жили в Девяти небесных сферах и хорошо знали историю Владыки Северного моря, высшей богини Бай Цянь из Цинцю и наследника Небесного владыки. Они также были осведомлены об указе Небесного владыки. Но один из недавно вознесшихся молодых бессмертных простодушно спросил:

– Кто же такая эта почтенная особа из Цинцю? У нее не сложились отношения с Владыкой Северного моря и принцем Е Хуа?

Все бессмертные тут же наперебой принялись пояснять, как обстояло дело. Эти рассказы подчас были сущими небылицами. История все больше обрастала несуществующими деталями. Молодой бессмертный никак не мог уловить главного и с глупым выражением лица просто стоял, обмахиваясь веером из белой бумаги.

– Интересно, насколько хороша собой та служанка, что Владыка Северного моря готов был взять ее в жены и тем самым оскорбить Верховного владыку Бай Чжи?

Изначальная владычица До Бао, прикрыв рукой рот, откашлялась и произнесла:

– Я видела эту девушку, когда младший принц привел ее к Небесному владыке и заставил опуститься на колени перед ним. Он умолял Небесного владыку даровать ей почетный титул. Она действительно редкостная красавица, но ей никогда не сравниться с дочерью Верховного владыки Бай Чжи. Хотя мне и не доводилось встречаться с почтенной Бай Цянь, я слышала, что она очень похожа на свою матушку. Даже превосходит ее по красоте.

Самый старший из небожителей, бессмертный с Южного полюса, погладив седую бороду, задумчиво сказал:

– Как-то раз мне довелось увидеть почтенную Бай Цянь. Тогда я был юнцом, что сидел подле Небесного владыки. В тот день я вместе с Небесной владычицей отправился к высшему богу Чжэ Яню, чтобы полюбоваться цветами персика. Почтенная Бай Цянь танцевала на одной из веток персикового дерева. Поскольку нас разделяло приличное расстояние, было видно лишь, как на фоне пышных цветов мелькает алая ткань ее платья. Это было прекрасное, поистине великолепное зрелище.

Небожители горестно повздыхали, сокрушаясь, как можно было разорвать помолвку с такой красавицей. Воистину воля Небесного предначертания неисповедима. Вдоволь посетовав, они, совершенно удовлетворенные собой, разошлись каждый в свою сторону.

Впоследствии приглашение на банкет в честь сына Владыки Восточного моря в одночасье стало настоящей драгоценностью.

Об этом дальше и пойдет история.

Глава 1
Дела минувших дней

Старшая дочь Владыки реки Жошуй^[11], которая вышла замуж за Владыку Восточного моря, менее чем за три года выносила и подарила ему наследника. Обе семьи несказанно радовались этому событию. Владыка Восточного моря устроил пышное празднество в честь первого месяца со дня рождения сына и разослал приглашения всем бессмертным меж небом и землей. Он даже пригласил моих отца и мать, которые жили в Лисьей пещере.

Родители уже больше ста лет странствовали по свету. Трое старших братьев обзавелись собственными семьями и, разделив земли, жили каждый в своем уделе. Четвертый же брат отправился в Западные горы на поиски своего крылатого спутника – птицы бифан^[12]. Поэтому в Лисьей пещере за главную осталась я. Получив приглашение, я долго рассматривала его, развернув к водной завесе, что украшала вход в пещеру. Вдруг мне вспомнился рассказ о том, что мое рождение тяжело далось матери. Она попросила повитуху из дома прадеда, Владыки Восточного моря, помочь ей избавиться от родовых мук. Так что мне не оставалось ничего другого, кроме как взять жемчужину размером с тыкву и отправиться к Восточному морю.

Я плохо ориентировалась на местности и никогда не могла найти нужную дорогу, поэтому, перед тем как отправиться в путь, я решила навестить старика Ми Гу и попросить у него ветку дерева мигу. У этого дерева кора с черными прожилками, а цветет оно яркими светящимися цветами. Кроме того, чтобы освещать путь ночью, эти цветы ни на что не годятся. Я была в полном восторге от своей веточки. Пока она со мной, мне не грозит сбиться с пути. Старик был духом дерева мигу, что со времен Первозданного хаоса росло в Южной пустоши на вершине горы Чжаояо^[13].

Как-то раз моя матушка – тогда она еще вынашивала моего Четвертого брата, – в пух и прах разругалась с отцом и ушла из дома. Вконец заплутав, она оказалась на горе Чжаояо. Отцу удалось разыскать ее, но после того случая он начал тревожиться, что матушка снова заблудится, когда в следующий раз покинет дом. Поэтому он перенес дерево мигу в Цинцю и посадил его рядом со входом в пещеру.

Цинцю – благословенная земля, где обитают бессмертные. Дерево мигу, круглый год купаясь в солнечных лучах и холодном свете луны, спустя три тысячи лет приняло человеческий облик. Спустя еще три тысячи лет оно обратилось в земного бессмертного.

Отец подарил новому бессмертному целую связку бамбука. Тот, используя подаренный бамбук и солому, выстроил около Лисьей пещеры три хижины и поселился с нами по соседству.

Став одним из бессмертных Цинцю, он, как и остальные, начал величать моего отца Верховным владыкой. Старик Ми Гу вовсе не был стар, он принял человеческий облик и стал Земным бессмертным спустя лишь две тысячи лет после моего рождения. Он был очень хорош собой, а его немного раскосые глаза походили на лепестки персикового дерева.

Многие бессмертные девы из Цинцю просили мою мать сосватать их за него, но эти попытки ни разу не увенчались успехом. Хоть старик Ми Гу и был неприлично красив, но по натуре своей оставался очень даже приличным: знал ритуал, соблюдал правила. Каждый раз, стоило ему завидеть меня, он, сложив обе руки, кланялся и почтительно называл «тетушкой». Эта церемонность доставляла мне немало удовольствия.

Когда старик Ми Гу отдавал мне ветвь своего дерева, он выглядел подавленным. Мне было неизвестно, что стало причиной его грусти. Но, спросив об этом, я бы не избежала его ворчливого брюзжания. Я подумала, что мне стоит быть осторожнее со словами – иначе потом не отвяжется, поэтому, получив нужную вещь и сжав ее в руке, я тут же вызвала благовещие облака^[14] и направила их к Восточному морю.

К востоку от моря находился лес Десяти ли персиковых цветков.

Третий брат, прознав, что я собираюсь на банкет, прислал мне письмо, в котором просил на обратном пути заглянуть к Чжэ Яню и попросить у того пару кувшинов персикового вина.

Хозяином леса был Чжэ Янь. Этот древний феникс был настолько стар, что не помнил собственного возраста. Матушка говаривала, что Чжэ Янь – первый феникс, рожденный еще в эпоху Хаоса, на самой заре мироздания. Сам Бог-Отец вырастил его, и статус Чжэ Яня был выше, чем у нынешнего Небесного владыки.

Когда я родилась, Бога-Отца уже не было в этом мире.

Как-то раз родители взяли меня с собой к Чжэ Яню. Приподняв брови и рассмеявшись, он обратился к моему отцу:

– Это та самая дочь, которую недавно подарила тебе жена? Довольно симпатичная девчушка.

История нашего с ним знакомства началась с моей матери. Говорят, что много лет назад Чжэ Янь умолял матушку выйти за него замуж. Он не раз преподносил сговорные дары^[15] ее родителям. Но матушка уже тогда положила глаз на моего твердолобого отца и потому даже смотреть не желала на Чжэ Яня. Отец и Чжэ Янь даже затеяли драку как-то раз, однако после потасовки они побратались и стали добрыми друзьями. Через год отец привез в паланкине в Цинцю мою матушку и попросил Чжэ Яня устроить им свадьбу.

По правилам обращения к старшим, мне и моим братьям следовало называть Чжэ Яня «дядей». Однако сам Чжэ Янь никогда не уважал свой почтенный возраст, твердо считал себя молодым и долго таил обиду на тех, кто осмеливался назвать его старым. Из страха его обидеть мы, как и родители, обращались к нему по имени.

Несмотря на то что Чжэ Янь изготовлял прекрасное вино, ему совсем не по вкусу были шумные банкеты. «Таинственный бог, покинувший три мира и безразличный к мирской суете. Вкус его безупречен, но еще безупречнее его манеры» – так он обычно говорил о себе. Поэтому, когда бессмертные приглашали Чжэ Яня выпить и повеселиться с ними, он со смехом отмахивался от подобных предложений. Ведь его звали присоединиться к веселью лишь в знак расположения к богу, у которого не было никакого титула, но зато имелся высокий статус.

Чжэ Янь находился среди бессмертных уже довольно долгое время, и они, вероятно, в конце концов поняли, что этого праздного бога следует уважать, но не пытаться сблизиться с ним, так что их желание заполучить его на свой банкет заметно поутихло. Чжэ Янь тихо радовался этому и с воодушевлением занимался земледелием в своем персиковом лесу.

Прибыв к берегам Восточного моря и произведя расчеты по пальцам^[16], я поняла, что до банкета остается еще полтора дня. Вспомнив о поручении Третьего брата, я решила сначала наведаться к Чжэ Яню и попросить у него кувшин персикового вина. Перелью вино в три маленьких кувшинчика: два отдам брату, а третий, вместе с жемчужиной, преподнесу Владыке Восточного моря в качестве подарка. То, что останется, спрячу рядом с Лисьей пещерой и буду тайком сама попивать.

Настала пора цветения персика, и теперь все десять ли были устланы нежно-розовыми лепестками. Пройдя вглубь так хорошо знакомого мне леса, я сразу же наткнулась на Чжэ Яня, который, сидя в позе лотоса, ел персик. Не успела я и глазом моргнуть, как от крупного персика осталась лишь косточка.

Чжэ Янь, с улыбкой поманив меня рукой, сказал:

– Ты – та самая девчонка из семьи Бай? С каждым годом становишься все прекраснее и прекраснее. Подойди сюда! – Он похлопал по траве рядом с собой. – Присаживайся, дай мне посмотреть на тебя.

Средь неба и земли найдется немного бессмертных, которые достигли того возраста, когда могли бы смело называть меня «девчонкой». Услышав это слово, я невольно ощутила, что еще очень молода. Это несказанно обрадовало меня.

Я послушно села рядом с ним, и он тут же принялся вытирать руки о мой рукав. Пока я соображала, как мне завести речь о вине, Чжэ Янь, усмехнувшись, первым начал разговор:

– Несколько десятков тысячелетий ты не покидала Цинцю, как же хорошо, что в конце концов решила попутешествовать.

Я не сразу поняла, почему он заговорил об этом. Изогнув губы в умильной улыбке, я ответила:

– Здесь так чудесно наблюдать за цветением персика.

Чжэ Янь широко улыбнулся:

– На днях Владыка Северного моря привел сюда жену, чтобы полюбоваться этой красотой. Мне в первый раз довелось встретиться с ней. Какое же непорочное и нежное создание!

В то же мгновение улыбка исчезла с моего лица. Жену Владыки Северного моря звали Шао Синь, и этим именем ее наградила я.

Уже и не вспомнить, сколько лет назад мы с четвертым братом отправились на прогулку к озеру Дунтин. В камышовом болотце, глубиной в половину человеческого роста, мы обнаружили почти бездыханную маленькую змейку.

Мне стало так жаль бедолагу, что я упросила брата забрать ее с собой в Цинцю. К тому моменту змейка успела обратиться. Несмотря на слабость, ей все же удалось принять человеческий облик. Этой змейкой была Шао Синь.