– Тебе кто разрешал эту комнату занимать!?

О-хо-хо.

Неужто дедовщина? Не ожидал, по правде говоря, не ожидал. Господам егерям не хватает разломных монстров, чтобы меряться друг с другом письками? Хотя-я-я-я… Ну да, тем, кто из себя ничего не представляет, может и не хватать…

От скуки это всё, от скуки.

– Здесь было не занято, – предельно вежливо ответил я красномордому. – Пожалуйста, закрой дверь с той стороны.

– Слышь! Это комната уже была занята для…

– Отстань, – перебил я. – Я только с дороги, жутко устал и хочу полчасика провести в тишине.

– Ты чё такой дерзкий!?

Ну… конечно, он не прямо вот так сказал, но в английском хватает подходящих по смыслу идиом. А смысл один – я на тебя бычу, будь добр схавай или ответь.

– Это уже переходит всякие границы! – возмутился я, поднялся с кровати и подошёл к двери. – С каких это пор слугам позволено в таком тоне с благородным господином разговаривать?

– Ты кого слугой назвал? – и без того красная морда парня стала бордовой. – Да я!..

– Пришёл занимать комнату для кого-то! – напомнил я. – А значит – слуга или мальчик на побегушках. В любом случае, можешь катиться, откуда пришёл. А комнат здесь ещё полно свободных. Рекомендую выбрать для твоего господина комнату как можно дальше от меня, лучше даже в другом здании. А то, боюсь, не уживёмся.

Договорив, я просто захлопнул дверь перед обтекающей мордой Мальчика-На-Побегушках.

Глава 5. Пережитки прошлого

Я разложил вещи в шкафу и один из чемоданов отдал на откуп белкам. Установил его между кроватью и стеной, раззявил настежь и постелил полотенчик. Раз уж мы в одной лодке, у грызунов тоже должен быть свой уголок. Пока что так. Потом найду им клетку или коробочку с опилками. Или… в каких вообще условиях живут разумные белки? Наверное, надо бы купить им набор игрушечной мебели.

С туалетом, кстати, всё решилось само собой. Когда я пошёл раскладывать свои бритвенные принадлежности, нарвался в санузле на Чипа. Тот свесился жопой с ободка прямо в унитаз и, судя по сосредоточенному выражению мордочки лица, был занят.

А раз уж этот дуболом до такого додумался, то с его сестрой и подавно не будет проблем.

Прошло полчаса. Веневитин так и не появился.

Ладно, хрен с ним, не могу же я ждать его весь день. Мне ещё с документами уладить надо, а это, по всей видимости, не быстро. Так что, закрыв дверь в комнату на ключ, я отправился в администрацию.

По дороге к главному корпусу я встретил двух молодых ребят, парня и девушку, в белых халатах. Те на ходу просматривали на свет снимок и переговаривались меж собой:

– Как думаешь, объявлять карантин? – спросила девушка.

– Пока рано.

– Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что это такое, вот если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое…

– Прекрати истерить! – рявкнул парень. – Это североамериканская кишечная гинекомастия, тебе же сказали!

– Но ведь никто о ней ничего не слышал! А может это что-то локальное? Парень ведь приехал из Российской Империи. Мало ли что у них там? Заразился от медведя и привёз заразу сюда…

– А почему она тогда североамериканская?

– Не знаю… Вот ведь чёрт!

Так. Похоже, розыгрыш вышел из-под контроля. Сейчас разберусь со всеми делами, а потом вытащу Веневитина из плена собственных фантазий. А то ведь психосоматика – страшная вещь. Вдруг у него и впрямь грудь вырастет? И чего мне потом с ним таким делать?

Белки на всякий случай семенили вслед за мной. Буду натаскивать их на мелкие поручения. Так-то я сам себе разведчик, но ведь у меня не всегда есть возможность уйти в тени – у свидетелей этого действа может появиться много вопросов. Так что пускай помогают.

В главном здании я тут же упёрся в хвост длиннющей очереди.

Впрочем, восемь человек – это не так уж катастрофично. Основная толпа уже схлынула. Скорее всего, полчаса назад здесь и впрямь было гораздо жёстче, не даром ведь Жихарев отправил меня выбирать комнату. Святой человек.

Делать нечего, и пока что я просто рассматривал людей, с которыми мне предстоит жить и работать. У всех в руках какие-то бумаги… А у меня только паспорт и направление на службу. Да пофиг, что есть то есть.

Рассматривал не только внешне, само собой. Астральное зрение я тоже подключил.

В углу на диванчике сидел и сверлил меня взглядом тот самый краснорожий Мальчик-На-Побегушках. Учитывая, что у парня нет никакой предрасположенности ни к физике, ни к укреплению щитами, я бы на его месте не стал так сильно раздражать окружающих. Парень огневик, да при том слабенький.

Так. Кого ещё мы тут имеем?

Прямо передо мной стоял парнишка с даром воздушного стихийника, следом светлый, прямо за ним девчонка-лекарь, а вот за ней… о-хо-хо! Так вот ты какой, Воин-Орёл!? Моё почтение, господа индейцы. Боевая единица сама в себе. Такой, если раскачается, то сможет зачищать слабенькие разломы соло. Основа его техники – ослабление противника, сиречь проклятие. Плюс физическое усиление себя, плюс возможность залатать несерьёзные раны, плюс нежная дружба со змеями и прочими гадами. Универсальный юнит, короче говоря. Выживала.

Так ещё и несмотря на юный возраст индейца, его источник полыхал, как кузнечный горн. Н-да. Если среди ацтеков есть такие ребята, то я не удивлён, что колонистам поводили по губам. Воины с рождения. Уважаю.

Возможно, не лишним будет познакомиться с краснокожим. Но это как-нибудь потом…

– Ох ты ж, – вырвалось у меня, когда среди толпы я заметил знакомых.

Иси и Миси. Майянки из поезда. И вот так неожиданность, обе девушки оказались одарёнными. И у них тоже была своя особая, национальная техника. Во всяком случае, в Российской Империи я ничего подобного до сих пор не встречал. Это… любовная магия? Что-то наподобие менталистики, но со значительным уклоном во всякое жаркое и потное.

Так вот почему с ними нельзя спать! Не успеешь понять в чём дело, и вот, ты уже стоишь под балконом с гитарой, ревёшь как дурак, клянёшься в вечной любви и говоришь, что сделаешь для майянки всё, что угодно.

Интересно, как им это поможет в разломах? Затискают какого-нибудь волка-переростка до смерти?

Девчонки тоже меня заметили. Настороженно смотрели, перешёптывались, хмурились. Видать той ночью они пытались на мне поупражняться, но в ответ сами выгребли так, что аж проснуться не смогли. То-то я их больше в поезде не видел! Ну да, Охотник после зачистки разлома может вымотать хлеще, чем день ног и предновогодний шоппинг вместе взятые.

ㅤ

Прошло ещё где-то полчаса, и я наконец-то попал в нужный кабинет.

– Артём Чернов, подданный Российской Империи, – представился я.

– Ага, – ответила тучная краснокожая тётенька лет пятидесяти.

На столе перед тётенькой стоял старинный квадратный монитор. На экране был открыт пасьянс, так что ни о каком цифровом документообороте не шло и речи. Бумажки, бумажки, бумажки. Целые горы из форм, таблиц и бланков, раскиданные в творческом беспорядке, десяток печатей и целых три стеллажа с папками.

Тётенька среди всего этого добра выглядела, словно паучиха. Передвигалась она по кабинету строго на стуле с колёсиками, у неё была специальная палка-хваталка для верхних полок, а ещё аж две пары очков. Одни на носу, а другие, – вспомогательные, – на лбу. И в те редкие моменты, когда она смотрела на меня сквозь два стекла, мне казалось, что вместо глаз у неё две гигантские блестящие маслины.

– Артём? – не без акцента переспросила индианка.

– Артём, – подтвердил я.

– Ох, – служащая покачала головой. – Как же меня достали ваши имена.

Ну да. Человеку, который с рождения рос среди Илхуитлов и Мискванаквадокв, имя «Артём» действительно может резануть слух. Так что следующие пять минут мы вместе решали, как же правильней всего транскрибировать букву «Ё» на ацтекский.

И это только первые пять минут. Затем дело дошло до фамилии и всё повторилось, на сей раз с мягкой буквой «Ч».

– Ну хорошо, Артём Чернов, – барышня улыбнулась чему-то своему. – С этим справились. Давай сюда бланк №2304.

– Что, простите? – я отвлёкся от своих размышлений.

– Бланк №2304. Ты что, не взял его!? – приподняла тётенька брови вместе с верхними очками.

– М-м-м… А где я должен был его взять?

– В 304-м кабинете, – служащая перешла на строгий деловой тон. – Молодой человек, вы не дома, следуйте правилам процедуры.

– Ах э-э-э-этот бланк. Да-да-да, – сказал я. – А вы любите животных?

– Что? – не поняла очкастая. – При чём здесь животные?

Ребята, ну-ка развлеките тётеньку, – скомандовал я белкам. Чип и Диля тут же залезли на стол и явили себя во всей красе. Оказывается, что грызуны неплохо умеют в акробатику. Безо всяких предварительных танцев, Диля крутанула сальто назад, Чип схватил её за талию, подкинул в воздух и поймал на одну лапу. Диля вытянула вверх руки, – никак не привыкну, что у белок есть «руки», – и согнула одну «ногу» в коленке.

Похоже, в бельчачьем ВУЗе мохнатая не только грызла гранит науки, но и успела затесаться в чирлидеры. Отлично.

Убедившись, что всё внимание тётеньки приковано к белкам, я сделал пару шагов назад и нырнул в тени. Ушёл так глубоко, насколько это вообще было возможно без вреда для здоровья.

Время замедлилось.

Сквозь двери, стены и людей я помчался в 304-й кабинет. Ворвался в него и увидел похожую тётеньку в похожем кабинете с похожим монитором, – вот только играла она не в пасьянс, а в сапёра. Затем осмотрел стопки бумаг перед тётенькой, нашёл бланк №2304, утащил один листочек к себе в тени вместе с ручкой, по-быстрому заполнил и побежал обратно.

Если в двух словах, то этот бланк был моим заявлением о желании пройти службу. Заодно я понял, почему передо мной было всего восемь человек. Ещё двадцать томились в очереди перед 304-м кабинетом.

– Ай ка-ки-е мо-лод-цы! – очкастая умилялась, хлопала в ладоши и не отрываясь смотрела на шоу Чипа и Дили.

Всё, ребят, – послал я мысленный отбой, – спасибо. Белки тут же прыснули прочь со стола.

– Вот бланк, о котором вы говорили.

– Угу, – тётенька резким кивком уронила одни очки на другие и взглянула на бумажку.

– А почему без печати!? – возмутилась она. – Кто вам его вообще выдал без печати!?

– Как без печати? – я вырвал документ обратно и велел белкам вернуться.

На этот раз Чип схватил листок бумаги и скрыл за ним Дилю, как за ширмой. Ширма упала, Диля исчезла, очкастая тётенька взвизгнула от восторга, а я опять побежал в 304-й, ставить на бланк печать.

– Ну вот же, – упрекнул я тётеньку в невнимательности. – Печать, всё как положено.

– Ох ты! И правда. Как это я не заметила?

Очкастая взяла ручку, дозаполнила что-то в нижней части бланка, затем шлёпнула на него свою печать, прикрепила к бланку какой-то другой документ.

– Вот с этими документами тебе теперь надо в 337-й кабинет, там надо будет предъявить свой перстень… да, вот, белый, всё верно, и тебе дадут бланк заявления на прохождение обучения. С этим бланком в 215-й, к коменданту общежития, он предложит комнату на выбор. Только тебе надо будет самостоятельно убедиться, что комната ещё никем не занята, и договориться, с кем жить. Это традиция. Так, перстень у тебя свой, значит заявление на его получение писать не надо… Пройдёшь медкомиссию, и сразу к начальнику опорного пункта, месье Лагранжу.

Я поморгал глазами.

– А вам не надоедает это каждый раз объяснять? – полюбопытствовал я. – Сделали бы памятку…

– А я всем и не объясняю, – кокетливо подмигнула мне служащая. – Просто я вижу, что ты не знаком с местными порядками. Так-то у нас всё просто, и мы боремся с бюрократическими пережитками прошлого, когда для получения справки сперва надо было получить разрешение… Но некоторые приезжие почему-то всё ещё путаются.

– Благодарствую за помощь! – искренне ответил я и двинулся на выход.