Я вспомнила жуткую книгу и ужасные картинки в ней, а после в моей голове опять начали всплывать события прошлой ночи: залила слезами и обслюнявила рубашку Лорана, наговорила какого-то бреда, эльфа сравнила с котом. Забористая, однако, у них валерьяночка.

– Уорн, а ты не знаешь, чем меня напоил Раинель, чтобы я успокоилась?

– Он решил магически усилить действие некоторых трав, но, поскольку у тебя в теле еще осталась магия после обряда, эффект суммировался, – Уорн опять улыбнулся одними глазами.

Так, главное – не покраснеть, точнее не позеленеть. Надо переводить тему, пока не поздно.

– А можно тебя спросить: почему ты бил кулаком по странице?

– Ставил печать. Вот, – мужчина показал странный перстень на безымянном пальце правой руки и стал объяснять: – Смотри, тут крышечка, отодвигаешь ее и припечатываешь.

– А чернила?

– Это не чернила, это… хм… редкое растение, выведенное искусственно. Его помещают в специальную форму, выращивают там, потом сушат, и получается печать. Затем эту печать оформляют в перстень. Достаточно капнуть немного воды, и на бумаге получается оттиск, а с кожи рук сок этого растения отлично оттирается. Но для того, чтобы оттиск получился четкий, движение должно быть резким.

– Понятно…

У нас на безымянных пальцах носят обручальные кольца, а тут печати.

– Я тоже хотел спросить: а кто такой Васили Ваныш? – белая бровь Уорна вопросительно поднялась вверх.

– Ну… э-э-э-э…

Вот как объяснить человеку из другого мира, почему я сравнила его с Чапаевым? Да так объяснить, чтобы он не обиделся?

– Это такой реальный исторический персонаж. Известный полководец, – наконец выдала я.

– Видимо, скандально известный, поэтому ты так покраснела.

Да он издевается! Ну ладно, получай, фашист, гранату.

– Василий Иваныч известен тем, что воевал с белыми, – увидев, что на лицо Уорна вернулось сосредоточенно-суровое выражение, я поспешила поправиться: – Нет, с другими белыми. Белогвардейцами. В истории моей родины был такой момент, когда шла гражданская война между Белой гвардией и Красной армией. Белогвардейцы хотели возвращения монархии, а красноармейцы воевали за власть народа. Я видела часть обряда, когда находилась не в теле, думала, что все это мне снится. Когда прибежал мальчик и сказал, что напали белые, то я окрестила вас красноармейцами. Поскольку командовал ты, то мысленно назвала тебя Василием Ивановичем, а Лорана – Петькой.

– Петь-кой? – переспросил Уорн. – А это кто?

– Верный приспешник Василия Иваныча.

– А остальных ты тоже как-то про себя назвала? Тоже именами известных красна-цев?

– Красноармейцев, – поправила я. – Нет. Про Петьку известно, что он был простым парнем, но точно не рыжим. И он не носил длинную косу до пояса, да и лысым здоровяком тоже не был.

Надеюсь, с этим экскурсом в историю он забыл об остальном.

– А почему ты тогда покраснела? – слегка прищурил глаза василиск.

Эх, вариант «запудрить мозги» не сработал.

– Ты угадал, – сдалась я. – Была и скандальная репутация. Василий Иваныч играл в азартные игры, пил и страшно ругался матом.

– Не такие уж большие недостатки для полководца.

– Да, наверное, но почему-то он больше известен не своими подвигами на поле боя, а анекдотами, что про него сочиняют.

– Анекдоты?

– Такие короткие смешные истории.

– Расскажи хоть одну, – азартно попросил Уорн.

Он совсем ожил, на человека стал похож, а не на замороженную рыбу.

– Ну, например… – я старалась подобрать анекдот, который был бы понятен человеку из другого мира. – Василий Иваныч построил роту и спрашивает: «Птицам деньги нужны?» Солдаты ему отвечают: «Никак нет!» «Орлы, я ваши деньги пропил!» – говорит им Василий Иваныч.

– Интересно, но не смешно. У нас тоже был один генерал, у которого снабженец не выдавал деньги бойцам.

– Анекдотов много. Вот еще такой! Василий Иваныч надевает красную рубаху, входит Петька и спрашивает: «Василий Иваныч, а зачем красная рубаха? У нас ведь не праздник, а бой скоро!» А тот ему говорит: «Командир должен быть всегда здоров, чтобы дух солдат поддерживать. А вдруг меня ранят? Вот, чтобы кровь не была заметна, я и надеваю красную рубаху, солдаты не видят, что командир ранен, и дух на высоте!» Петька проникся и убежал. И вот Василий Иваныч в красной рубахе выезжает на коне, а там его ждет Петька… в коричневых штанах.

Мгновение ничего не происходило, а потом Уорн рассмеялся. Я смотрела на это чудо, боясь дышать. Смех его очень красил.

– Коричневые штаны! – простонал василиск. – Надо Лорану рассказать!

Ой-е! Зачем я ему про Петьку сказала?! В воображении нарисовался некромант в коричневых шароварах.

– Нет-нет! Не надо ему рассказывать! – Ох, как стыдно!

– Почему? Он тоже посмеется, – сказал Уорн, улыбаясь.

– Ему все время от меня достается: ударила его, потом рубашку слезами испачкала, устроила истерику, а теперь вот штаны. Вот честно, я не специально!

– Уверяю тебя, за удар и рубашку он не в обиде.

– Зато штаны он точно запомнит! Не говори, пожалуйста! – попросила жалобно.

– Хорошо, – кивнул Уорн.

Сейчас василиск улыбался и, склонив голову, поглядывал на меня. В нем было сложно узнать того человека, которого я видела несколько дней назад. Хотелось убрать длинную челку и смотреть в его глаза беспрепятственно. Что-то долго я на него таращусь, надо переводить тему:

– А мне можно выходить из комнаты?

– Конечно! – мужчина явно удивился вопросу. – Только пока бери с собой сопровождающего: кого-то из нас, Лину или других слуг.

– Да я, кроме Лины, никого и не видела.

– Еще увидишь! Но слуг у меня действительно немного, всего девять человек, зато есть охрана.

– И моя комната охраняется? Перед дверью стоят стражники?

– Да, охраняется, но на двери стоят не стражники, а заклинания. Когда ты отсюда выйдешь, то скорее встретишь кого-то из мужей Лины, а не охрану.

– Мужей? А у вас многомужество? – удивилась я.

– У вас в мире такого нет? – снова напрягся Уорн. – Или это осуждается?

– Нет, не осуждается. У нас такое есть в некоторых странах, но встречается редко, – василиск немного расслабился после этих слов. Он, наверное, решил, что я буду хуже относиться к служанке, если узнаю, что у нее много мужей. – Обычно в нашем мире люди живут парами, женщина и мужчина. Но в некоторых странах есть традиции многоженства. Насколько я знаю, можно жениться сразу на четырех женщинах.

– У нас разумные свободны в своем выборе. Женщина или мужчина могут связать свою жизнь как с одним, так и с несколькими мужьями или женами. Однополые браки случаются редко и не одобряются, но иногда богиня дает благословление и на такое. Некоторые, правда, живут вместе без благословления. Единственное правило, которое соблюдается неукоснительно: жить вместе и вступать в брак можно только совершеннолетним.

Пока Уорн говорил, немного ниже моего пупка начала разрастаться боль. Дождавшись конца рассказа о традициях, я жалобно спросила:

– Ты не знаешь, где та мазь, что давал Раинель?

Мужчина встревожился, откуда-то достал знакомую баночку и быстро подошел ко мне. Совершенно не стесняясь, он задрал мой халат, присел на кровать, положив мои ноги себе на колени, и стал втирать мазь. Возмутиться я не успела: скрутил очередной приступ боли. Когда я пришла в себя, василиск смазал одну мою ногу до колена, а вторую массировал уже выше колена. Сантиметров так на двадцать выше.

– Уорн, по традициям моего мира это неприлично, – выдохнула я.

– Я уже позвал Лину. Но не собираюсь смотреть на то, как ты мучаешься, и ничего не делать, – резко сказал мужчина, но потом смягчился. – Когда дело идет о такой боли, не надо думать о приличиях, принятых в любом из миров.

– Извини, просто я так воспитана.

Уорн не ответил, продолжая втирать мазь в другую ногу и дойдя уже до местного белья. Его холодные длинные пальцы уверенно массировали бедра. Как же хорошо, что мне так плохо, а то я бы, наверное, почувствовала что-то не то. Никакие отношения мне в этом мире не нужны, может, потом, а просто сексом заниматься я и в своем мире не могла. Нужны чувства, а мелкие интрижки не для меня, от них потом проблем больше. Хотя о чем я? С нынешней внешностью позариться на меня может только слепой.

Василиск, надо отдать ему должное, все же оставил мои ноги в покое и стал массировать руки. В комнату, наконец, вбежала Лина, и Уорн передал баночку ей, а сам удалился. Как и в прошлый раз, после втирания мази я сразу заснула.

Глава тринадцатая. Ренивер

Василиск вышел из комнаты и едва не наткнулся на Лорана.

– Когда все это закончится? – нетерпеливо спросил побратим. – Я почувствовал отголоски, опять боли!

– Сейчас Лина ее намажет, все пройдет. А когда закончится, одна богиня знает. Сейчас ничем помочь мы не можем. – Уорн, вздохнув, продолжил: – Портал у де Мелей починили. Сейчас туда отправился полк гвардейцев. Кое-кого уже поймали и допросили. Собирайтесь с Раинелем, наша очередь на телепортацию скоро подойдет.

Побратимы неспешно направлялись в кабинет василиска.

– А Оля?

– С ней останется Амран. И… – Уорн помедлил, – она не знает про Орнию. В их мире боги – мужчины.

– Но как тогда… – растерялся Лоран.

– Я не знаю, – покачал головой василиск – Она, например, была удивлена, что у нас тут есть многомужество. Для ее мира – это исключение, а не правило. Как ей рассказать обо всем, даже не представляю.

– Оля говорила, что у нее был жених в другом мире, но он погиб, – добавил сомнений Лоран.

– Тем более. Будем обходиться теми силами, что имеем. Пока не стоит рассчитывать на проведение обряда в ближайшее время.

– Это я и сам понял…

***

Стационарный портал в поместье де Мелей находился в саду. Совсем недавно это было прекрасное место, но сейчас остовы сгоревших деревьев, пыль, втоптанная в черную землю множеством ног, и величественное здание, ощерившееся выбитыми окнами, создавали тягостную атмосферу. К побратимам, вышедшим из портала, сразу направился один из военных.

– Приветствую вас, лорды, – быстро поклонился он. – Вас уже ждут.

Уорн старался не смотреть по сторонам. Слишком уж произошедшее здесь напоминало трагедию, случившуюся когда-то в его доме. Казалось бы, эти два события никак не связаны между собой, да и факты говорили о том же, но интуиция кричала об обратном. Хотя как знать, может, это профессиональная паранойя, прописанная на уровне подсознания? В любом случае Уорн горел желанием докопаться до истины.

По всему выходило, что Биорн де Сорде, вечный противник де Мелеев, решил действовать грязно и просто устранить весь род. Чтобы скрыть свою причастность, де Сорде заключил договор с несколькими пиратскими капитанами. Они должны были устроить беспорядки в городе и сделать все для того, чтобы Итрис и Делирен де Мелей вмешались. Но что-то пошло не так, и Биорна убили пираты, которых он нанял. Вся ситуация вышла из-под контроля. Пираты вошли во вкус и разгромили половину города.

Сейчас удалось задержать одного из капитанов, с которыми де Сорде заключил договор. Немного посопротивлявшись на допросе, морской волк выдал своего заказчика и рассказал о том, что знал. И вроде бы ситуация вырисовывалась понятная, но Уорн не мог поверить, что де Сорде мог так подставиться. Дело было даже не в том, что Биорн решил вдруг отойти от интриг против своего давнего противника и использовать физические методы устранения. Нет, василиска смущало другое: де Сорде слишком осторожен, чтобы пойти на встречу с пиратским капитаном самому! Еще и без должной охраны! Скорее всего, Биорн послал бы доверенного человека. Не мог такой опытный интриган не понимать, что после убийства де Мелеев подозрение в первую очередь падет на него. Именно поэтому Уорн вызвал Харта и сам решил присутствовать на допросе.