Наталья Белецкая: Баба Люба, давай

Глава первая. Поиск души

Лорд Вальдемар Улиес быстро шел по коридорам королевской академии высшей магии, улыбаясь и любезно кивая преподавателям. Перед началом приемных экзаменов, как и всегда в это время, в университете царил бедлам. Столько всего надо подготовить, согласовать, утвердить, поэтому спешка ректора никого не удивляла. Но если бы многочисленные подчиненные ректора узнали, куда и зачем торопится лорд, то они бы потеряли дар речи.

Ректор направлялся в закрытый ритуальный зал, расположенный в подвале академии. Магические эманации заклинаний, которые произносились в этом небольшом помещении, полностью экранировались, не выходя за пределы толстых, укрепленных артефактами стен. Использовался этот зал нечасто, в основном для испытания опасного или предположительно опасного, но небоевого колдовства. И сегодня лорд Вальдемар решил провести тут запретный ритуал призыва.

Очень редко ректор прибегал к запретной магии, но собственная дочь не оставила другого выбора. «Дурацкое стечение обстоятельств! Придется проводить ритуал днем!» – негодовал лорд Вальдемар.

Он с трудом отворил тяжелую дверь ритуального зала и проскользнул внутрь.

Посередине помещения прямо на полу лежала девушка в красивом темно-зеленом платье. Со стороны казалось, что молодая леди спит: грудная клетка поднималась в такт неглубокому редкому дыханию. Но лорду Вальдемару – одному из сильнейших некромантов континента – достаточно было взглянуть на магические потоки, чтобы понять: в этом теле нет души. И если не вселить душу в ближайшее время, то скоро пересохнут магические каналы, затем начнется отмирание мозга, и Вильена Лиека – провинциальная аристократка, приехавшая поступать в академию – умрет окончательно.

Лорд Вальдемар быстро начертил знаки на лбу и груди девушки. Он первый раз проводил ритуал призыва души, но волнения не было, только уверенность в своих силах и концентрация на результате. Он уже все обдумал и принял решение: искать душу необходимо в другом мире, лучше всего в том, где магия отмирает или совсем не развита.

Чем меньше о магии будет знать женщина или девушка, душу которой он перетащит в свой мир, тем больше шансы сделать задуманное. Лорда Вальдемара коробило, что он должен сделать, но когда на кону стоят его репутация и будущее детей, то выбор очевиден.

С недовольством покосившись на камень-накопитель, который поддерживал жизнь в теле девушки, лорд сел на пол и облокотился на стену. Судя по бледно-розовому цвету, магия в накопителе приближалась к нулю, а следовательно, и времени на обряд оставалось в обрез.

С помощью ритуального кинжала некромант сделал два надреза у себя на запястьях, кровью начертил несколько рун на лбу и шее и, пробурчав полагающиеся заклинания, привычно вошел в состояние шимаса¹. Не задерживаясь, он преодолел преграду и оказался в зыбком тумане межмирового пространства.

Холод обступил со всех сторон, плети тумана, как пиявки, впились в некроманта, опустошая магический резерв, но лорд Вальдемар не растерялся. Определив мир с неразвитой магией, он потянулся к серо-синему шарику и через мгновение пересек границу мира.

Не давая себе передышки, запустил магический поиск по заданным параметрам. «Повезло, мир густонаселенный, найти подходящую душу не составит труда», – довольно подумал он.

Если бы Вильена не прошла первый этап поступления в академию – проверку магической составляющей, – то подошла бы любая душа с магическими задатками. Но после определителя Грейдера² магия души должна соответствовать определенным параметрам, иначе подселенку сразу обнаружат.

Поступил сигнал о завершении поиска, и Вальдемар едва сдержал ругательства. Всего девять душ, пять из которых – мужские! Только сейчас он сообразил, что искать душу с определенными магическими задатками в безмагическом мире не совсем верное решение, но для того чтобы реализовать другой план, времени не оставалось.

Сознание лорда устремилось к первой найденной душе. Перед мысленным взором промелькнули желтые пески, буйная растительность, и Вальдемар завис над иссушенным телом чернокожей старухи. Рядом суетились полуобнаженные люди. Из глинобитной хижины вышел худой старик и посмотрел точно на Вальдемара. «Видит!» – понял некромант и быстро ретировался.

«Надеюсь, тут не все дикари, иначе мой план трещит по швам…» – подумал он, перемещаясь к следующей душе. Вальдемар пронесся над землей и водой, над огромными домами и попал в крохотную комнатку. На столе стоял маленький гробик, миниатюрная симпатичная женщина с раскосыми глазами и черноволосый высокий мужчина смотрели на тело девочки лет шести.

Душа умершей яркой бабочкой летала возле пары, пока еще не осознав, что произошло. Вальдемар искренне посочувствовал родителям. Семнадцать лет назад он потерял жену, боль утраты до сих пор жила в его сердце.

Третья душа, притянувшая некроманта, сразу не понравилась Вальдемару. «Слабоумная, что ли?» – морщился маг, глядя на тусклую серую душу, будто бы изъеденную древоточцами. Два лекаря в белых одеждах старались привести в чувство худую осунувшуюся женщину с огромными синяками на руках, но Вальдемар мог сразу сказать, что их усилия бесполезны. Один врач отстранился, но второй еще пытался запустить остановившееся сердце.

– Леха, брось ты ее, – устало произнес первый, – у нее все органы убиты наркотиками. Ничего не поделаешь.

«Ладно, посмотрю последнюю душу, если совсем не подойдет, то заберу эту», – решил некромант.

С последней душой ему определенно повезло. На небольшой площадке перед кладбищем стоял большой гроб, оббитый внутри золотой тканью. Вокруг толпились люди с букетами ярких цветов. Высокий, полноватый мужчина только что закончил говорить траурную речь. В гробу лежала благообразная старушка с позолоченной картиной в руках. Волосы пожилой женщины были убраны под платок, вышитый золотыми нитками.

«Богато хоронят, видимо, аристократка», – сделал вывод лорд Вальдемар.

Двое гробокопателей разглядывали толпу, приехавшую проститься с покойной. Некромант прислушался к их разговору:

– Ее полгорода знает, даже по ящику показывали! – вполголоса говорил плешивый низенький мужичок.

– Да ладно! – так же негромко отвечал заросший бородой бугай.

– Ага, она с другими бабами приют для детей организовала. Активистка…

– Ты ж вроде говорил феминистка, – перебил бугай.

– Так она и то, и другое, – горячился плешивый, – огонь старушенция была. Она нашего мэра так критиковала – обхохочешься. Мне сын видео в этом… как его? Ютрубе показывал. Там у ней этот… канал свой, подписчики!

Если бы у Вальдемара было тело, он бы сейчас нахмурился, пытаясь понять, о чем говорят гробокопатели. Единственное, что он уяснил, что пожилую женщину многие знали. Она занималась благотворительностью, раз открыла для детей приют, и происходила из двух знатных родов. Правда, названия родов показались Вальдемару странными: род Феминистк и Активистк.

Душа умершей лорду понравилась: яркая, но не слепящая; явно магически одаренная, без гнили и черных тонов. «То, что надо!» – решил некромант, но задумался о том, как именно начать. Он не знал, как звали умершую.

– Гражданочка, позвольте пройти, – обратился плешивый гробокопатель к высокой женщине, перегородившей ему путь.

«Прекрасно!» – обрадовался Вальдемар и, подлетев к душе, спросил:

– Гражданочка, не желаете ли здоровое молодое тело в новом мире?

Глава вторая. Попадалово

«Кошмар какой-то! – сокрушалась Любовь Игоревна Василькова, глядя на гроб, оббитый внутри золотой тканью, и на свое тело в этом гробу. – Неужели, нельзя было обычный купить? В этом гробу только золото и видно, я на его фоне теряюсь. И икону в руки самую большую Маша положила! Ну зачем? Я же никогда особенно верующей не была».

К воротам старого кладбища подкатил большой черный внедорожник, из него вылез высокий, полный мужчина среднего возраста.

«Неужели Косякин пожаловал! Вот же наглость! Сейчас начнет из моих похорон избирательную компанию устраивать, жулик депутатский!»

Любовь Игоревна оказалась права. Буквально за несколько минут установили колонки, и вертлявый молодой человек передал микрофон Косякину.

Федор Михайлович Косякин – депутат городской думы – изрядно попортил кровь бабушке Любе и всем активистам, что хотели организовать детский дом, забрав помещение бывшей заводской столовой. А теперь, после смерти главной заводилы, Косякин пытался выставить себя другом покойной.

– Сложно рассказать, как нам была дорога умершая…

«Сложно ему рассказать! Лучше расскажи, как дорог твой новый «Гелентваген»! И откуда у тебя деньги на эту покупку? И желательно прокурору расскажи», – комментировала речь депутата Любовь Игоревна.

– Наша гордость! Золотой человек! – надрывался Косякин.

«Сам ты золотой, пробы ставить негде…» – бурчала Василькова.

– …будем работать еще лучше! – обещал депутат.

«Ага, еще больше воровать, а потом ныть и жаловаться, что денег нет…»

– …была мне лучшим другом…

«Что?! – громко возмутилась Любовь Игоревна, подлетела к Косякину и прокричала: – Заканчивай этот балаган! Совсем стыд потерял, мошенник!»

Федор Михайлович вздрогнул, будто бы услышал пожелание, вытер со лба испарину и быстро закруглил выступление.

На самом деле Любовь Игоревна, или бабушка Люба, как ее ласково звали дети, не имела привычки ворчать, но сейчас просто боялась неизвестности. Чтобы не думать о том, что ее ждет после погребения тела, баба Люба критиковала свои похороны и лживую речь Косякина.

Находиться перед воротами старого кладбища, да еще и в бестелесном состоянии было особенно неуютно. Недавно Любовь Игоревна начала чувствовать на себе чей-то взгляд, но убеждала себя, что бояться ей теперь нечего. Она уже умерла. Каким-то образом женщина знала о чужом присутствии, поэтому, услышав вопрос, почти не удивилась.

– Гражданочка, не желаете ли здоровое молодое тело в новом мире?

«Таким тоном мог бы говорить змей-искуситель, когда он соблазнял Еву», – подумала баба Люба и лениво ответила:

– Нет, не интересует.

– Тогда вам надо… – начал неизвестный, но, осознав ответ, удивленно переспросил. – Что?! Не интересует?!

– Верно, – подтвердила Любовь Игоревна, – не интересует.

На несколько минут установилась тишина. Баба Люба подумала, что поведение говорившего не похоже на россказни о бесах и демонах, которые соблазняют души. Если бы «змей-искуситель» поднаторел в общении с умершими, то отказ его не удивил бы и не заткнул бы так надолго.

– Возможно, вы не поняли то, что я вам предлагаю… – снова попробовал неизвестный.

– Не надо считать меня идиоткой, я и с первого раза поняла, что вы мне предлагаете, – недовольно перебила Любовь Игоревна, – молодое тело, новый мир, про который я ничего не знаю и где меня легко обмануть. Скорее всего, нужно будет делать что-то полезное для вас и неприятное для меня. Возможно, даже моей жизни в другом мире будет угрожать опасность. Умирать еще раз как-то не хочется. Крайне неприятный опыт. Всего доброго.

Снова на минуту установилась тишина. Присмотревшись к тому месту, откуда слышался голос, баба Люба различила полупрозрачный пульсирующий шар размером примерно с футбольный мяч.

– У вас есть дети? – вдруг огорошил вопросом незнакомец.

– Да, есть. И родные, и приемные, и те, которые в приюте.

– И вы, наверное, готовы на все, чтобы их защитить? – вкрадчиво поинтересовался неизвестный.

– К чему вы клоните? – ледяным тоном осведомилась Любовь Игоревна.

Она решила, что «змей» решил шантажировать будущим ее детей или внуков. Мало ли, на что способен этот тип? Вдруг он может навредить живым? А за детей бабушка Люба готова была сражаться и после смерти.