– Надеюсь, – сдержанно улыбнулась она. – Леди Горст, этой ночью решится, какой след вы оставите в истории.

– Так и знала, что ничего хорошего меня не ждёт, – фыркнула я, наблюдая за пролетающей мимо рощицей апельсиновых деревьев.

Начинался сезон урожая, и крупные плоды баторских тарокко с ярко-красной мякотью падали с деревьев. Иногда прямо под колёса, заставляя наш транспорт слегка подпрыгивать. Свежий цитрусовый аромат сочился сквозь щели, смешивался с морским. Я бы даже могла насладиться поездкой, если бы не была так обеспокоена неизвестностью. К сожалению, Лаптолина Првленская только добавляла беспокойства: бледными, напряжёнными ладонями она снова и снова проходилась по юбке и не поднимала взгляда.

– Приличные женщины тоже творят историю, Юна, – напомнила она. – Конечно, творят. Но их вклад незаметен, а имена остаются в тени. Потому что свои подвиги они переносят в одиночестве. Стоически, с гордо поднятой головой, но молча.

Она прикусила губу – такой грубый, несвойственный ей жест – и подалась ближе:

– Иногда ради блага Квертинда приходится идти на кошмарные жертвы. Чудовищные поступки.

Лёгкий страх кольнул кончики пальцев. Я сжала челюсти. И вдруг осознала, что со мной нет оружия. Даже острая заколка осталась в комнате, а фамильный пергамент вряд ли годился для драки.

В окно стукнул апельсин, разбившись кровавой кляксой о стекло, но я только скосила глаза. Инстинкт бойца включился молниеносно: я вся подалась в слух и напряглась. Что происходит?

– Я попытаюсь быть достойной вас, госпожа Првленская, – ровно и спокойно проговорила я, наблюдая за спутницей и стараясь не выдавать опасений. – Теперь я способна оценить, как вы были добры ко мне и сколько сил и времени потратили на моё обучение. Я ценю это и не позволю себе посрамить честь мелироанской девы. Поверьте, я умею быть благодарной и… благоразумной. Вы велели мне ничего не делать, и я успела убедиться, что порой это самая выигрышная стратегия…

– Это прекрасно, прекрасно, – часто закивала Лаптолина. – Но сегодня, к сожалению, ничего не делать будет недостаточно. Сегодня предстоит решить не только твою судьбу, Юна. А судьбу Квертинда. Она находится в наших руках. И только от нас зависит, сможем ли мы его спасти или погубить.

Она потянулась и крепко сжала мою ладонь. Глаза Лаптолины горели в свете фонаря так ярко, что я даже запереживала, что она нездорова. Мне стоило усилий не выдернуть руку и не схватить её за горло, требуя ответов.

– Погубить… Квертинд? – уточнила я.

– Именно, – подтвердила она. – Через его будущего короля. Только представь, какая ты огромная проблема для королевства. Какая уязвимость!

– Не представляю, – я всё же выдернула руку, выглянула в окно и уже рявкнула: – Что это за место?

Разум оставался холодным, тело реагировало на приказы, но в кровь хлынула знакомая кипящая лава, подгоняющая мысли. Я начала ощутимо нервничать, к тому же мы без конца подпрыгивали, как мешки с костями.

На очередном крутом склоне Лаптолина ойкнула и схватилась за край лавки. Я улавливала боковым зрением каждое её движение. Она меня убьёт? Сдаст Ордену Крона? Стязателям?

Ладони заледенели, и я сцепила их в замок.

– Должно быть, боги Квертинда очень разгневались на вас, когда позволили взглянуть друг на друга, – Лаптолина погладила край моего платья, как будто хотела успокоить. И подалась ближе, а я, наоборот, отодвинулась. – Это нестерпимая мука – отказаться от любви, но и она тоже останется в прошлом. Поверь мне, я… знаю, – она опустила глаза, будто о чём-то вспомнила, но мгновенно взяла себя в руки и продолжила: – Теперь всё изменилось. Преторий взял новый курс, и вскоре спокойствие в королевстве будет восстановлено. Ты можешь помочь, Юна. Настало твоё время творить историю, – Лаптолина облизала губы и напомнила мне безумную Чахи в хижине. – Иначе мы все погибнем. Боюсь, что тот раз, когда он провалил испытание, – только начало. Боюсь, что он способен и на большие жертвы. Ради тебя. Ради любви к тебе. Это путь к разрушению.

Дилижанс остановился, и я, не замечая близости Лаптолины, лихорадочно припала к окну. Жадно всмотрелась в темноту, надеясь заметить движение, фигуру, знакомый силуэт… Сердце подскочило к горлу от страха и безумного желания найти глазами того, о ком говорила Првленская. Неужели я сегодня увижу ментора? Неужели он здесь? Он где-то рядом?

Взгляд шарил по округе, но видел только бесконечные кусты лаванды и морскую гладь на той стороне поля. Свет молодого полумесяца отражался от воды и серебрил волны.

Восторг, злость, смятение, ярость и радость, обида и надежда смешались в такой дикий коктейль эмоций, что у меня закружилась голова. Я не слышала того, что говорила госпожа Првленская, не слышала звуков ночи, не слышала ничего, кроме стука собственной крови в ушах.

– …должно быть что-то, – как будто издалека доносился голос. – Что-то такое, о чём знаете только вы. Что-то, что оттолкнёт его от тебя, не позволит уйти с головой в эти пагубные отношения. Ты должна убедить его жениться на Талиции. Должна убедить его стать королём. Избавь его от себя – и спасёшь королевство.

Она говорила торопливо, будто боялась не успеть.

– Я помогу тебе, Юна. Помогу бежать, если хочешь, с молодым Батором. Или, если захочешь остаться, я тоже помогу тебе. Поверь, в Квертинде никто не ценит великий подвиг женщины больше моего. Одно твоё слово, прямо сейчас – и мы с тобой всё изменим…

– Я увижу Кирмоса лин де Блайта? – вырвалось у меня против воли. – Я увижу его, ваше сиятельство?

Лаптолина Првленская осеклась. Губы её так и остались приоткрытыми, словно она хотела сказать ещё много, но теперь это казалось ей бессмысленным. Она потянулась и дважды стукнула в дверь с моей стороны. Та сразу открылась, как будто только этого и ждала. Свежий ветерок тут же прошёлся по голым плечам, и я накинула плащ.

За дверью оказались двое мужчин. Огромные и сильные на вид, с крепкими мышцами, в совершенно одинаковой одежде. Не разбойники, но и не солдаты. Непонятно, кто. Они с любопытством заглянули в экипаж, но тут же отвели глаза.

– Иди, – коротко кивнула женщина.

Мне вдруг стало не по себе. Один из здоровяков протянул мне мозолистую ладонь, но я не спешила выбираться из экипажа.

– Простите, что перебила вас, – осторожно извинилась я, чувствуя, как дурное предчувствие злой змеёй сжимает горло. – Спасибо вам за всё, вы так много сделали для меня… Каждый совет пришёлся кстати. И я буду благодарна за ваши мудрые наставления и сейчас.

Лгала ли я? Льстила? Нарочно пыталась усыпить её бдительность, оттянуть время? Говорила искренне? Не знаю. Думаю, теперь я так защищалась.

Лаптолина не ответила. Она отвернулась к окну, игнорируя мои попытки продолжить разговор.

Посомневавшись ещё минуту, я досчитала до десяти, кинула последний взгляд на Првленскую и боязливо спустилась под огромное, усыпанное мелкими звёздами небо Батора.

Новоиспечённые охранники тут же встали по обе стороны.

Море здесь шумело совсем близко, и ветер, пролетая над верхушками полей, напитывался лавандовым ароматом. С одной стороны темнел горный хребет, но горы высились вдали от океана и походили, скорее, на холмы Фарелби, чем на скалы Кроуница. С другой стороны поле пересекала густая полоса леса. А впереди был бескрайний океан. Никаких признаков города, нового поселения или заброшенного поместья, где я теперь буду жить.

За спиной пыхнул дилижанс и, круто развернувшись, примял траву и повёз прочь хозяйку Мелироанской академии благородных дев. Я смотрела ей вслед и понимала, что, возможно, никогда больше её не увижу. Что это был мой последний шанс вернуться, передумать, оттянуть неизбежное… или хотя бы выяснить, что меня ждёт.

– Сюда, госпожа, – позвал один из мужчин с блестящей лысиной, и я вздрогнула от грубого голоса. – Нужно пройти немного левее.

Мы миновали молодую рощу – я успела оглянуться на то место, где ещё недавно стоял экипаж, – и пошли вдоль лавандовых насаждений. Свернули к густым зарослям деревьев, диким, непролазным и удивительно тёмным.

Я ступала медленно и молча, одной рукой приподняв лёгкие полы платья, другой отодвигая мелкие ветки. Туфли проваливались в мягкую землю. Оба мужчины шли впереди, прокладывая дорогу. Они больше не пытались со мной заговорить и даже не заботились о моём комфорте. Это возмущало и одновременно веселило: как быстро Юна Горст привыкла к благородству мужчин и заботам слуг! Вот уж воистину мелироанская дева…

Чаща становилась всё гуще. Лунный свет едва проникал сквозь кроны деревьев.

Пару раз я дёрнулась, порываясь не то убежать, не то вступить в драку, но сама же себя осадила: и то и другое было бессмысленно и глупо. Совсем скоро наш поход закончится и я узнаю, зачем же два амбала притащили меня в эту глушь. Наверняка есть вполне логичное объяснение.

Когда моё замешательство достигло пика, мы набрели на… глубокую яму. Могилу.

Мужчины остановились возле неё.

Я застыла каменной статуей, отказываясь верить в происходящее. Боязливо оглянулась. Ветер приподнял полы плаща, неожиданно холодным языком прошёлся по шее.

Нет.

Невозможно.

Меня ведь не убьют. Мы ведь не за этим сюда пришли. Разве могла Лаптолина решиться на подобное? Или это приказ Кирмоса лин де Блайта?

И сразу паническое, бессвязное – почему я пришла сюда, как покорная овечка? Почему позволила этому случиться?

Потому что… Потому что этого просто не может быть.

Происходящее казалось бредом, способным вызвать лишь смех и недоумение.

Стараясь не обращать внимания на страх, скрутивший нутро, я расправила плечи, крепче сжала челюсти и заставила себя поднять подбородок.

– Вы не могли бы помочь мне? – голос прозвучал нежно и игриво, как будто мы были на балу в роскошном зале. – Пожалуйста, дайте руку, чтобы я могла на неё опереться – в этой темноте невозможно разглядеть ни зги.

Хотелось заорать от ужаса, упасть на колени и умолять сохранить жизнь, но вместо этого я натянула самую очаровательную и открытую из своих улыбок. Надеюсь, её заметят в этой серой мгле.

В ответ один из охранников спустился в темнеющую узкую пропасть и действительно протянул мне руку. По правилам нашей игры мне следовало подойти и принять помощь. Но ноги, как назло, будто вросли в землю и я превратилась в одно из местных деревьев – с толстым стволом, раскидистой кроной и вспарывающими землю цепкими корнями.

Кряхт, как же сложно сохранять достоинство на пороге собственной казни!

– Смелее, леди, – подначил лысый. – Мы очень торопимся.

Я почти не видела его лица, но в словах явно слышалась ухмылка. Да этот урод смеялся надо мной!

Другой конвоир осторожно взял меня за локоть, словно боялся, что жертва сбежит. Впрочем, именно такие мысли и проносились сейчас в моей голове. Бешеный ритм сердца и липкий страх шептали только одно: бежать, бежать подальше и немедленно! Я бы так и поступила, но глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы увидеть, что пугающий провал – вовсе не могила, а, скорее, лаз, уходящий глубоко под землю: рядом лежал покрытый мхом люк и обломанные ветки.

Тревожная волна тут же схлынула, и я едва не рухнула в обморок от облегчения.

Не раздумывая больше ни секунды, я нырнула в бездну вслед за здоровяком. Через минуту мы оказались в кромешной тьме – второй из моих охранников прикрыл вход над нами, лишая последнего света.

Ослеплённая и всё ещё напуганная, я оперлась на крепкую сухую ладонь, пригнула голову и нащупала ногами ступени. Мы двинулись неспешно – на этот раз мужчина явно боялся того, что я упаду, – и шли, казалось, целую вечность. Спускались ниже и ниже, пока наконец впереди не забрезжил слабый огонёк света.

– Здесь осторожнее, – предостерёг мой проводник. – Крутой обрыв. Давайте я вам помогу.