«Почему ты позволяешь ему использовать тебя?» – спросил Каас голосом Джера, когда лавочка «Дамские туалеты» пыхнула мне в лицо пыльным запахом пудры и вихрями пышных кружев. Естественно, вопрос я проигнорировала. Всё вокруг было такое сверкающее, шуршащее и пёстрое, что я едва не сбежала в соседний «ОружейНорм»: любоваться единственно приятным блеском – блеском стали. Женские наряды поначалу ввергли меня в растерянность, а позже – в панику: я понятия не имела, по какому принципу нужно подбирать платье, и даже хотела вернуться в академию за Фидерикой. Но как только глаза привыкли к нарочитой яркости, я всё же смогла найти способ оценить ассортимент магазинчика.

Главным и однозначным критерием в выборе вечернего туалета стала цена. Нет, я больше не была нищей сироткой и, благодаря добыче кроуницколя и куртажикам Голомяса, могла бы позволить себе практически любое платье из местной лавочки, но тратиться на такую ерунду посчитала неразумным.

Во-первых, сумма оплаты за третий год обучения в академии была ещё очень далека от необходимой, а во-вторых, спускать свои в прямом смысле кровно заработанные лирны на прихоть Демиурга показалось мне плохой идеей. В конце концов, я ведь не собиралась соблазнять гостей Приюта, а только выказать им своё расположение. Для этого сгодится и радушная улыбка. Фальшивая, конечно.

Обрадовавшись складным доводам, платье я выбрала скромное, светло-рыжее, отделанное жёлтой тесьмой, с приятным ценником в тридцать лирн. Не менее приятная владелица лавочки прямо просияла от моего выбора. Улыбчивая женщина была так рада расстаться с этим нарядом, что пообещала мне скидку. А когда узнала, что я не собираюсь обременять её примеркой, и вовсе вручила мне в качестве подарка милую сумочку, похожую на жирного цыплёнка. «Выйдет прекрасный вечерний комплект», – убедила меня напудренная лавочница.

С маской дела обстояли сложнее. Разложенные на зеркальной витрине кусочки кружев и перьев стоили не меньше доброй сотни лирн, что категорически не нравилось моей скупости. Я всячески испытала маскарадные аксессуары на прочность: помяла, поскребла ногтем, изучила крепления. Последние оказались весьма непрочными, что никак не оправдало в моих глазах стоимость украшений.

В конце концов я почти наугад остановила свой выбор на кружевной лисьей морде. Ажурное золотистое переплетение имитировало рыжую хищницу и почти не скрывало лица. Но я и не питала иллюзий по поводу того, что мне удастся сохранить инкогнито в Приюте: знак соединения мгновенно выдаст личность Юны Горст, даже если лицо её будет скрыто стальным шлемом.

На покупку снаряжения ушло не больше получаса, и в четверть двенадцатого я уже стояла на сверкающей изморозью мостовой Тифоньего бульвара в окружении пёстрых витрин и прижимала к себе шуршащий свёрток.

Кроуниц вовсю предавался праздничной радости: фасады домов украсили флажками и золотистыми коронами, искристый сверкающий дождь стекал с козырьков крыш, иллюзорные ели подмигивали магией, а живые деревья расправляли колко-инеистые ветки, заполняя улицы ароматом хвои.

«Во имя Квертинда!» – слышалось из окон лавочек, из-под каменных арок и разносилось вдоль тесных улиц.

Развесёлые горожане торопились по своим делам, дети хрустели цветными леденцами, а невесомый сегодня снег лениво осыпал город серебристой пыльцой.

Пышущий заразительным ликованием народ смело улыбался друг другу, и я легко окунулась в эту звенящую и хохочущую атмосферу. Бодро прошлась по торговому бульвару – в этом году у меня была возможность купить маленькие сувениры всем, кого хотелось поздравить.

Для парней из банды очень кстати подвернулись крохотные флаконы душистой воды «Влюблённый оборотень». Рудвик за лотком уверял, что привёз ароматы из самого Батора, где знают толк в том, как должен пахнуть мужчина. Нюхать я не стала, просто сгрузила пузырьки в походный мешок и, подумав, дополнила покупку двумя плетёными браслетами для Фиди и Сирены. Оставлю их на подушках в комнате, чтобы избежать неловкой церемонии вручения.

Торжественная суета так захватила меня, что я чуть было не потратила весь свой бюджет на подарки для преподавателей Академии и бойцов Ордена Крона. Но вовремя остановилась и зашагала вдоль деревянных лотков со сладостями и горячими чанами бузовника.

Ближе к рынку Южного квартала веселье шло полным ходом: девушки раскручивали пышные юбки с бордовыми лентами, музыканты вразнобой звенели лютнями и гудели дудками, а нетрезвые уже горожане басили песни, славящие Квертинд и Иверийскую династию. Прямо под ноги им выливали помои и кидали овощные очистки торопливые хозяйки, галдели навязчивые торговцы, сновала ребятня с вёдрами и шлёпали деловитые рудвики, но такая теснота совсем не беспокоила жителей бедного района. Кажется, сегодня их невозможно было отвлечь от торжества.

– Во имя Квертинда, студентка! – кинулся меня обнимать какой-то обезумевший старичок, когда я протискивалась к мясной лавке.

В нос ударил затхлый запах старости и кислый – дешёвого хмеля. Но я всё же похлопала по плечу незадачливого квертиндца, который тут же раскрыл объятия следующей жертве.

Долго задерживаться не стала – обогнула толстого мясника в переднике, перепрыгнула лужу и замедлила шаг, останавливаясь напротив аккуратной старушки, стоящей на широких ступенях лавочки. Мимо торопились покупатели, хлопала дверь популярной сегодня мясной лавки, тянуло копчёностями и свежей кровью. Старушка, как и недавний старичок, славила Квертинд и охотно поздравляла всех спешащих по своим делам жителей Кроуница.

Побитое молью пальто, прикрытое чистенькой ажурной шалью, и маленькие перчатки с пуговками делали старушку похожей на куколку, любимую своей хозяйкой. Заметив мой взгляд, он обрадовалась ещё больше и протянула один из своих товаров:

– Купите игрушку в подарок, они приносят счастье!

Назвать её по имени язык не поворачивался: не хотелось смущать мастерицу и выдавать то, что я пришла именно к ней. Она замёрзла – нос и кончики ушей, торчащие из-под низенькой шляпки, покраснели, но глаза старушки улыбались.

– Остались только хоботороги, – женщина виновато вручила мне тряпичного зверька и смутилась. – Они не очень популярны среди покупателей.

Я взяла в руки поделку крупной вязки. Разобрать животное в ней было трудновато: на морде торчало два рога разного размера и ярко-фиолетовый хобот с милым пятачком на конце. Хвостом служил пучок пряжи, правым глазом – жёлтая пуговица, левым – оранжевая бусина.

– Вам нравится? – шмыгнула носом Линда, осторожно доставая чистый платочек из кармана пальто.

– Он прекрасен! – отчего-то выпалила я и сунула в замёрзшую старушечью ладонь три лирны.

– Это слишком много! – запротестовала мастерица и попыталась вернуть мне деньги, но я отошла на два шага.

– Купите сегодня сладостей, – попросила я смущённую леди. – Праздник же! Во имя Квертинда!

– Во имя Квертинда! – рассмеялась Линда и промокнула платочком уголки глаз. – Спасибо, милая девушка! Он принесёт счастье своему владельцу. Подарите его тому, кого любите!

Она потрясла ладонью с монетами. Радостный свет в глазах мастерицы напоминал тот, что струился сквозь наши с Джером пальцы.

– Кого люблю… – в носу защипало, и я едва удержалась, чтобы не чихнуть. Отвернулась и поблагодарила: – Спасибо, Линда!

Зашагала быстро, оставив растерянную женщину с монетами, а потом и вовсе побежала, разгоняя толпу.

***

В комнате номер триста двадцать два мерцала иллюзорная ёлка.

Это было самое красивое праздничное украшение из всех, что мне доводилось видеть – идеально ровные пушистые веточки подрагивали вместе с жемчужными бусами, гармонично вплетёнными в бордовые ленты магии. И даже венчающая дерево корона светилась мягкими приглушёнными искрами, как свежий снег в солнечном свете. Глаз не отвести!

Вдоволь налюбовавшись прекрасным творением мага Мэндэля, я с тяжёлым вздохом перевела взгляд на зеркало. Как раз в тот момент, когда дверь отворилась и на пороге появились две другие хозяйки комнаты.

– Юна? – вытаращила глаза Фидерика, схватившись за косяк, чтобы не упасть.

– Это просто иллюзия, – заявила Сирена, поочерёдно стягивая длинные перчатки. – Наверное, Куиджи решил оставить нам шутку-сюрприз.

– Ну, – развернулась я к подругам, чтобы развеять сомнения в своей материальности. – Как вам?

Затопталась на месте и захотела обхватить себя руками, но это помешало бы демонстрации наряда. Поэтому я просто развела руки в стороны и хлопнула себя по бёдрам: мол, оценивайте. Потом сообразила, что комплект нужно дополнить, и схватила с кровати пухлую сумку-цыплёнка, располневшую ещё сильнее: она уже успела сожрать хоботорога.

– Если хочешь подарить эту старомодную сорочку своей бабушке, то отличным дополнением станет ночной чепчик, – Сирена упёрла руки в бока. Она явно хотела добавить что-то ещё, но заметила браслет у себя на подушке. Мне показалось – подобрела. По крайней мере, замолчала.

– Почему ты не попросила меня помочь тебе с выбором? – осторожно обошла меня по кругу Фиди, воздерживаясь от комментариев.

– Да бросьте! – виновато заулыбалась я. – Отличное платье. Оранжевое. Чуть-чуть совсем не по размеру.

И снова уставилась в зеркало. В плечах наряд сидел отлично, но вот в груди был тесноват. А в талии плотные складки заметно топорщились и непосвящённый человек мог бы принять меня за беременную даму. Сильно беременную даму.

– Маска красивая, – Сирена ткнула пальчиком мне в лоб. – Точно получше чёрного чулка на голове. Смотрите-ка, в элегантности Юны Горст наметился прогресс!

– Юна, какая прелесть! – выпалила Фиди, обматывая запястье браслетиком. – Он очень милый! Спасибо!

Девушка кинулась обниматься, и я охотно обхватила её мягкие плечи. От Фиди пахло тарокко и эдельвейсом – точно так же, как от меня самой. Я снова невольно взглянула на мерцающую иллюзию, подрагивающую на нефритовом подоконнике. За окном падал мягкий, медленный снег, дополняя праздничную картину Дня Династии.

– У нас побывал Куиджи? – догадалась я, когда Фиди отпустила меня и принялась рассматривать свой подарок.

– Вообще-то в этой комнате живёт другой ментальный маг, – Сирена назидательно подняла палец и указала им на ёлку: – Эта иллюзия – творение Фидерики, а не её будущего мужа.

– Она потрясающе красивая! – похвалила я.

– Тебе нравится? – Фиди прижала ладони к щекам, по-хозяйски осматривая иллюзорную ель. – Она получилась крохотной, потому что пока мой порядок слишком маленький, но я прибавила капельку магии Нарцины при создании, – девушка довольно тряхнула рыжими кудрями и задумалась. – Точнее, наоборот: к магии искусства прибавила ментальную… – она вновь замолчала, оглядывая меня с ног до головы.

– Ты можешь смешивать магию? – больше для поддержания беседы спросила я и всё-таки обхватила себя руками.

Сирена откинула крышку нарядной коробки и зашуршала упаковочной бумагой, извлекая на свет тонкую полупрозрачную ткань нежно-фиолетового цвета. Она потянула за собой гладкий переливчатый атлас юбки. Восхищённый вздох вырвался сам собой. Лёгкое сожаление поскреблось в затылок, и я почесала ещё влажную после душа шевелюру. Всё-таки надо было взять с собой помощницу в выборе наряда…

– Это несложно, – Фиди осматривала меня так же, как недавно свою ёлку – оценивающе, чуть прищуренно и совершенно по-деловому. Между бровей девушки залегла складка. – Ты ведь не пойдёшь на торжественный бал в сапогах?

– А? – отвлеклась я от размышлений о собственном промахе и уперлась взглядом в побитые мысы любимой обуви. – Их ведь не видно под юбкой?

– Можешь взять мои прошлогодние, – предложила Фиди и вытащила из-под кровати слегка помятую коробку. – Это босоножки. Они не слишком подойдут к твоему наряду, да и до бестиатриума придётся нести их в руках, но идти на праздник в сапогах под платьем – это… это… – она замялась, будто в один миг стала прежней застенчивой Фидерикой Уорт, а не успешным ментальным магом.

– Это в стиле сорокиной дочери, – Сирена, в отличие от Фиди, в выражениях не стеснялась. – Не удивлюсь, если ты их даже не вымоешь от грязи перед танцами.

– Сорокина дочь недавно разгребала результаты вздорной глупости под названием «Я хочу стать женой таххарийца», – не осталась я в долгу. – А это очень, очень грязное дельце, можешь мне поверить. Так что будет справедливо, если ты хотя бы вымоешь мои сапоги после этого, Сирена.