– Чёрный Консул – посланник самого Толмунда, – задумчиво вставил Керин, но сразу же подобрался и вскинул подбородок: – Так говорили солдаты на привалах, я сам слышал! Хоть брат и гонял меня подальше от лагерных сборищ.

– Из наших дезертиров можно было бы сложить плот через всё Мариисское море! – разошёлся Метрий Билик. Цветом он напоминал помидор, оставшийся на моей тарелке. – Трусливые псы! Дрожащие твари!

Мужчина сжал мясистые кулаки, схватил пустой кувшин и рявкнул на прислужников от досады. Юркий мальчонка мигом поднёс новую выпивку, но всё равно получил тычок от командира. Я потёрла лоб, будто и мне достался унизительный щелчок.

– Мы не удержим Верес, – резюмировал Лонтерей, дождавшись, когда командующий займётся очередным стаканом. – У нас не хватит людей, оружия и опыта, чтобы противостоять объединённой армии Квертинда, когда она явится на место мятежа. Нападение на город – только попытка ослабить военную мощь королевства и заявление о том, что мы не сдаёмся.

Весьма очевидная вещь. Можно было бы понять это до того, как предлагать совету откровенные глупости. Рановато я возомнила себя руководителем.

От стыда кончики ушей покраснели, а сорочка прилипла к спине. Духота моментально показалась невыносимой: моя недавняя горячность буквально сгустилась вокруг, и дышать стало тяжелее. Захотелось последовать примеру командира – опрокинуть ещё стаканчик, но мне предстоял путь домой, так что от соблазнительной идеи я отказалась.

– А если вы не возьмёте Верес? – уже тихо спросила я, боясь поднять глаза на командующего.

Почему-то город кузней представился маленьким Кроуницем – серым, каменным, хмурым. При мысли о том, что там живут люди, простые квертиндцы, меня передёрнуло. От самой себя. Ещё пару минут назад нападение представлялось мне игрой в стратегию, в деревянные фигурки на карте. Орден Крона против Квертинда и наследия Иверийской династии. Даже её я проиграла, но на деле всё было куда страшнее: эта война переломит чьи-то жизни, лишит людей крова и работы, разрушит семьи и судьбы.

Я почти увидела свет, что льётся сквозь две ладони – мою и Джера. Свет от далёких праздничных огней Кроуница, свет мирной жизни и благополучия, на который я покушалась прямо сейчас.

– Победа у меня – вот здесь, – показал кулак опьяневший Метрий Билик, и я мгновенно вернулась в реальность. – Мы установим свои правила и освободим Квертинд от гнёта! Именем Ордена Крона!

Он икнул, и брат осторожно придержал его за локоть.

– Не смей ляпнуть такое при солдатах! – прошипела Мелира.

– После битвы армия отойдёт в Данужский лес, – дал самый внятный ответ фортификатор Лонтерей, скорее, по привычке передвигая фигурки на карте. – Независимо от исхода. Это нейтральная территория и граница с Таххарией-хан, армия Квертинда не посмеет сунуться туда без дипломатической договорённости. Так что преследование маловероятно.

«Там поместится целая армия?» – хотела спросить я, но спину лизнул ледяной сквозняк и на пороге снова возник Проней.

– Приехал, – важно сообщил смотритель.

– Ну наконец-то! – впервые за всю встречу обрадовалась Мелира, поднимаясь.

– Будь свободен! – разошёлся Метрий Билик. – Устанавливай правила!

Он пошатнулся и едва не упал при попытке передвижения. Благо, Керин подхватил брата и помог поймать равновесие.

Люди вокруг забегали, засуетились, принялись накидывать тулупы и телогрейки, разбирать валенки. Суматошный шум, словно по щелчку, прервал собрание и выгнал народ на улицу.

Генерал Лонтерей потерял всякий интерес к карте и сунул руки в шинель, поданную ему мальчишкой-прислужником.

– Кто приехал? – схватила я за рукав Татя, который тоже двинулся к выходу.

– Стязатель, – лицо бойца перекосило ещё сильнее, будто он съел кислятину. – Шор Лормонт. Привёз новости из ложи.

Теперь и я поморщилась. Стязателя из Ордена Крона мне доводилось знать лишь одного, и воспоминание о нём больно царапнуло изнутри. Каас… Мой родной, доверчивый и мёртвый Каас.

Изба стремительно пустела, но, вместо того чтобы ринуться за толпой, я отступила вглубь. Достала кинжал, поймала своё отражение, провела пальцем по гравировке.

Вдруг этот Шор Лормонт близко знал Кааса? Или был его другом? А что, если он знает, что это я выпустила стрелу в висок под рыжей шевелюрой?

Нет, быть того не может. Я зажмурилась и глотнула посвежевшего воздуха. Во рту стоял сладковатый вишнёвый привкус, и горло драло так, будто в него сыпанули песка. От бренди кружилась голова, а в ней – бредовые мысли.

Конечно, Шор Лормонт не представляет угрозы. Вряд ли он будет страшнее Мелиры-Калькут с её брезгливой нетерпимостью, а к подобному я давно привыкла.

Но, в любом случае, знакомиться со стязателем не было никакого желания. От этих ребят за версту разило властью и неприятностями. Предатель ложи был на стороне Ордена Крона, а значит – на моей, но от одной мысли о бордовых перчатках с блестящими коронами закрадывалась идея о незаметном побеге. Наверное, я боялась напоминания о Каасе. Или просто ревновала внимание орденцев.

Я схватила очередное рёбрышко с тарелки и впилась зубами в сочное мясо. Присела на освободившийся стул.

Самое лучшее решение – восстановить силы. Бессонная ночь и выпивка не лучшим образом сказывались на сообразительности.

Тать вышел, и в избе остались только пара служек, косо поглядывающих в мою сторону. Из открытой двери веяло сыростью и туманом, в ярком свете канделябров казавшимся голубоватым маревом. На улице гудели, славили Свободный Квертинд и Орден Крона – должно быть, праздничная радость придавала особого, лихого настроя, когда ждёшь перемен к лучшему и чувствуешь единение с толпой.

Я тяжело вздохнула, схватила накидку и всё-таки вышла – не столько встречать стязателя, сколько сообщить Татю, что готова отбыть в Кроуниц. Повторять свой неудавшийся подвиг на военном совете я не собиралась, как и вмешиваться в дальнейшую подготовку армии. От еды и духоты меня разморило. Глаза просто слипались, а мозг и вовсе взялся густым студнем, требуя отдыха и покоя.

Сумерки на улице только-только подёрнули синевой туманную серость, и это означало, что в академию я вернусь к ночи – как раз, чтобы выспаться перед завтрашним праздником. От осознания того, сколько проблем на меня свалилось из-за подготовки к торжеству, я едва не откусила кусок уже почти голой косточки. Зашипела, ощупав чудом уцелевший зуб, и решила перенести решение завтрашних проблем на завтра, а прямо сейчас всё-таки оценить нового гостя Гриффорда.

Издалека Шор Лормонт выглядел рослым, крепким парнем – раза в полтора больше Кааса. Стязатель даже не потрудился переодеться или прикинуться кем-то другим – так и приехал в форме карающего служителя Квертинда. Он не улыбался и не любезничал – раздавал короткие, злые указания, на обращения реагировал редко и с раздражением. Но Татю пожал руку, сверкнув неизменной перчаткой, и даже вроде бы уважительно кивнул. Как и Лонтерею, кинувшемуся с расспросами, едва Лормонт спрыгнул с капрана.

Следовало представиться, выдержать наверняка холодное пренебрежение стязателя и сразу же вежливо попрощаться – свою роль ходячего знамени на Гриффорде я отыграла, местами даже переусердствовала и теперь больше всего хотела оказаться подальше от места своего триумфа и позора одновременно.

Я похлопала по карманам накидки, по привычке проверяя, не умыкнули ли моё скромное богатство в избе, устало надула щёки и хотела было выкинуть косточку, которая едва не стоила мне зуба, но заметила юркого щенка возле кладки дров. Крохотный, с мелким хвостиком-крючком, то и дело дёргающимся от нетерпения, он был типичным местным представителем – так же доверчиво и влюблённо смотрел на знаменитую Юну Горст.

– Ну ладно, – сдалась я щенячьему напору и двинулась в его сторону, отчего тот закружился в радостном вихре. – Держи, приятель.

Я сунула ему под нос остатки своего позднего обеда, и благодарный собачонок захрустел косточкой. От восторга он даже подпрыгивал задними лапами, а я с удовольствием потрепала его за ухо – холодные пальцы согрелись от живого тепла. Шёрстка щенка оказалась гладкой и ласковой, а любопытный нос то и дело тыкался мне в ладонь, отчего я рассмеялась. Эта компания была лучше общества стязателя и грубой Мелиры, что хотели сожрать меня так же, как мы с пёсиком эту несчастную кость – не оставив даже кусочка.

Отчего-то вспомнился арахнокот, и улыбка немного померкла. К тому же я представила себя со стороны – девчонка, играющая со щенком, совсем как ребёнок. Такая не годится в качестве примера яростного борца с судьбой и принуждениями. Такую война переломит в первой же битве.

Здесь, между двух заснеженных изб, вдали от внимательной толпы, я на секунду пожалела себя. В моём мире всё было окутано лишениями и борьбой. Время шло, а жизнь становилась злее, требовательнее и хуже. Ничего и никогда не доставалось мне просто так – без условий и сражений. Каждую кроху счастья приходилось выгрызать, вырывать у лап яростной судьбы. Одолело такое чувство, будто я во всём мире лишняя, что мне нет места ни в Ордене Крона, ни в академии, ни даже рядом со своим ментором.

Я решительно поднялась. Морозный воздух холодил разгоряченную кожу, вишневый привкус так и висел на языке, вдобавок сумерки почти лишили зрения, и без того размытого хмелем.

За поворотом у входа в избу застучали сапоги, загалдели – видимо, стязателя Шора Лормонта тоже привели в гостеприютие Гриффорда. Я выглянула из-за высокой кладки дров и нашла глазами Татя. Он озадаченно озирался в поисках меня. Это было кстати: пора выбираться с этого острова. Но мне оставалось пережить ещё одно глупое представление.

– Береги себя, ладно? – снова развернулась я к щенку и погладила его на прощание. А потом направилась к толпе, и в этот момент взгляд сам собой зацепился за солдата в дальнем конце Гриффорда.

У самого лагеря между двух палаток стоял человек – один из туманных призраков. Зловещий образ темнел в клубах белёсого марева, словно был выткан из тени. Человек-тень не шёл навстречу, не выкрикивал «Горст», не махал рукой и вообще не делал попыток как-то со мной пообщаться. Мимо него мелькали люди – такие же неясные образы, выплывающие из кроуницкого тумана и растворяющиеся бесследно, но призрак стоял неподвижно. Под глухим капюшоном не было заметно лица, но я могла поручиться, что он смотрит прямо на меня – по затылку побежали мурашки.

Я вдруг поняла, что жутко замёрзла, и обхватила себя руками. Что за театральная таинственность? Может, господин Демиург решил самолично проверить, не растерзали ли Юну Горст почитатели во славу Свободного Квертинда? Или всё-таки… этот призрак – Чёрный Консул?

На этот раз меня не захлестнул ни страх, ни азарт, ни ярость. Только какая-то обреченная усталость. Не сводя взгляда с силуэта, чтобы не потерять его из виду, я двинулась прямо на него. Кирмос лин де Блайт? Наплевать. На этот раз Джера рядом не было, а бесконечные загадки уже сидели в печёнках. Хочешь убить меня – так убей, только прекрати запугивать! Это больше не сработает.

Человек двинулся прочь, но медленно, словно хотел, чтобы я видела его. Заманивал? Может быть.

Я ускорила шаг, почти побежала, когда призрак свернул за одну из дальних палаток. Особо не рассчитывала на благополучный исход погони: с каждым шагом крепла уверенность в том, что за серым шатром я не обнаружу никого, что наваждение растворится в тумане или тени, как делало много раз до этого, а мне останутся только задумчивость и сомнения в собственном благоразумии.

И сдавленно вскрикнула, когда с разбегу наткнулась на вполне живой и твёрдый силуэт реального человека. Он мягко удержал меня от падения и отошёл ещё дальше – к заснеженному подножью. Здесь лагерь заканчивался и сосны угрожающе нависали с высоты скального откоса.

– Ты! – я вытащила Кааса, мгновенно приладив его на ладони для броска. – Оживший кошмар из моих снов!