Я купил газету, отошёл в сторону и принялся лихорадочно листать в поисках статьи. Теме уделили целый разворот, но большую часть занимали фотографии самой Академии. Пальцы мои дрожали, по спине пробегал холодок – я надеялся, что имя Скэриэла журналисты ещё не вызнали. К счастью, вся статья была рассуждением об исторических различиях, возвышающих чистокровных над полукровками и низшими. Автор несколько раз повторил, как абсурдна сама идея поступления полукровки в Академию Святых и Великих и как это скомпрометирует систему образования. Никакой конкретики, сплошная пропаганда, нацеленная на восхваление чистокровных.

– Вот дерьмо, – выругался я, смял газету и швырнул в ближайшую урну.

* * *

На следующий день после занятий, задержавшись, как обычно, у мистера Авреля – тёмная материя всё ещё давалась с трудом, хотя преподаватель отметил мой прогресс, – я задумчиво шёл в сторону парковки. Скоро предстоял выпускной экзамен, а затем поступление в Академию. В связи с последними ужасами – я чуть заживо не сгнил в подвале в Запретных землях – экзаменационная эпопея отошла на второй план. Гедеон твёрдо дал понять, что мне нужно тренироваться, и делать это лучше под присмотром Люмьера. Вот только мне совсем не хотелось, чтобы тот знал о том, что я извлекатель. Поставил ли Гедеон его в известность? Если нет, то нужно быть особенно осторожным. На практических занятиях по тёмной материи никто точно не набросится на меня, как это сделал брат, но что насчёт Люмьера, я не знал. Вдруг его тренировки недалеко ушли от тренировок Гедеона? Хотелось верить, что он более сдержан, иначе я попал.

Не дойдя каких-то тридцати метров до своей машины, где поджидал Чарли, я почувствовал резкую, в прямом смысле слова сбивающую с ног боль в спине и по инерции упал вперёд, не успев выставить руки. Спину, колени и ладони тут же обожгло болью. Я стёр кожу в кровь. Рюкзак, закинутый до этого на плечо и не до конца застёгнутый, с шумом упал рядом, раскрылся, и мои тетради угодили в ближайшую лужу, оставшуюся после утреннего моросящего дождя.

– Привет, Хитклиф. Как дела? – раздался злобный голос Клива позади.

Он пнул мой рюкзак – ручки, оставшиеся тетради, до которых лужи не добрались, и учебник по истории тёмной материи вылетели следом – и насмешливо скрестил на груди руки. Я не мог полностью видеть Клива, но, сдаётся мне, он торжествовал, застигнув меня врасплох.

– Сукин ты сын, – тихо простонал я. Хотелось отомстить ему, и я не придумал ничего лучше, чем вспомнить про его сломанный нос. – Может, ещё раз вмазать? Тогда, видимо, ты не до конца осознал, что лучше ко мне не лезть…

Предприняв слабую попытку подняться – реакция у меня чуть притупилась, – я тут же получил ещё удар, но уже ногой в бок. Весь сжавшись от боли, я с громким вздохом осел, зашипев и схватившись за рёбра. Как бы он мне ничего там не сломал…

– Тебе не жить, Хитклиф, ты меня понял? – жёстко произнёс Клив над моей головой. – Я превращу твою жизнь в сущий ад. Думаешь, здесь безопасно? – Он обвёл рукой парковку, но явно имел в виду всю территорию лицея. – Я знаю все слепые зоны, так что ты будешь получать от меня до конца года, и ни одна камера это не заснимет! – Голос его стал елейным. – Или ты у нас крыса и побежишь рассказывать папочке? – Он схватил меня за волосы и крепко сжал. – Ты ещё пожалеешь, что ударил меня, ублюдок.

Чарли, скорее всего, меня не видит и не слышит, иначе бы ринулся на помощь. Неужели Клив не так туп, как я считал, и действительно спланировал нападение, чтобы не попасть на камеру?

– Всё сказал? – с раздражением произнёс я.

– Пошёл на хер, – бросил Клив. – Обещаю, это только начало. Будешь получать, как и Леон. Вы с ним, два придурка, прекрасно спелись. А ещё твой дружок-полукровка. – Клив смачно плюнул рядом с моей головой, чуть не попав на лицо. – Любитель черни. И дружок твой – чернокровка.

«Любитель черни?»

«Чернокровка?»

Я сжал кулаки, сдерживаясь из последних сил. Рёбра там, где он ударил ногой, пульсировали от боли, дышалось с трудом, но гнев затмил разум.

– Блевать при виде таких как ты хочется, – добавил Клив. – Чернь всегда гниёт. Кровь у них такая. А ты, я смотрю, любишь чернь. Кастрировать их всех надо, чтобы не плодились. И тебя вместе с ними!

Кастрировать… И тут я вспомнил, что отец говорил мне про принудительную стерилизацию низших. Родители Кливленда Маккинзи тоже состояли в Совете старейшин и поддерживали Фредерика Лира с его безумными законами.

Он хотел сказать что-то ещё, но, видимо, решил, что достаточно, – в любой момент кто-то мог появиться на парковке и застать нас за выяснениями отношений. Развернувшись, Клив направился в сторону лицея. Я не знаю, как оказался на ногах, учитывая, что бок горел. До меня не сразу дошло, что я хочу сделать, – лишь когда уже побежал на Клива. Я ударил его со спины, как и он меня до этого. Не самый честный приём, но я думал только о том, как с наслаждением обмокну его голову в грязь. Клив тоже не был готов к подобному – да я сам от себя не ожидал, но видимо, за годы жизни под одной крышей мы с Гедеоном всё же породнились: я тоже не мог сдержать гнев.

Клив распластался на грязном асфальте со странным удивлённым писком. Я со всего маху уселся на его спину, вцепился в волосы и зашипел:

– Повтори всё, что ты мне сказал, мразь.

– Моя рука! – промычал Клив.

Я схватил его крепче и окунул лицом в глубокую лужу, удачно оказавшуюся рядом. Он извивался, пытаясь меня скинуть, но я прижал его голову к асфальту – изо рта по мутной воде пошли пузыри.

– Это твоя кровь гнилая. – Я стиснул бока Клива ногами, не позволяя вырваться. – И я сделаю миру одолжение, если прямо сейчас утоплю тебя.

Он брыкался, но я всем весом навалился на него.

– Тронешь меня ещё раз, и тебе не жить! – приподняв его мокрую голову, рыкнул я, но тут будто очнулся.

Передо мной открылась страшная картина: Клив задыхался, пока я держал его лицо в воде. Отпустив его и резко поднявшись, я испуганно отскочил на пару-тройку шагов, а он, перевернувшись на спину, начал вымученно откашливаться. Его правая рука, при падении оказавшаяся, видимо, под животом, теперь была неестественно вывернута – я, навалившись сверху, придавил её.

– Ублюдок! – взревел Клив.

Я медленно подошёл и наклонился, не отрывая взгляда от его запястья. Изогнутое под странным углом, оно выглядело пугающе.

– Слушай, я это, – проговорил я тише, – погорячился. Давай помогу встать.

– Пошёл в жопу! – рявкнул он.

Отойдя, я принялся в оцепенении собирать тетради, искоса наблюдая за тем, как Клив пытается подняться. Бок не переставал болеть, дышал я с трудом, но решил предпринять ещё одну попытку помочь Кливу, прежде чем обратиться в больницу.

– Надо проверить твою руку. Кажется, она сломана.

– Завали хлебало, Хитклиф! – прорычал Клив. – Без тебя разберусь.

Он стоял, осматривал запястье и морщился от боли. На его лице остались царапины – это я так удачно приложил его об асфальт.

– Предупреждаю, что будешь получать каждый раз, как тронешь меня или моих друзей, – произнёс я напоследок, но по дрогнувшему голосу понял, что не произвёл должного эффекта. Клив меня и не слушал, его заботило сейчас совсем другое.

Держась за бок, я подхватил рюкзак и, прихрамывая, направился к машине. Чарли в шоке вытаращился на меня. Я сказал, что всё объясню позже, а сейчас лучше заехать куда-нибудь и провериться. Говорил я с трудом, так что Чарли сжалился и не стал доставать вопросами. Я надеялся, что отец ничего не узнает об этой драке. Обещал ему, что никуда не влезу, а сам…

Мои опасения подтвердились. Я получил ушиб ребра второй степени после того, как Клив ударил меня ногой. На моём теле была куча гематом, а рёбра адски болели. Потом я узнал, что Клив сломал руку, когда катался на велосипеде, и будет теперь ходить с гипсом. Я же сказал врачу и Чарли, что кубарем скатился с высоких ступенек. Никто, понятное дело, мне не поверил. Скрыть больное ребро от отца так и не удалось.

Всё же следовало родиться полукровкой или низшим – решать проблемы кулаками мне нравилось куда больше, чем тёмной материей.

8

– Это безумие, – заявил Кэмерон. – Я не буду в этом участвовать.

Я знал, что именно так он и скажет. К слову, участвовать не хотелось и мне.

– А что ты предлагаешь? – Скэриэл хищно уставился на него, выпуская табачный дым, затем потянулся к пепельнице. – Есть идеи получше?

Выглядел он максимально расслабленным, как будто предложил не сдаться Тони, а поиграть с ним в пинг-понг в выходные. Даже меня план шокировал, что уж говорить о Кэмероне, который, кажется, на дух не переносил Скэриэла и всё, что тот предлагал.

– Ты рехнулся! Это ведь Адам убил Жака. Мистер Эн уже подозревает его. Я прям жопой чувствую, что, если мы воспользуемся твоим планом, нам всем крышка, – возразил Кэмерон. – Да мистер Эн оторвёт нам яйца и заставит ими подавиться, как только мы нагрянем к нему в офис!

Задумавшись, Скэриэл потёр подбородок и откинулся на спинку стула. Вытянув ноги, он опять рассеянно выпустил табачный дым, смахнул пальцами остатки пепла и выжидающе поглядел на Кэмерона. Уголки его губ опасно поползли вверх. Не нравился мне его вид. Кажется, Скэриэл собрался в очередной раз учудить что-то безумное.

– Ты себе льстишь. Не такие уж они у тебя, судя по всему, крепкие, чтобы давиться, – усмехнулся он и провёл ладонью по кадыку. – Проглотишь свои яички и не заметишь.

Кэмерон вскочил, отчего противно скрипнул стул, и схватился за пистолет.

– Успокойтесь. – Я поднял ладони; хотел выглядеть спокойным, как Скэр, но слышал, как напряжённо при этом звучит мой голос. – Мы все тут на пределе. Надо решить, что делать. У нас, между прочим, общая цель.

Кэмерон с негодованием посмотрел на меня, всё ещё целясь в Скэриэла.

– Если этот мудак ещё что-то подобное ляпнет…

– То ты примешь это как миленький, – перебил его Скэриэл. – Больше того, ты будешь делать так, как я тебе скажу.

– Сука! – взревел Кэмерон. Сняв пистолет с предохранителя, он подскочил и ткнул дулом в висок Скэриэла. Тот оскалился, но промолчал, только вызывающе смотрел в ответ.

– Парни, вы чего? – Я пытался воззвать к их здравому смыслу, но меня никто не слушал.

– Сядь, Кэм. – Скэриэл требовательно указал на стул. – Сядь и послушай меня внимательно. У меня нет времени разжёвывать всё по сто раз.

– У меня есть идея получше: я пристрелю тебя и в мешке подброшу мистеру Эну. – Кэмерон довольно ухмыльнулся. – Как тебе такой вариант?

– А дальше что планируешь делать? Чем будешь расплачиваться с Тони за то, что скорешился со мной? Думаешь, он увидит мой труп и снимет с Адама все подозрения? Ты серьёзно считаешь, что он оставит вас в покое? Тогда ты ещё больший идиот, чем я думал.

– Твою мать, Скэриэл! – разозлился я. – Прекрати его провоцировать!

Кэмерон, плотно сжав губы, с презрением посмотрел на Лоу. Не надо быть гением, чтобы понять – он в любую минуту может выстрелить, а Скэриэл своими остротами никак делу не помогает.

– Я скажу, что будет после того, как мистер Эн получит меня живым или мёртвым, – елейным голосом произнёс Скэриэл. – Он убьёт вас с Адамом.

– Да неужели? Что останавливает его от того, чтобы прикончить нас сейчас?

– Он думает, что вы знаете, где я, а значит, знаете, где деньги.

– Он думает, что ты мёртв, – отчеканил Кэмерон.

– Так он думал первое время. Но, как мы все знаем, нет тела – нет дела.

Кэмерон ещё немного постоял, но всё же нехотя убрал пистолет и устало плюхнулся на свой стул. Я с облегчением выдохнул.

– Вот и славно, – прокомментировал Скэриэл.

Кэмерон скрестил руки на груди, скептически уставившись на него.

– Ты уверен в этом?

– Вы ещё живы, потому что Тони от вас что-то надо.

– Что-то или кто-то?

– Я могу только предполагать, но давай трезво оценивать ситуацию. Мы всё ещё живы. – Скэриэл затушил сигарету. – Тони уже обо всём догадался, и его терпение скоро закончится. Он потерял своего верного Жака. И ещё шесть человек из банды. Как мы договаривались, вы с Адамом соврали, что Жак вас отправил обчистить мой дом, так что вы не в курса́х, кто убил всех и где я. Вы как бы не при делах. Жак дал вам задание, и вы свалили.

– Он нам не поверил.