Глава 34. Наташа

Денис делает шаг назад и, сложив руки на груди, смотрит на вмонтированный в стену монитор. На нем один из вариантов оформления моего стенда для выставки – композиция из двадцати работ.

– Давай, дом Рогожина слева от центровой сделаем. Он хороший контраст даст и не будет эффекта расплывшегося пятна.

– Давай, – отвечаю, нетерпеливо заламывая руки.

Гуляющая вместе с кровотоком по венам тревога напрочь убивает настрой заниматься любимым делом. Мыслями я далеко отсюда – в студии, где с минуты на минуту должна начаться фотосессия моего Ромы и Ильяны.

– Или оставим как есть?

– Давай, оставим как есть, – соглашаюсь тут же.

– Ты не в духе? – смотрит на меня Денис. – Что-то случилось?

– Нет. – Мотнув головой, быстро приглаживаю волосы и устремляю взгляд на экран.

В груди ворочается темное, холодное чувство, теснит сердце к горлу и рвет дыхание. Спина и плечи нещадно мерзнут.

– Ты торопишься?

– Да, у меня еще дела на сегодня запланированы, – сообщаю, виновато улыбаясь, – если ты не против, то я пойду?

– Конечно. Могу подвезти.

– Спасибо, не нужно.

Заказываю такси, быстро закрываю программу в ноутбуке, пакую свой фотоаппарат и одеваюсь. Денис все это время внимательно наблюдает за мной.

– Если нужна будут моя помощь, обращайся, Наташ.

– У меня все хорошо! – заявляю бодро и, помахав ему пальчиками, бегу на выход.

Отыскав глазами свое такси на парковке, сажусь на заднее сидение и сразу набираю Рому.

– Вы уже начали?

– Нет, – отвечает невозмутимо, – фотограф задерживается.

– Я уже в такси, скоро подъеду.

– Зачем? Езжай домой, Гайка. Тебе здесь нечего делать.

– Нет, я уже еду, – тараторю, мгновенно запаниковав, – Я хочу быть рядом с тобой!

– Зачем?! Ты будешь отвлекать, Наташ! – слышу, как рядом с Ромой хлопает дверь, и его голос сразу становится громче, – Жди меня дома, я приеду и все расскажу.

– Нет, Ром! – восклицаю я, – Нет! Я должна видеть это! Ты же обещал, что я буду в курсе всего!

– В курсе чего? – раздражается он, – Это просто гребаные фотографии! Ты увидишь их в интернете уже завтра!

– Я приеду, Рома! Ты не имеешь права запретить мне!

В динамике слышится тяжелый вздох, который отдается во мне нервной дрожью.

– Как знаешь.

Мы разъединяемся, и я устремляю в окно невидящий взгляд. Бессонница, жжение в области сердца и постоянный безотчетный страх преследуют меня уже на протяжении двух недель. С тех самых пор, когда фиктивный роман Ромы и Рыжей начал набирать обороты. Они уже дважды выходили в свет вместе, и каждое их появление давало такую реакцию публики, что я была вынуждена признать: подобного рода пиар порой в сотни раз эффективнее любой другой рекламы.

Интернет-пространство гудит, как улей. Подписчики Ильяны без ума от Березовского, фанаты носят футболки и майки с его физиономией и плодят группы в соцсетях в поддержку их отношений в геометрической прогрессии.

Телефон Ромы звонит с утра до ночи. Публика хочет зрелищ и подробностей. Он же как струна под электрическим напряжением – играя роль, усиленно готовится в старту продаж курса, который, учитывая затраченные на него ресурсы, просто обязан вытащить нас из задницы.

Я поддерживаю его как могу. Правда! Задыхаюсь от ревности, скулю в полотенце, спрятавшись в ванной, но поддерживаю!

Завтра совместными красивыми фотографиями эти двое должны официально объявить о своих отношениях. Завтра будет большой праздник для их аудиторий и самое тяжелое испытание для меня.

Поблагодарив водителя, выбираюсь из такси и быстрым шагом направляюсь в здание, где находится арендованная нами студия. Поднимаюсь на лифте на нужный этаж и, толкнув дверь, оказываюсь в залитом искусственным светом помещении.

Пахнет кофе и духами.

Меня не замечают, и я, осторожно двигаясь вдоль стены, прохожу в ту часть, где оборудована фотозона. Застываю за подготовленным к работе прожектором.

Рома и Ильяна оба тут. Стоя на фоне белоснежной стены, о чем—то говорят. Я не слышу ни слова из-за работающего на головой кондиционера, но отлично вижу их лица.

Березовский, как обычно, собран и серьезен, а певица, что-то увлеченно рассказывая, то и дело касается его.

Черное ядовитое чувство в груди, разворачиваясь, едва не проламывает ребра. На языке растекается едкая кислота.

Рома слушает, глядя сверху вниз, а она хохочет, тряся рыжими волосами и, подняв руку, вдруг будто стирает с его щеки след от помады. Мне от этого ее жеста физически плохо становится. Растирая рукой горло, не с первого раза слышу, как ко мне обращаются:

– Вы фотограф?

– Что?

– Фотограф?.. – переспрашивает незнакомый мне парень.

Муж замечает меня. Нахмурившись, шагает в мою сторону, берет за руку и уводит от фотозоны. От него пахнет ее духами.

– Не надо так на меня смотреть, Наташ… Это работа.

Щурясь, я пытаюсь разглядеть, что именно она стирала с его щеки. Там ничего нет.

– Как? Со мной все в порядке.

– Не в порядке. Я вижу. – проговаривает негромко, – Давай, я попрошу Славу отвезти тебя домой.

Отчаянно мотая головой, я вцепляюсь в его запястье двумя руками. Березовский пытается освободить его.

– Гайка…

– Я побуду здесь. Подожду тебя, а потом мы вместе поедем домой. Пожалуйста!..

Неожиданно открывается дверь в смежное к студии помещение, и оттуда выходят Арчи и концертный директор Ильяны.

– Так. Ты что здесь делаешь?

– Я ассистент! – восклицаю звонко.

– Она будет здесь, – говорит Рома ровно, – Сбавь обороты.

Сузив глаза и поджав и без того тонкие губы, Арчи прячет руки в карманы брюк и перекатывается с носков на пятки и обратно.

– Фотограф задерживается, – сообщает он, – попал в аварию на Ленинградском.

– Блядь! – выругивается Рома, – Расходимся до завтра.

– Э, нет! – вступает продюсер певицы, – У Ильяны завтра плотный график.

– Я могу, – предлагаю негромко и демонстрирую мужчинам свою камеру.

– Ты фотограф?

– Да.

– Нет! – отбивает Березовский, – Она не будет этого делать.

– Ром…

– Нет, я сказал!

Мы схлестываемся взглядами, и я едва не обгораю от исходящего от него раздражения и агрессии. Но терплю, стою на своем, малодушно ожидая поддержки их с Ильяной продюсеров.

– Ты умеешь фотографировать? – спрашивает ее директор.

– Умею! – заявляю Роме в глаза.

Глядя на меня еще несколько секунд, он резко выдыхает и отворачивается.

– Не поняла, – раздается за спиной голос певицы, – Я выбрала самого профессионального фотографа! Почему нас будет снимать…

– Пошли! – грубовато перебивает ее Березовский.

Я быстро раздеваюсь и расчехляю камеру. Мои пальцы ледяные. Затылок и лоб покрываются испариной, а по спине тянет морозцем.

Я же справлюсь?.. Должна справиться.

Если этому суждено случиться, то пусть все произойдет в моем присутствии и под моим контролем.

Пока гример поправляет макияж Ильяны, мы с ответственным за оборудование сотрудником выставляем свет, а затем я настраиваю объектив.

Все это происходит под напряженным взглядом Ромы и недоверчивым – Арчи.

– Наташа… – обращается ко мне муж в последней попытке отговорить от этой идеи.

Притворяюсь глухой, чем, очевидно, не мало злю его.

Рыжая возвращается в фотозону и, встав рядом с моим мужем, кладет ладони на его плечо.

– Точно сможешь? – волнуется Арчи, наматывая круги по студии. – Смогу. – шепчу сипло. – Давай, найдем кого-нибудь по объявлению. – Она справится. У нее лицензия фотографа. – цедит Рома сквозь зубы. – Выйди отсюда, ты ее отвлекаешь! Я опускаюсь на одно колено и ловлю их в объектив камеры. Руки дрожат, словно я булыжник удержать пытаюсь. С трудом фокусирую зрение. – Встань к ней ближе. Березовский нервничает, но делает, как я прошу. Приближается к Ильяне и обнимает ее талию. Рыжуля смотрит на него влюбленными глазами и эффектно, как в старых фильмах, откидывает голову назад. Играет или нет?.. Делаю несколько кадров и слышу воодушевленный голос продюсера. – Поцелуйтесь. Покажите страсть. Каменею в то же мгновение. Перехватив взгляд Ромы, посылаю немую мольбу. «Я умру, если ты сделаешь это, Ром». Но он, похоже, разучился читать мои мысли. Решительно прервав зрительный контакт, прижимает ее к себе и целует почти так же, как целовал меня прошлой ночью.