Внезапно вспомнилась преподавательница из «Гарри Поттера», которая резко появилась перед Роном и Гарри, когда они пришли и класс, и страшным голосом прокричала что-то непонятное. Вот же ужас!

– И что, я тоже буду так вещать? – честно говоря, не хотелось.

– Вещательница, как правило, одна, но когда ей сложно справляться со своей ролью, то вновь проводится призыв. Последний Оракул – не старая еще женщина, ей всего шестьдесят лет, но она сейчас не вещает. Несколько лет назад Товия вдруг исчезла вместе с мужьями и детьми. Все знают, что она жива, но вот почему скрылась, не понятно.

– И поэтому решили призвать меня? Как вообще вы определяете, что надо призвать избранную?

– Обычно об этом говорят Оракулы. Иногда богиня посылает знаки. В твоем случае Товия объявила о том, что надо проводить испытания, а потом Смирл – старший жрец, что проводил ритуал твоего вызова, – нашел недостающие части пророчества.

– Так что за пророчество? – подошла я к главному вопросу.

– «Когда будет потеряна последняя надежда, войдет инородный дух в бесполое тело…» – процитировал Раинель, а потом пояснил: – Это перевод с раириша, но мы думаем, что он не точный. Последняя фраза должна переводиться так: «войдет иномирная душа в бесполое тело». Кокон – бесполый, поэтому мы думаем, что это о тебе. А дальше: «…изгонят белую погань доли ее, и погибнут боги, чтобы воскреснуть в ней и от нее. Тогда придет в мир новый порядок, воцарится благоденствие на многие эры».

– И все? Это все пророчество? – а чего я ждала, собственно? И у нас предсказания одно бредовее другого. – Что значит «доли ее»? Я что – апельсин?

– Нет. Все иносказательно, – развел руками эльф, – непонятно, что мы должны делать. Возможно, ты просто станешь Оракулом. «Доли ее» – я думаю, это мы. «Изгонят белую погань» – победят белых. А вот как расшифровать: «…погибнут боги, чтобы воскреснуть в ней и от нее» – не знаю.

У меня в голове все смешалось. Если у них есть местная пифия, на фига нужна я? Навряд ли меня вызвали, чтобы обеспечить внеочередной отпуск для Гласа. А этот Оракул Товия, или как там ее, молодец! Сначала сказала, что надо меня призвать, а потом пропала, чтобы ответов не давать. Хотя, может, это не так плохо – быть Гласом богини? Надо только научиться говорить типа потусторонним голосом, как Сивилла Трелони – преподаватель прорицания из «Гарри Поттера». Стоит только попросить таким голосом норковую шубу или крокодиловые сапоги, как сразу притащат, даже если у них тут нет норок и крокодилов. Эти найдут и крокодилов в сапогах, и норок в шубах, и кого угодно – фанатики, одним словом.

Но шутки в сторону, как все это взаимосвязано? Пророчества, ритуалы, доли какие-то?

– А почему ты решил, что доли – это про вас? И как вообще связан со всем этим завершающий ритуал? Он вообще связан? – обратилась я к Раинелю.

– Связан, – ответил Амран.

Он почесал роговые наросты, собираясь с мыслями. Почему-то эта заминка заставила меня напрячься.

– Орния – богиня любви… – начал келрит.

Нет, только не говори, что…

– …одним из выражений любви является физическая близость, объединение двух начал, мужского и женского, – закончил Амран.

Не то чтобы у меня оставались сомнения, но я все равно уточнила:

– Секс?

– Да.

Слово упало тяжело. Молчание.

– Со мной? – идиотское уточнение, знаю.

– Да.

– Одновременно?

– Нет, по очереди, но должны участвовать все вместе, – объяснил Амран.

Писец, товарищи! Полный писец!

– Не пугайся, – попробовал успокоить меня Раинель, – никто не будет тебя неволить. Это добровольно.

Я посмотрела на серьезного Уорна, который почти не участвовал в разговоре, на Амрана и Раинеля, на Лорана, который пытался мне ободряюще улыбнуться, и поняла: «Эти ждать не будут». Не просто так мне показали умирающий мир и рассказали про пророчество. Им действительно нужна эта сила, что они получат после секса со мной. Добровольность? Наши спецслужбы могут заставить кого угодно сотрудничать с ними, исключительно на добровольных началах. Не думаю, что есть большая разница между способами влияния спецслужб в моем мире и в этом.

– Ольга, это добровольно, – снова повторил эльф.

– Добровольно? – сухо переспросила и с сарказмом добавила: – Конечно же, все будет добровольно. Достаточно подмешать мне в чай приворотное зелье, чтобы я ничего не соображала, или обкурить какими-то травами комнату. Или просто заставить выпить не успокаивающее, а возбуждающее, и все будет исключительно по обоюдному согласию. Не думаю, что тебе сложно будет сварить что-то подобное.

– Не буду я ничего такого варить! – проорал Раинель. – Вы теперь меня всегда этим попрекать будете?!

Он навис надо мной, взбешенный и покрасневший. Сжатые кулаки, напряженные мускулы.

– Это случайно произошло! Случайно! Это не значит, что у меня нет совести и чести! – эльф развернулся, только рыжая косища дернулась от резкого движения, и вышел из мини-комнатки. По пути он что-то сделал, и огромный тяжелый шкаф с книгами свалился на заднюю стенку, полметра проехав по полу. Ужасный грохот оглушил.

Я в ужасе смотрела на следы на полу библиотеки. Какая должна быть сила удара, чтобы опрокинуло монументальный шкаф, а потом еще и по полу протащило, оставив царапины? Им не надо ничего делать для того, чтобы я согласилась. Ничего варить не надо, обкуривать тоже ничем не надо. Да, они меня не убьют, но кто сказал, что у них нет каких-нибудь заклинаний, чтобы просто парализовать, например? И будут фигачить параличом, пока не соглашусь на эту их групповуху.

Они неплохие ребята, но когда идет речь о спасении твоего мира, то получить «добровольное» согласие можно любыми методами. Цель оправдывает средства. А еще, таким образом они избавляются от меня. Их жизнь больше не будет зависеть от моей. Что меня ждет после этого обряда? Отправят в какой-нибудь монастырь для Оракулов?

Я понимаю их мотивы. У них и правда сейчас нет времени на долгие уговоры. Эта сила необходима им сейчас. Какие-то заговоры, чуть не выгоревший Раинель, огромные ожоги на лице Лорана, до сих пор толком не сошедшие, – все это свидетельства явной опасности для их жизней. Тем более что мужчины не уроды, вполне симпатичные, богатые, успешные – мечта любой девушки.

Но как же горько! Я – вещь, которую используют для того, чтобы получить силу. Вот почему им было важно знать, поклоняюсь я их богине или нет. Если бы верила в Орнию, то любое желание богини для меня было бы законом. Раз призвала именно тебя, значит, делай, что хочет высшая сила. Они тут все фанатики! Да и у нас было так. Женщин выдавали замуж, даже не спрашивая, повенчали – значит, богу такое было угодно, вот и живи как хочешь с нелюбимым. Бог же повенчал! Был бы союз неугодным богу, кто-то бы вмешался. А раз не вмешался, значит, ты идешь против воли божьей, отказываясь жить с нелюбимым!

Кажется, Амран что-то говорил, но я, оглушенная мыслями и грохотом, который до сих пор стоял у меня в ушах, ничего не слышала.

Сквозь пелену оцепенения пробился обеспокоенный голос Лорана:

– Оля, пожалуйста, Оля, посмотри на меня…

Некромант сидел на полу рядом креслом, в котором я сидела, и держал мои ладони в своих руках. Немного поодаль стояли взволнованные Уорн и Амран.

– Вот и хорошо, приходи в себя! Не надо бояться! Что бы ты там ни придумала – это не так.

– Откуда ты знаешь, о чем я подумала?

– Потому что связан с тобой больше, чем остальные. Я чувствую тебя, знаю твои чувства, и ты почувствуй меня, – Лоран поднял мои ладони к своему лицу и медленно поцеловал запястья. Сначала одно, потом другое.

Тут произошло что-то странное: как будто на мою замороженную душу подул теплый воздух, ужас отступал, таял, как снег весной. И этот теплый ветер и был чувствами Лорана. Беспокойство, забота, робкая радость, интерес, совсем немного удивления, мужское желание, которое некромант пытался подавить. Но все равно заботы и беспокойства обо мне было гораздо больше.

– Ну и чем тебя так испугал взбешенный Раинель и упавший шкаф? – слегка улыбаясь, поинтересовался некромант.

– Я подумала, что у вас есть много способов, чтобы повлиять на мое желание. И сделать все вроде как добровольно. Я все понимаю…

– Нет, – прервал меня Уорн, – не понимаешь. Мы не можем тебя принудить, потому что поклялись богине. Принуждение – нарушение клятвы, за которым последует наказание – божественное проклятие. Как правило, такие проклятия смертельны и не снимаются.

– Не просто смертельны, – добавил Амран. – Разумный, который нарушил такую клятву, будет сильно страдать перед тем, как умрет. Магические клятвы можно обойти, но клятвы, данные богам, – нет. Уловки тут не помогут. А опаивание чем-то, запугивание – это и есть уловки.

– А как же сила? Вам она нужна сейчас.

– Нужна, – не стал спорить Лоран. Он так и сидел передо мной на коленях, – но не такой ценой.

– То есть вы не будете ничего делать? – не очень верилось, откровенно говоря.

– Почему не будем? – поднял белые брови Уорн. – Будем! Будем стараться тебе понравиться, ухаживать за тобой, заботиться.

– Что? – ушам своим не верю, у них тут мир умирает, предательство во дворце, а они за мной ухаживать собрались.

– Чему ты удивляешься? – спросил Уорн.

– Времени же нет…

– А мы будем настойчиво ухаживать! – улыбнулся Лоран.

– Дело не в этом, – грустно сказала я. – Не могу я заниматься сексом без любви. Мне нужны чувства и серьезные отношения, но я не могу полюбить вас всех. Просто не могу.

– Почему? – спросил Амран. – Тебя что-то отталкивает в нас? Может, то, что трое из нас – не люди?

– Нет-нет. Мне все равно, но я не умею любить сразу четверых. Не понимаю, как это вообще возможно. Одного – ладно, но не сразу всех, – отчаянно сказала я. – Даже от мысли про секс с четырьмя мужчинами мне жутко становится. Не понимаю, как это можно, как это…

– Оля, успокойся, – перебил меня Лоран. Мои руки он так и не отпустил. Я по-прежнему чувствовала его заботу, обеспокоенность и поддержку, – никто ни к чему не будет тебя принуждать.

– Хотела бы вам помочь, но не могу. И ухаживания тут вряд ли что изменят. В каждом человеке есть установки, через которые он просто не может переступить, и секс с четырьмя мужчинами для меня одна из таких вещей. – Я старалась подобрать слова, чтобы меня поняли.

– Но мы же тебе нравимся? – с надеждой спросил некромант.

– Да, – что скрывать, все побратимы мне нравились. Каждый чем-то привлекал, и с каждым я могла представить себя в будущем. С кем-то одним, но не со всеми.

– Значит, у нас есть шанс, – мягко заметил Амран.

– Нет, – покачала я головой, – дело не в этом. Сами отношения со многими мужчинами для меня неприемлемы. Это не значит, что к людям, которые так живут, я плохо отношусь, но сама так не могу. Амран говорил, что у вас есть однополые отношения, так?

Уорн, на которого я смотрела в этот момент, согласно кивнул.

– Но вы, как я поняла, традиционной ориентации?

– Да, конечно! – ответил некромант.

Лоран явно удивился вопросу.

– Представьте, что вам надо заняться сексом с мужчиной, – привела пример я. – Неважно, нравится ли вам этот человек как друг или нет, кажется ли он вам симпатичным или нет – все это не имеет значения. Вы ведь просто другой ориентации. Да, может, этому другу вы симпатичны и он не будет опаивать приворотным зельем, но полюбить вы его не сможете, потому что предпочитаете женщин.

Я читала удивление на лицах побратимов. Может, удастся переубедить их?

– Мы разные. В наших мирах разные традиции. Вам, возможно, кажется, что нет ничего страшного в том, чтобы заняться сексом с четырьмя мужчинами, но я от одной мысли об этом прихожу в ужас. Просто не могу так.

Судя по связи, Лоран был потрясен, келрит, едва нахмурив брови, пытливо меня рассматривал, по лицу Уорна я ничего не могла прочитать.