Капитан медленно приближался, держа лампу в вытянутой руке и постоянно озираясь, Медведева шла за ним, и это немного успокаивало бешеный ритм его сердца. Наконец, свет выхватил фигуру из темноты, упал на гимнастёрку защитного цвета, на сложенные на груди руки, на кирзовые сапоги и шаровары и на бледное, точно обескровленное, лицо Фишмана. Прапорщик смотрел на свои колени и покачивался, как ванька-встанька. Сильно пахло грибами, будто где-то недалеко тоже повалило дерево, и на его корнях выросли маленькие сморчки со шляпками-колокольчиками.

– Ближе не подходи, – прошептала на ухо Медведева, овеяв Акулова лёгким запахом сирени. – Что-то с ним не так.

– Темно, – проблеял механик-водитель.

– Фишман? – Позвал Акулов, пытаясь заглянуть в лицо прапорщика, но тот прятал глаза, словно провинившийся ребёнок.

Внешне Дмитрий выглядел абсолютно нормально, не считая странного поведения, одетый, чистый, ни следа побоев или крови, но кожа бледная, точно никогда не видела солнца, – для одессита это практически невозможно.

– П-подойди, – неуверенно шепнул Дмитрий так, что услышал только Николай.

Его голос дрожал и вибрировал, как воздух над раскалённым асфальтом. Капитан шагнул и понял, что смущало его, когда прапорщик, не поднимая головы, корпусом развернулся к нему и сказал:

– Лес хороший, лес кормит.

На одежде не было складок. Пока слабого света фонаря не оказалось достаточно, оперативник не замечал, что гимнастёрка и штаны Фишмана идеально гладкие, как кожа, но с пигментными пятнами вместо теней от изгибов ткани, а рукава резко переходили в ладони цвета слоновой кости. То, что прикинулось прапорщиком, подняло голову и снизу вверх взглянуло на Акулова пустыми глазницами.

– Но люди вкуснее, – произнесло оно бледными грибными пластинками вместо рта, которые вибрировали, издавая звук, похожий на голос водителя «Победы».

Страх ледяной рукой схватился за хребет капитана, мурашки, точно сотня маленьких пауков, пробежали снизу вверх, по шее, и зарылись в волосы, приподнимая фуражку. То, что было Фишманом встало перед ним во весь рост. Огонёк в керосиновой лампе последний раз дёрнулся и потух, погрузив лес во мрак. Он выронил бесполезный фонарь и выставил вперёд кинжал, кровь в ушах забухала кузнечным молотом.

– Не шевелись! – Громко шепнула Мария.

Николай замер, он не видел, но чувствовал, как темнота перед ним ожила, задвигалась, задышала смрадным дыханием, точно старая разрытая могила. Полыхнуло несколько коротких вспышек, гром выстрелов Стечкина оглушил Акулова до звона в ушах, словно кадрами из немого кино он увидел, как рваные дыры от пуль одна за другой прочертили смертоносный узор на теле твари от груди и до самой макушки.

– Всё, – констатировала Медведева. Её голос еле прорвался сквозь чудовищный звон в ухе, которому не повезло оказаться рядом с дулом стреляющего Стечкина.

Капитан тяжело дышал, будто разом сдал на разряд ГТО. Успокоившись, он достал из кармана мосиновскую зажигалку и чиркнул огнивом. От света Медведева быстро моргнула, но оперативник успел заметить её вертикальные зрачки. Интересно, какие ещё сюрпризы есть в запасе у ведьмы? У её ног лежало тело псевдо-Фишмана с развороченным пулями лицом, из рваных ран медленно сочилась жидкость нефритового цвета, а на животе и через всё тело тянулся белый шрам. Мария пнула труп, и он развалился, будто раскрылась раковина жемчужницы, но вместо моллюска с драгоценным кладом внутри оказались мириады белых, как снег, ворсинок с крохотными бусинками изумрудного экстракта на кончиках. Запах мертвечины и грибов стал невыносим.

– Не торопись, – лейтенант похлопала по плечу оглохшего капитана. – Спасибо можешь и потом сказать. Хорошая новость – тварь, похоже, прикончили, плохая – Фишман мёртв, скорее всего.

Акулов провёл ладонью по уху – проверил, что крови нет, уже хорошо, да и звон постепенно стихал.

– Дмитрий жив, пока не найдено его тело, – возразил он и присел рядом с трупом чудища. – Что это?

– Не знаю, возможно, в архиве есть информация. Либо это что-то новенькое.

– Ясно… По всей видимости тварь мимикрирует под человека и приманивает другие жертвы, а убивает их с помощью секрета из ворсинок, точно как венерина мухоловка… Возможно, она принимает облик своей добычи, но, пока не доказано обратного, будем считать, что Фишман жив.

Капитан воткнул зажигалку в мох рядом с телом, достал из кармана ещё одну колбочку и кинжалом срезал несколько ворсинок на анализ дяде Славе. Даже собственным словам он верил слабо – водитель «Победы» скорее мёртв, чем жив, и где-то лежит груда зелёного желе отдалённо похожая на Дмитрия Фишмана. Николай не успел подружиться с ним, но весёлый нрав прапорщика стал частью картины жизни Управления «О», такой же неотъемлемой, как солнце на небе или арбузы в августе. Закрывая флакон с ворсинками, Акулов заметил, что та часть ног лже-Дмитрия, что маскировалась под сапоги, уходила в землю, точно ствол дерева или… ножка гриба. Капитан смахнул слой иголок, содрал мох и убедился, что ноги врастают в почву. Оперативник начал рыть, и через сантиметра три ствол, как его окрестил про себя Николай, закруглился.

– Это что же получается, – пробормотал он вполголоса. – Фальшивый Фишман вырос прямо здесь?

От ствола отходила толстая нить, сплетённая, точно канат, из тонких жгутиков белоснежного цвета; она мерцала влажным блеском в свете крохотного огонька и уходила дальше в землю.

– Волокна похожи на те, что мы видели в яме с телами, – сказал Акулов, пробуя поддеть жгут острием клинка – плотная и эластичная ткань никак не отреагировала на серебро.

– Интересно, – Медведева предусмотрительно надела кожаную перчатку, коснулась нити, смахнув несколько крохотных росинок, набухших на белых волокнах, растёрла пальцами и понюхала.

– Бред какой-то. Похоже на грибной мицелий, но он не вырастает до таких размеров…

– Товарищ капитан, товарищ лейтенант! – закричал молодой голос.

Лукашев, как медведь-шатун, шумно прокладывал себе путь сквозь чащу, в его руках горел фонарик, которым он проверял документы оперативников.

– Товарищи, лесник пропал!

– Что значит пропал? – удивился Акулов.

– Да как есть пропал! – тараторил запыхавшийся следователь из Можайска. – Я, как вы и сказали, пошёл к нему, а там только фонарь на ветке висит! Решил, что за вами тогда пойду, да лампа эта дурацкая через минуту потухла, ладно фонарик с собой взял. Да толку от него… так бы и плутал до утра, повезло, выстрелы услышал… А в кого стреляли, товарищ капитан?

Оперативник ответить не успел, взгляд Никиты Васильевича упал на тело возле оперативников.

– Мать честная! – воскликнул он и бегло перекрестился, но, посмотрев на Акулова, устыдился. – Я это… рефлекторно.

Николай махнул рукой – до религиозных предпочтений управлению «О» дела нет, скорее наоборот, некоторые их дела прямо связаны с проявлением бесовских сил, а на войне любые средства хороши: и пуля, и крестное знамение.

– Любопытная складывается ситуация, – напарница задумчиво склонила голову набок. – Едва мы услышали крик о помощи, как вскоре закончился керосин в лампах. Лесник наш всё рассчитал.

– Погромыко и тварь действуют заодно? – подхватил Акулов мысль лейтенанта. – Если это так, то ясно, почему он хотел накормить нас грибовницей – явно подмешал в неё что-то.

– Ничего не понимаю, – пробормотал молодой следователь. – Но зачем?

– Видимо, любовь к грибам, раз всю избу ими завесил. Даже к таким. – Николай устало потёр глаза, следующие слова говорить он совсем не хотел. – Выходит, Фишман всё-таки попробовал супчик.

Капитан снова склонился над разрытой ямкой, тело лже-Дмитрия слегка усохло, экстракт на ворсинках высох, и всё нутро потемнело. Если грибы могут принимать форму жертв, то где настоящий Фишман? Николай надеялся, что в сторожке они не найдут кучу зелёного студня. И сколько таких грибов растёт по округе?

– Неизвестно, как далеко тянется организм этого гриба, сколько ещё таких ловушек нас ждёт. Как убить монстра, у которого тело – весь этот лес?

– Кто-нибудь, помогите! – эхом разнёсся по лесу дребезжащий голос водителя «Победы».

– Только помянешь, – чертыхнулся Акулов.

– Быстро растёт, – отметила Мария. – Можем определить зону распространения, но нужна карта и некоторые ингредиенты. А там вызовем команду огнемётчиков или эскадрилью бомбардировщиков. Не знаю ни одну тварь, которую не убил бы огонь.

– Если сможем выбраться из леса, – хмыкнул Акулов, но план ему нравился. – Осталось карту найти.

– В хижине лесника точно есть, – голос молодого следователя слегка дрожал от страха. – Им положено.

– Тогда выдвигаемся, пока ещё грибов не выросло. Лукашев за мной. Лейтенант, к избушке провести сможешь?

– А то, – одними уголками губ улыбнулась Медведева, моргнула и тут же отвернулась, пряча вертикальные зрачки.

***

Прапорщик Дмитрий Фишман не терял времени зря. Ожидая возвращения товарищей, он тщательно осмотрел избу лесника и нашёл кое-какие сокровища: бутылку медовой настойки с перцем, закупоренную бумажным катышем, и шмат свежего сала, щедро посыпанный солью и специями, завёрнутый в вощёную бумагу. Против такого искушения устоять было решительно невозможно, и водитель, сглотнув моментально скопившуюся слюну, махнул на всё рукой – когда там ещё эти чекисты вернутся, – налил тарелку горячего супа, нарезал сало тонкими, слегка прозрачными ломтиками, поставил на попа какой-то ящик и сел за стол. Фишман потёр руки, предвкушая трапезу, запах вкусной, густой грибовницы щекотал ноздри. Ну чем не райское блаженство? Прапорщик зачерпнул варево большой деревянной ложкой – в ней всплыл маленький грибок со шляпкой-колокольчиком вроде опёнка, – коснулся губами, обжёгся и тихонько подул, остужая. Вязкая капля сорвалась вниз и исчезла в ароматном паре.

С треском, как выстрел трёхлинейки, открылась дверь. Дмитрий даже не успел скосить глаза на вошедших, как кто-то выбил ложку и опрокинул ящик вместе с блестящим салом и рюмкой перцовки, а он так и остался сидеть с губами, свёрнутыми в трубочку, чтобы остудить суп, который уже растекался тёмным пятном на стене.

Акулов с облегчением выдохнул:

– Успел.

– Ой, балда… – покачала головой Медведева, держа в руке ядовитый сморчок, выпавший из ложки.

– Товарищ прапорщик, вы живы! – удивлённо воскликнул можайский следователь.

– Таки я уже не уверен, что хочу продолжать жить, – нарочито всхлипнул Фишман, глядя, как отравленный суп обступает ломтики сала. – С прискорбием вынужден вас поблагодарить за спасение от холестериновых бляшек.

– Дмитрий, карту не видел? – спросил капитан.

Водитель махнул рукой в сторону полок, Акулов быстро нашёл сложенную, изрядно помятую бумагу, поднял ящик и разложил карту с планом окрестностей.

– Что тебе ещё нужно?

– Только ворсинки с экстрактом, которые ты срезал с псевдо-Фишмана, остальное у меня есть, – Медведева открыла небольшой кожаный футляр на поясе рядом с кобурой и достала несколько склянок с порошками и травами.

Фишман дёрнулся при упоминании своего имени и отошёл подальше от стола, за которым лейтенант собиралась творить явно оккультные вещи.

– А это… это то, что я думаю? – неуверенно спросил Лукашев, вставая рядом с прапорщиком.

– Колдовство? – Медведева из-под чёлки взглянула на следователя холодными синими глазами. – Оно самое. Капитан, подай тысячелистник, вон висит, и бутылёк свой тоже давай.

Николай уже успел выучить не один десяток растений, используемых в заклинаниях различного толка, помнил, как они выглядят и свежими, и сухими. Благо дядя Слава любил пошпынять «молодого», но по-доброму, как своего. Капитан сдёрнул пучок сухих трав с гвоздиками на стене, взял склянку и передал ингредиенты штатной ведьме КГБ.

– Не забивай голову, младший лейтенант, – поспешил успокоить следователя Акулов. – Враг ничего не чурается, так что и нам не стоит.

И добавил про себя: «В рамках разумного, конечно». Хотя Мария вряд ли бы с ним согласилась. Она положила тысячелистник сверху на тарелку с порошками, поставила её рядом с картой, затем взяла флакон и повязала вокруг горлышка нитку, экстракт внутри уже испачкал стекло, размазался неровными зелёными пятнами по стенкам.

– Лучше отойдите, – глухо приказала Медведева.