– Если ты Юми понравишься, она предложит тебе месяц испытательного срока, – объясняла Лусия, – а потом и постоянный контракт. Знаю, твоя жизненная цель не в том, чтобы подавать кофе и пирожные, но… пока ищешь что-то получше, сгодится и это. И да, рекомендую тебе контролировать вспыльчивость, если не хочешь вернуться к исходной точке.

– Ты же знаешь, я хорошая девочка, – возмущенно ответила Нагоре. – В большинстве случаев. Разве нет?

– Конечно… Да, я тебе не сказала самое важное. Это не просто кофейня.

– В смысле? – Нагоре насторожилась, опасаясь, что подруга собирается заманить ее в развратный притон.

Лусия лукаво улыбнулась, прежде чем объявить:

– Нагоре, это котокафе.

3. У тебя айлурофобия, солнышко

После ухода Лусии Нагоре просидела за столом еще полчаса, глядя в пустую кофейную чашку. Оживленная болтовня вошедшей в кафе компании рабочих со стройки резко контрастировала с ее настроением.

Не имея сил встать, Нагоре перевела взгляд на бездарную картину, висевшую на стене за барной стойкой. Сомнительное творение, написанное безвестным любителем и, скорее всего, принадлежавшее кому-то из родственников владельца, изображало безлистное дерево в порывах шквального ветра. Само дерево символизировало жизнь Нагоре, а имя надвигающейся бури было «Нэко-кафе».

Перед тем как убежать, Лусия предупредила, что именно так будет называться ее будущее место работы, потому что «нэко» по-японски означает «кошка».

Нагоре не решилась сказать прямо, что вряд ли справится. Даже притом что ей нужны деньги. Так и быть, из уважения к подруге она придет на собеседование, но сделает все возможное, чтобы ее не взяли.

Нагоре придерживала руками поникшую голову, а черные волосы, точно занавес, отгораживали ее от внешнего мира. Она скосила глаза и мельком осмотрела свое платье. После многих лет носки оно отчаянно требовало выхода на пенсию, но Нагоре даже не думала о том, что этим летом надо бы обновить гардероб.

Едва сдерживая слезы, она размышляла об уличных кошках, которые не давали ей спать. Неужели ей придется терпеть этих тварей и днем, в котокафе? «No way…»^[2] – пробормотала она любимые слова своего бывшего. Она бы предпочла работать в магазине с рептилиями или в заповеднике с ядовитыми пауками, чем терпеть и кормить этих пушистых эгоистов. В детстве дедушкина кошка расцарапала Нагоре лицо, когда та попыталась погладить ее во время еды, и с тех пор Нагоре ненавидела кошек всей душой.

* * *

Днем она вздремнула, чтобы оправиться от досады, и после короткого сна отрицание и ярость уступили место принятию. Надо смириться, у нее не то положение, чтобы отказываться от работы, даже если это самая ужасная работа в мире.

Она так волновалась, что пришла на встречу на десять минут раньше.

В воздухе витал аромат цветущих апельсинов, доносящийся с площади. Оттуда по пешеходной улице Нагоре направилась к дому номер двадцать девять. Прежде чем решиться войти, остановилась, чтобы рассмотреть кофейню снаружи.

Ее лоб и руки были мокры от пота, и виноват был вовсе не жаркий барселонский июль. Она сделала два долгих, глубоких вдоха, как учил преподаватель йоги в Лондоне.

Над входной дверью висела вывеска с надписью «Нэко-кафе», на которой красовалась большая кофейная чашка, из которой высовывалась черная кошачья голова. Дизайн показался бы ей милым, если бы не отвращение к кошкам.

Под вывеской в большом окне виднелись хозяева и обитатели заведения. Двое сидели на ветках искусственного дерева, как дозорные. Третий с подозрением наблюдал за Нагоре из-под стола. Она заметила еще двоих: они спали в глубине кафе, свернувшись клубочком в корзине, из которой свисали два хвоста.

Сцена была в точности заимствована из ее ночного кошмара.

Нагоре уже собралась сдаться и уйти, но, обернувшись, чуть не столкнулась с миниатюрной элегантной японкой. Та была одета в костюм такой же черно-белой расцветки, что и чашка с котом на вывеске.

– Ты, должно быть, Нагоре, – сказала японка на безупречном английском, отвесила легкий поклон и обеими руками протянула визитку. – Мы закрыты для посетителей до понедельника, но все уже готово.

Положив визитку в сумку, Нагоре подумала, что сглупила, не прихватив с собой, например, резюме.

– Я слышала от Лусии, что ты любишь кошек, – сказала японка, открывая дверь и приглашая Нагоре внутрь.

Нагоре сглотнула, мысленно посылая подруге молнию с небес.

– Чего же ты не входишь? – спросила Юми, маня ее за собой своими маленькими белыми ручками.

Не зная, что на это ответить, Нагоре лишь кивнула. Когда за ней закрылась дверь, она поняла, что обратного пути нет. Они оказались в небольшом вестибюле с парой скамеек и еще одной дверью, ведущей в помещение для кошек.

– Вестибюль служит для того, чтобы малыши не выбегали на улицу. Они не знают городской жизни, и машины очень для них опасны. Здесь мы принимаем посетителей, которые забронировали столик в «Нэко-кафе». Сюда же привозят поставки.

Нагоре показалось возмутительным, что хозяйка назвала малышами чудовищ, ожидавших по ту сторону двери.

– Я сделаю тебе кофе, – сказала Юми, подводя Нагоре к столику в глубине зала, рядом с баром. – Подожди меня тут, пожалуйста.

Японка ловко управлялась с кофейным аппаратом, а Нагоре как будто задыхалась. Кофе с молоком приземлился на столик, и она растерянно посмотрела на пенку. Каким-то изящным инструментом Юми нарисовала там кошачью мордочку с длинными усами.

«Пожалуйста, я не хочу, чтобы в моем кофе были кошки!» – внутренне запротестовала Нагоре, избегая смотреть на семерых животных, которые внимательно изучали ее своими голубыми, желтыми, зелеными, оранжевыми и прочих оттенков глазами.

Она была на грани панической атаки, когда, подобно далекому эху, до нее донесся голос Юми: та спрашивала об опыте работы.

– Последние десять лет я жила в Лондоне, – с усилием заговорила Нагоре. – Вместе с партнером открыла художественную галерею. Мы продавали небольшие картины местных художников в районе Уайтчепел. Поначалу было трудно, но в последние несколько лет нам удалось добиться успеха… – Слеза предательски вытекла из левого глаза и покатилась по щеке. – Но потом партнер бросил меня, потому что влюбился в нашу самую юную художницу. Вот я и вернулась.

– Жизнь полна катастроф, – сказала Юми, положив руки на стол и устремив на нее маленькие сверкающие глаза. – Но лучше потерпеть крах, чем следовать по пути, который ведет в никуда.

Нагоре несколько раз глубоко вздохнула; она была благодарна Юми за ее слова. Та продолжала, обращаясь к ней материнским тоном:

– Лусия сказала, что тебе срочно нужна работа, вот мы и встретились. А мне нужна ты, и потому я уверена, что мы с тобой отлично поладим. Вдобавок то, чем ты будешь здесь заниматься, не сильно отличается от твоей лондонской галереи.

Нагоре непонимающе подняла брови.

– Каждая кошка – сама по себе произведение искусства. А работа твоя, по сути, будет заключаться в том, чтобы продать все картины.

– Продать?

Кофейной раскраски кот с мордочкой, как у енота, навострил уши, лежа на большой мягкой подушке.

– Да, помимо дохода от посетителей, задача нашего заведения заключается в том, чтобы клиенты забирали кошек домой. Тогда мы сможем принимать новых кошек из организации по защите животных.

– Да, это дело хорошее…

Не успела она продолжить, кофейный кот сиганул на пол, направился к ней, и от ужаса она окаменела. Кот беспощадно запрыгнул к ней на колени, и она вскрикнула. Это ничуть не расстроило незваного гостя, который свернулся у нее на коленях калачиком и замурлыкал, не обращая ни малейшего внимания на чужие страдания.

– Познакомься, это Капучино, – улыбнулась Юми. – Он у нас избалованный мальчик.

У Нагоре перехватило дыхание, когда японка взяла на руки кофейного кота и заговорила с ним, как с ребенком:

– Ты позволишь нам немного поболтать? – Она опустила кота на пол и покосилась на Нагоре. – Может, в глубине души ты и любишь кошек, но у тебя айлурофобия, солнышко.

– Айлурофобия… – повторила Нагоре. – А что это такое?

Ей показалось, что у нее поднимается температура.

– Боязнь кошек.

Осознав, что ее раскусили, Нагоре больше не делала попыток сдержать слезы. Японка понизила голос и мягко добавила:

– Не волнуйся, в этом нет ничего плохого. На самом деле для них это даже лучше.

– В каком смысле? – спросила Нагоре, вытирая щеки салфеткой.

– Посмотри на Капучино… Он очень любопытен и в то же время очень труслив. Он бы никогда не прыгнул на колени к незнакомому человеку.

– Не понимаю…

– Кошки могут не понимать слов, но они прекрасные эмпаты. Капучино понял, что ты напугана до смерти и не сдвинешься с места, если он запрыгнет к тебе на колени. Вот он и запрыгнул. Он знает, что ты не обидишь его и не доставишь неудобств.

– А зачем мне его обижать? – спросила Нагоре, теряясь еще больше; кот тем временем сидел на полу, выбирая момент для нового прыжка.

– Кошки терпеть не могут, когда их хватают без спросу, – ты поймешь это в понедельник, когда мы откроемся. Поэтому среди людей они всегда выбирают тех, кто их побаивается и не тискает.

– Но… – заговорила Нагоре, – значит ли это, что я принята?

– Конечно, – весело ответила Юми. – Сегодня ближе к вечеру пойдем в офис и подпишем контракт.

4. Неформальное знакомство

Немного успокоившись, Нагоре заметила, что кофейня оформлена довольно стильно. Вдоль стен, окрашенных в мягкие тона, располагалось полдюжины невысоких столиков с разноцветными стульями и два огромных кошачьих дерева. Лотки, наполненные песком, стояли под скамейками, неподалеку от мисок с едой. Юми с истинно японской пунктуальностью разъяснила обязанности, которые Нагоре предстояло выполнять ежедневно до прихода клиентов, чтобы малыши чувствовали себя комфортно.

– Кроме уборки лотков и кормления дважды в день, им больше ничего от тебя не нужно. Несмотря на то что наши коты живут в кафе, они очень самостоятельны, понимаешь? Твоя главная задача – обслуживать посетителей: встречать, объяснять, как вести себя с кошками, нарисовать усы в чашке с кофе… Предлагать сувениры – они лежат на витрине рядом с баром.

Нагоре подняла голову и посмотрела на стойку: кружки с логотипом кафе, брелоки в виде кошек, подставки для чашек в форме кошачьих лапок и прочие бесполезные, на ее взгляд, предметы.

– Поскольку ты теперь наш сотрудник, пришло время познакомить тебя с остальными. С Капучино вы уже знакомы, – сказала Юми, глядя, как кот возвращается к себе на подушку. – А сейчас я хочу представить тебя этому господину.

На декоративном дереве в дальнем от улицы углу висела полочка с двумя спящими животными: огромный котище дремал, свернувшись клубком, вплотную к нему примостился рыжеватый котик поменьше. «Эти существа скорее похожи на ковры, чем на кошек», – подумала Нагоре с неприязнью.

– Белого великана зовут Чань, он наш мастер дзэн. Он очень стар – видишь, у него нет одного глаза. Никто не знает его историю, но коты дерутся, чтобы понежиться рядом с ним на одной лежанке. Зато в полнолуние Чань сходит с ума… – задумчиво добавила Юми.

– Что значит – сходит с ума? – спросила Нагоре, опасливо глядя на шерстяную глыбу.

– О, ничего страшного! Начинает бродить туда-сюда и мяукать, как будто что-то потерял. – (Нагоре недоверчиво кивнула.) – А рядом с мастером спит наш главный беглец: этот рыжий клубок зовется Ликер, он еще совсем маленький. Ему и шести месяцев нет. Любит убегать и морочить голову. Если пытаешься к нему прикоснуться, бросается наутек, хоть далеко и не уходит…

«Постараюсь вообще его не трогать», – пообещала себе Нагоре и тут же с ужасом почувствовала, как что-то мягкое коснулось ее ноги чуть выше лодыжки. Она быстро обернулась, но ничего не увидела.