Никогда до этого он не слышал от нее комплиментов. А смех Алисы – тем более. И хотя их знакомство началось с расследования убийства, Александр был искренне счастлив, что встретил именно эту девушку на пути к становлению хорошим следователем. Когда Белый открыл глаза, в его теплом взгляде отражалось столько любви, что ею можно было бы согреть целый дом в заснеженной тундре. Но ему бы хватило одной Алисы.

III

Ноги несут ее вперед. Сердце беспокойной птицей бьется о ребра. Хлестающие по щекам мокрыми листьями ветки царапают нежную кожу. Алиса вздрагивает от оглушительного раската грома. Холодные капли дождя падают на голову и плечи девушки. Обувь скользит по неровной, покрытой опавшими листьями земле.

Она останавливается и смотрит на небо, которое в ту же секунду прорезает ослепительная молния. Алиса тяжело дышит с открытым ртом, не в силах оторвать взгляда от белых неровных полос, вырывающихся из-за туч и рассекающих темно-серое полотно. Вместе с громовым раскатом и усилившимся порывом ветра до нее долетают обрывки фраз. Она прислушивается, пытаясь найти источник звука. Оборачивается так резко, что растрепавшиеся волосы беспорядочно взлетают, кружась в неистовом танце со стихией.

Прищурившись и закрыв лицо руками, Алиса замечает мужской силуэт. Он сидит на стуле согнувшись, перебирает пальцами струны гитары и качает головой в такт нежной мелодии, что доносится до нее вслед за шумом дождя.

Глаза девушки наполняются слезами. С губ слетает жалобный стон. Этот неизвестный человек, стоит взглянуть на него, вызывает в Алисе такую гамму противоречивых чувств, что становится трудно дышать. И в то же время всякий раз, когда он появляется перед ее мысленным взором, ей как никогда раньше хочется жить.

Она срывается с места и бежит к нему. Алиса не знает, почему видит этого человека, кто он и что пытается донести. Но ее душа тянется к нему, как борющийся за жизнь комнатный цветок протягивает иссохшие листья к упавшему на подоконник лучику солнца. Девушка бежит из последних сил, с трудом удерживая равновесие на влажной земле. Вскинув растопыренные пальцы, она делает последний рывок к мужчине.

Взмах. Все звуки резко стихают. Чья-то холодная ладонь впивается в тонкое костлявое запястье. Алиса вскрикивает, но вместо звука собственного голоса слышит хриплое карканье. Кто-то грубо закрывает ей рот шершавой ладонью. Широко открыв глаза, она рвется к темному силуэту, такому родному, такому близкому. И столь запретному.

Еще одна ладонь ложится ей на лицо. Мужчина пропадает из поля зрения, а пара рук за считаные секунды превращается в десятки и сотни. Они грубо щипают, дергают волосы на голове, рвут одежду и больно скручивают тонкую кожу на неприкрытых частях тела. Алиса пытается вырваться, скидывает несколько ладоней и набирает в легкие побольше воздуха.

Громкий крик вырывается из ее горла. Клекочущий, угрожающий, страшный. От этого звука кровь стынет в жилах, а беспорядочные грубые руки вспыхивают и осыпаются пеплом на влажную землю, прибитую холодными каплями. Из груди Алисы, из самых недр ее души и сердца рвется наружу полный отчаяния крик. Вороний крик.

Шум ветра и дождя врывается в ее сознание громко, внезапно, как хлесткая пощечина. Когда она широко распахивает глаза, мужского силуэта на прежнем месте нет. Девушка осматривается, поворачивает голову и резко вздрагивает. Огромный черный ворон налетает на нее и больно ударяет мощными крыльями. Он сбивает ее с ног. Вместе с ударом о землю отчетливо слышится хруст ломающихся костей. А следом – мокрый чавкающий звук хлынувшей из раны крови.

Алиса подскакивает на постели с пережатым судорогой горлом. Она хватает ртом воздух, но не может вдохнуть. Мышца под грудью сжалась с такой силой, что ей хочется выть от боли. Тело дергается в такт бешеному сердцебиению. Руки и ноги не слушаются.

Очередная судорога заставляет ее вздрогнуть и соскользнуть с кровати на пол. Пытаясь ухватиться за что-либо, Алиса тянет за собой подушку и поворачивает голову так, чтобы упасть на нее. Но не успевает. Она ударяется виском о ребро прикроватной тумбы. И теряет сознание.

Глава 7

Их радость в сложности мышления.

«О Великих Воронах»

I

Освещенный фонарями снег хрустел под тяжелыми зимними ботинками. Александр Белый остановился и сделал глоток горячего несладкого капучино. Он обернулся на кофейню, в которой купил бодрящий напиток, и мысленно порадовался, что она работает с раннего утра. Переведя взгляд на поводок, который сжимал в руке, Александр посмотрел на прицепленную к нему маленькую собачку в голубом комбинезоне, заинтересованно обнюхивающую сугроб. За месяц с новым хозяином Есений подрос, оправился после плановой вакцины и с радостью и энтузиазмом изучал все, что его окружало.

Через пятнадцать минут они подходили ко двору Белого. На улице все еще было темно. Есений засопел и рванулся вперед, резко потянув поводок.

– Тише, Сеня. Ты чего? Что ты там учуял?

Выдохнув облачка пара, Александр заметил движение рядом с высокими кустарниками у его дома. Собака начала рычать и, остановившись у него, стала беспрерывно лаять. Белый всмотрелся в тени между кривых ветвей. Оттуда выскочил темный силуэт, резко толкнул его и, высоко поднимая ноги, побежал прочь.

Есений дернулся было за ним, но молодой следователь успел схватить выскользнувший из пальцев поводок, удерживая собаку. Он быстро поднялся и стал оглядываться по сторонам. Пес продолжал лаять и тянуться к дороге, но Александр не заметил силуэт человека, который его толкнул. Он успел убежать, добавив к притоптанному множеством ног снегу еще одну пару следов.

– Сеня, тише. Он уже скрылся, – сказал Белый, отряхивая куртку.

Собака перестала гавкать и села на снег. Александр различил в утренней тишине тихое скуление Есения. Наклонившись к нему, погладил трясущегося пса между ушами и ласково произнес:

– Ты все равно молодец.

Сеня поднялся с земли, повернулся к хозяину и наклонил голову, посмотрев на него. Белый улыбнулся и краем глаза заметил что-то слева. Он развернулся и присмотрелся к тому самому кустарнику.

– Там что-то есть…

Александр рассмотрел очертания какого-то предмета и, судя по реакции Есения, тот тоже что-то почуял. Собака попыталась протиснуться вперед, но стукнулась лбом о ветку и села на задние лапы, обиженно засопев. Удерживая поводок, Белый присел на корточки, пошарил рукой в кустарнике, но ничего не обнаружил.

Есений издал короткий раздраженный «тяв», привлекая к себе внимание. Белый мотнул головой и погладил собаку.

– Ты прав, Сеня. Впредь будем внимательнее.

II

Ужасно хотелось спать. Алиса потерла уставшие глаза, отдалила холст с рисунком и окинула его оценивающим взглядом. Она потратила на эту работу суммарно тридцать восемь часов, пожертвовала желанием выпить лавандовый латте и дважды отказала Белому во встрече.

С экрана на нее смотрела группа из четырех человек: девушка с зелеными волосами показывала язык, обнимая за шею высокого парня, рядом с ними стояла парочка, держащаяся за руки. Обилие деталей поражало воображение: каждая волосинка, каждая ресничка, каждая складка на одежде – все было тщательно прорисовано без потери ее художественного стиля. Покажи данный арт любому прохожему, и он с большой долей вероятности скажет, что это профессиональное фото. Именно к такому результату Алиса всегда стремилась и потому осталась довольна своим прогрессом.

Ей пришлось учиться всему самостоятельно. Сгорбившись, сидеть вечерами над альбомами с цветными карандашами и рисовать, визуализируя на бумаге все свои мысли, чувства и идеи. Они обретали форму, цвета, имена, носили одежду, ошибались и поступали правильно. Взаимодействовали друг с другом, создавали что-то новое и самобытное. Одним словом – жили.

Мать была категорически против занятий дочери искусством: «Бесполезная трата времени». Не верила, что на подобном можно заработать на безбедную жизнь.

– Максимум в переходе рисовать портреты за пятьсот рублей. Не такого я тебе желаю, – сказала ей эта женщина однажды.

И вот, спустя шестнадцать лет непрерывной практики, Алиса смотрела на результат своих трудов. Удовлетворенная увиденным, она отправила готовый заказ Борису. «Пятьсот рублей… За этот портрет я получила половину твоей месячной зарплаты, стерва», – со злорадством подумала девушка.

Алиса выпила лекарства и посмотрела на время: «14:21». Отошла от стола и отодвинула штору, выглядывая в окно. Небо заволокло серыми тучами. Лениво падал снег. По двору, укутанная в шерстяной платок, медленно шла старушка, опираясь на трость дрожащей рукой.

Девушка ощутила растущую тоску на сердце и отошла от окна. Ей захотелось расплакаться, уткнуться лицом в плюшевого улыбающегося кота и уснуть без сновидений. Но она знала, что стоит голове упасть на подушку, как образ зовущего ее мужчины вновь придет к ней во сне и не даст покоя даже после пробуждения.

Девушка взяла со стола телефон и увидела напоминание о завтрашнем приеме у Николая Александровича. Приятное тепло разлилось по груди, согревая холодные сухие ладони. Алиса достала из аптечки несколько пластырей и наклеила их на поврежденные пальцы. В ходе длительной работы, чаще всего во время стресса, она не замечала, что кусает кожу вокруг ногтей до крови.

– Батон, ты не представляешь, как я устала… – пробормотала Алиса, упав на кровать, прижала к груди плюшевого кота и поцеловала между глаз. – Тридцать шесть тысяч отработаны. Послезавтра приступлю к следующему заказу.

Она задумчиво помолчала, уставившись в потолок. Тупая давящая боль обручем охватила голову. Алиса простонала, приложив холодные пальцы ко лбу, и тихо выругалась.

– Не хочу думать об этой женщине! А говорить с ней – тем более! У меня только от одной мысли об этом голова разболелась.

Девушка перевернулась на бок, сняла резинку с волос и без сил повалилась на подушку. Тяжесть во всем теле придавила ее к кровати. Мышцы спины ныли после долгой работы за компьютером. Ей хотелось ничего не делать и ни о чем не думать. В особенности ни о ком. Но, к огромному сожалению Алисы, единственным человеком, который мог рассказать о мужчине из снов, вызывающем в ней лавину противоречивых чувств, была женщина, которую она должна была называть мамой.

III

Белый поймал Антона в коридоре, когда тот шел на улицу в свой заслуженный обеденный перерыв. Они обменялись приветствиями, и Александр, долго не церемонясь, спросил:

– Что от Савы слышно?

– Пока глухо. Кстати, об этом, – сказал Соличев и помолчал пару секунд, собираясь с мыслями, – будь осторожнее. Опера из соседнего уже шепчутся, что ты их хлеб отжимаешь.

– Мне казалось, что я им услугу делаю… – удивленно заметил Белый.

– Рудской знает. Ему уже настучали. Без понятия кто. Если не хочешь повторения истории с выговорами, то лучше не лезь, куда не просят.

По спине Александра пробежала волна колючих мурашек.

– Я тебя понял.

Они пожали друг другу руки и разошлись. Белый отправился к начальнику. Он понимал, что Антон советует что-то не из злого умысла, но опыт с Невзоровым научил его замечать подобные звоночки и упрямо настаивать на своем. Однако ему еще предстояло убедить Рудского.

В кабинете начальника оказалось тепло, а сам он был в хорошем расположении духа. «Может получиться», – подумал Белый. Махнув рукой на формальную часть обращения Александра, Рудской спросил:

– Что стряслось?

– Товарищ генерал-лейтенант, позвольте изучить данные о без вести пропавших за последний год.

– Зачем?

– Я думаю… – сказал Белый и тут же исправился, – уверен, что найду зацепки, если получу к ним доступ.

– Это как-то связано с вашей текущей работой?

– Не знаю. Я хочу это проверить.

– То есть снова теории и домыслы? Вы же понимаете, лейтенант Белый, что это может быть пустой тратой времени? Да и не ваша это работа…