Лейтенант чиркнула спичкой, и огонь с шипением объял круглую головку; вытянула руку со стекляшкой над картой и нараспев чужим потусторонним голосом произнесла:

убикумбэ ин окультациан аносис

дефлиготе утмихэ парэас!

На последнем слове ведьма швырнула спичку в пучок сухой травы, и ослепительное голубое пламя взметнулось вверх. Когда Акулов наконец проморгался, то увидел, как склянка натягивает верёвку, словно бешеный пёс – поводок. Она дёргалась из стороны в сторону, нить врезалась в кожу ведьмы, костяшки побелели, а сама Медведева поджала губы, стараясь удержать обезумевший флакон, пока заколдованная стекляшка не замерла на одном месте, едва заметно вибрируя. Мягкое золотое свечение зародилось где-то внутри и обернулось вокруг вещицы, склянка превратилась в размытое светящееся пятно и с оглушительным звоном лопнула. Облако зелёной пыли в мгновение ока впиталось в карту и выплеснулось малахитовым узором на бумагу. Побледневшая Мария вдруг потеряла равновесие, но капитан вовремя подхватил её и подставил ящик, чтобы она могла сесть.

– Мне нужно… пару минут, – едва смогла выдавить Медведева. Синие глаза яркими льдинками выделялись на бледном лице.

Узор грибного мицелия растекался по карте леса. Он напоминал паутину больного шизофренией паука и продолжал медленно расти, подползая к двум деревням, Ватулино и Костино, и счёт шёл не на дни, а на часы, когда огромные грибы-ловушки начнут прорастать прямо во дворах или домах, прикидываясь домочадцами, молящими о помощи. Медлить нельзя.

– Что там? – забеспокоился Лукашев.

– Грибная сеть растёт и быстро, – ответил Акулов, ткнув пальцем в карту. – Пока мы доедем до аэродрома в Ватулино, мицелий будет уже там.

– Таки если доедем, товарищ капитан, – Фишман тоже взглянул на причину беспокойства Акулова.

– Значит так, – Николай упёрся руками в стол и посмотрел на остальных. – Пока мы добудем связь, пока дадут все нужные разрешения и вышлют эскадрилью, гриб уже захватит обе деревни или, ещё хуже, дорастёт до города Рузы. Жертв среди мирного населения будет много, а мы этого допустить не можем. Товарищ лейтенант, насколько жаркий нужен огонь, чтобы уничтожить мицелий?

Медведева выглядела уже гораздо лучше, вот только лицо немного осунулось, а под глазами пролегли глубокие тени.

– Нити неглубоко проходят, как у обычных грибов, в принципе, хватит и костра вроде пионерского. Но где мы столько… О, кажется, я поняла.

Акулов кивнул. Ему не хотелось произносить следующие слова, капитан любил лес с детства, но другого выхода он не видел, только одна вещь могла остановить распространение гриба – огонь.

– Подожжём лес. Ветер сегодня восточный, подпаливать будем здесь, здесь и здесь, – Акулов поочерёдно коснулся пальцем трёх точек на карте, – поближе к Москва-реке, пока мицелий не перебрался через неё. Ветер погонит пламя широким фронтом и уничтожит грибную сеть, а мы успеем связаться с полковником и сообщить о нашем плане, чтобы пожарные не слишком ретиво тушили. Пусть… как следует прогорит. Только нужно горючее для поджога.

Фишман сделал короткий шаг в сторону, заслоняя собой ёмкость с жидкостью медового цвета.

– Товарищ прапорщик, что это вы там прячете? – прищурился Николай. – А ну, покажите.

Водитель вздохнул и отошёл обратно, оперативник взял бутылку, вытащил бумажный катыш и понюхал.

– Балда, – повторил он слова Медведевой. – Тебя от супа отравленного уберегли, а ты самогонкой убиться хочешь. Но ничего, пойдёт для розжига. На, сделай запал. Умеешь?

– Умею, – скорбно кивнул Фишман.

– У лесника ещё керосин для фонарей должен быть, – подал голос Лукашев.

– Верно говорите, товарищ следователь, – задумчиво согласился капитан.

Он смотрел, как Фишман наматывает небольшую тряпку на горло бутылки, чтобы один конец торчал снаружи, а второй опускался в горючую жидкость, и чувствовал тревогу. Он уже видел такой способ приготовления запала для коктейлей Молотова, и воспоминания он навевал самый неприятные. Но сейчас не время для вопросов, вот потом, после, он обязательно прошерстит личное дело водителя.

– Кстати, а где лесник? – Дмитрий закончил делать снаряд и, словно почуяв недобрый взгляд Акулова, увёл тему в сторону. – Вы вроде с ним уходили.

– А ведь и правда, товарищ капитан, – замер Лукашев с бутылкой осветительного керосина в руках. – Лесник так и не появился.

Будто в ответ на слова молодого следователя в маленькое окошко, разбив стекло, влетела пылающая лампа, врезалась в стол и раскололась на сотни огненных брызг. Деревянные ящики, доски, одеяло на постели и бумажная карта моментально вспыхнули. Лейтенант Медведева немедленно бросилась за дверь, и снаружи пробухали выстрелы её Стечкина. Огонь быстро растекался по избе, клубы дыма и гари забивали нос и жгли лёгкие. Лукашев, Фишман и Акулов, кашляя и плача от рези в глазах, выскочили вслед за Марией. Молодой следователь, точно первенца, прижимал к груди две бутылки керосина, боясь, что одно неосторожное движение лишит их последнего шанса уничтожить мицелий плотоядного гриба. Ведьма КГБ стояла спиной к ревущему пламени и держала в вытянутой руке дымящийся пистолет.

– Ушёл наш лесник, – процедила лейтенант сквозь зубы. – Но я его зацепила.

В нескольких деревьях светлели дырки от пуль, а на одном блестели огнём брызги крови.

– Мы можем его выследить, – Медведева повернулась к капитану лицом, в синих глазах плясал огонь. – Он ранен, догнать его раз плюнуть.

– Нет, – жёстко отрезал Акулов. – Пожар скоро заметят и начнут тушить, тогда мы и с цистерной керосина лес не сожжём. Действуем быстро. Лукашев идёт в южную низину возле реки, я беру центр, а лейтенант – север. Встречаемся у машин. Дмитрий, бери Победу и дуй в Ватулино, там свяжись с полковником и обрисуй ситуацию, пусть задержит пожарные команды любой ценой. Увидишь кого по дороге в лесу – дави. Товарищ следователь, у вас табельное оружие есть?

– ПМ недавно выдали. Но я лишь по мишеням стрелял.

– Почти то же самое, – хмыкнула Мария. – Не робей, следак, эти грибы только говорить могут, но не двигаться.

– Этого мы не знаем, – возразил капитан. – Соблюдайте осторожность. И лесник может снова объявиться.

– Ох, таки говорила мне мама, – пробухтел Фишман, удаляясь в сторону дороги, где остались Победа и “козлик” Лукашева, – Масик, ну какой тебе лес? А если волки? Ты же бегаешь, как курица летает!

Акулов сунул во внутренний карман кителя бутылку керосина и рысью побежал к точке. Вероятно, лесник под окном подслушал план и решил внести свои коррективы, и время теперь играло против них. Если восточный ветер, как сообщали сегодня в прогнозе погоды, не сменит своего направления, то огонь уничтожит лес, земля нагреется, и хищный мицелий погибнет. Если они успеют… Капитан понял, что лесник не только хотел убить их в избушке, нет, он узнал, что они задумали, и у него сразу появился план – поджечь можайский лес в самом неудобном месте, создать из выжженной земли преграду и спровоцировать пожарных потушить все очаги пламени. И тогда часть мицелия, большая её часть – выживет. А если он доберётся до города, то из под бетона и асфальта его будет уже не вытравить.

Николай щедро окропил горючей жидкостью несколько сосен, чиркнул зажигалкой, поджёг, и пламя набросилось на деревья, жадно расползаясь по коре. На западе небо посветлело, древний лес, загоревшийся от сторожки лесника, пылал. На севере и юге тоже показались огни, пока небольшие, теперь лишь бы ветер не подвёл. Акулов поспешил к месту встречи, главное успеть, пока вокруг них не сомкнулось огненное кольцо.

Вдруг с юга донёсся крик младшего лейтенанта:

– Стой, стрелять буду!

Громыхнуло несколько выстрелов. Неужели раненый лесник отважился помешать им и напал на Лукашева? Капитан побежал, перепрыгивая корни и впадины а мягкая лесная подстилка пружинила под ногами. Если даже опытная Медведева не смогла убить Погромыко, то шансы молодого следователя в одиночку того одолеть стремились к нулю.

– Не уйдёшь! – крик младшего лейтенанта удалялся, и капитан припустил ещё быстрее.

Среди деревьев мелькнула вспышка, и резкий хлопок ударил по барабанным перепонкам. Лукашев в кого-то стрелял, не хватало под его огонь угодить.

– Лейтенант, не стреляй, это Акулов! – попытался предупредить оперативник.

– Товарищ капитан, скорее сюда, – ответил радостный крик. – Я его почти…

Голос оборвался, словно по горлу полоснули острой бритвой.

– Зараза, – процедил сквозь зубы Николай.

Он выскочил на небольшую полянку, где спиной к нему сидел Погромыко. И липкий, влажный холодок забрался под гимнастёрку. По раздувшемуся силуэту оперативник понял, что настоящий лесник заманил следователя в ловушку, а сам сбежал. Нутро чудовища, порождённого грибным организмом, сомкнулось вокруг Лукашева и неумолимо сжималось, пальцы руки, торчавшей из живота, свело предсмертной судорогой, а на ногтях плясали отсветы приближающегося пожара. Акулов в один прыжок оказался возле псевдо-егеря и попытался вытянуть милиционера за руку, но бесполезно – капкан захлопнулся.

– Руби! – на звуки выстрелов подоспела Медведева. – На части его руби!

Взмах клинка, и голова лже-Погромыко, как кочан капусты, покатилась по лесной подстилке, ещё удар, и руки, что тянулись к горлу капитана, рухнули вниз. Лейтенант тянула Лукашева, пока Акулов аккуратно резал плоть гриба-ловушки. Чудовищный капкан постепенно раскрывался, показался локоть, перемазанный зелёной жижей, одежда словно таяла под воздействием экстракта. Оперативник последним взмахом рассёк плоть твари от груди до обрубка шеи, и гриб развалился на части с противным хлюпаньем. Николай скинул китель и стал обтирать лицо и руки Лукашева, на которые попал сок мицелия. Его кожа покрылась красными пятнами, а местами просвечивала, истончившись до тонкой зеленоватой плёнки. Акулов приставил два пальца к сонной артерии Лукашева – пульс едва прощупывался.

– Скорее, нужно уходить! – Медведева пыталась перекричать рёв пожара.

Оперативник кивнул, спрятал клинок в ножны, закинул на плечо тело следователя и поспешил за напарницей. Адская пляска огня становилась всё ближе, и щёки капитана уже припекало.

Наконец, показался милицейский ГАЗ, но опасность ещё не миновала, пожар шёл по пятам. Медведева прыгнула на пассажирское сиденье, а Лукашева капитан аккуратно перевалил через борт на заднее. Хоть чуть-чуть им повезло – ключ торчал в замке зажигания. Мотор чихнул и завёлся, утробно зарычав, Акулов вдавил педаль газа и не отпускал, пока горящий лес не остался далеко позади, а колёса не зашуршали по асфальту.

– Не гони, – услышал оперативник шёпот напарницы, и её ладонь накрыла его побелевшие пальцы. Прикосновение Медведевой было холодным, как ключевая вода. – Лукашев уходит.

Капитан не поверил и оглянулся, вдавил в пол педаль тормоза; взвизгнув шинами, машина остановилась. Он видел, как на лице Лукашева проступила печать смерти – глаза впали, вокруг них проявились тёмные круги, а грудь слабо вздымалась. Только не сейчас, когда они уже почти приехали в Ватулино, где следователя погрузят на самолёт и отправят в столичную больницу. Осталось совсем чуть-чуть! Акулов обернулся к Медведевой и взмолился:

– Помоги ему! Ведь ты же ведьма, ты можешь. Ну, у тебя же наверняка есть оберег, как тот, который ты мне дала на деле со стрыгами. Помоги!

Напарница покачала головой:

– Нет оберега, и сил у меня уже не хватит.

– Так у меня возьми.

– Дурак, – слабо улыбнулась ведьма. – Кто ж свою душу на других разбазаривает?

– Я, – капитан сжал ладонь лейтенанта. – На кой мне душа, если никому помочь не могу?

– Только полковнику ни слова.

– Ни слова, – эхом повторил Акулов.

– Будет неприятно.