Чувствуя, как зашкаливает пульс, я свайпаю на разблокировку и предельно осторожно проверяю фото его профиля.

Под самой откровенной фотографией горит красное сердце.

Я лайкнула. И подписалась.

Боже мой…

Я блокирую телефон снова.

– Катерина, – Элеонор осторожно пересаживается ко мне на скамейку и обнимает за плечи. – Ты вроде бы не дышишь.

Правда?

Да, я, кажется, и вправду не дышала все это время.

– Я, пожалуй, пойду, – шепчу я, хватая телефон и сумку с учебниками.

Только не смотри на него.

Только не смотри на него…

– Я забыла… – я пячусь в сторону выхода. – Я вам напишу.

Сердце колотится, но я из раза в раз повторяю себе, что ничего страшного не произошло. И что это всего лишь случайность. Моросящий дождь приводит меня в чувство. Практически переходя на бег, я даже не замечаю, как на улице начинается самый настоящий ливень.

Добежав до густой аллеи, ведущей в сторону моего общежития, я прячусь среди деревьев и прижимаюсь спиной к мокрому стволу дуба. Я шумно и часто дышу, пока не слышу какой-то шорох позади.

Мурашки ужаса бегут по всему телу… Почему мне так резко стало не по себе?

Я оборачиваюсь, и следующий вдох вдруг глушится чужой холодной ладонью, прижатой к моему рту.

А потом я вижу его.

Преследователя.

Примечание:

Обсессия – это навязчивые, нежелательные мысли, образы или побуждения, которые, как правило, вызывают значительный дискомфорт или тревогу.

Глава 8
Девиантное поведение

«…Where you go I go,

Я иду туда, куда идешь ты,

What you see I see…

Я вижу то, что видишь ты…»

Adele – Skyfall

Кингстон, Шотландия.

Охотник.

Семь лет назад.

Мне нравится наблюдать, как люди обнажаются, испытывая дикий, неконтролируемый страх.

И я говорю не про примитивный секс или возбуждение. Мне нравится наблюдать, как люди обнажают свою суть. Хотя извращений в моей жизни было испытано немало: я трахался слишком много и слишком часто. Но никто и никогда не давал мне то, что я испытываю, когда вижу чью-то панику.

Конечно, данный факт можно списать на мое диссоциальное расстройство личности – очередной диагноз, который поставили врачи, когда мама в первый раз отвела меня на обследование.

Когда мне было шесть, меня отвели в комнату и начали показывать картинки, на которых человеку прищемили палец или на него свалилось что-то тяжелое. А далее просили представить, как нечто подобное случается с другими или со мной. Когда я представлял, что больно мне, в моем головном мозге активировались именно те области, которые должны активироваться при сочувствии боли. Когда же я представлял, что больно кому-то другому, эти части не активировались, зато активность наблюдалась в вентральном отделе полосатого тела, отвечающем за удовольствие.

Но исследования ошибаются.

Я получаю удовольствие, не когда кому-то больно. А когда я вижу истинные эмоции.

Лишь испытывая боль и находясь во власти ужаса, человек показывает истинного себя.

Прислонившись к дереву, я не спеша закуриваю сигарету и наблюдаю, как Катерина яростно проводит кистью по грязному холсту, разговаривая с кем-то по телефону. На ее прекрасном лбу залегла складка, брови нахмурены, а розовые пухлые губы покусаны из-за того, что в последнее время она часто нервничает.

Моя вина.

Но я и не думаю каяться. Я думаю лишь о том, как ее мягкие губы обнимают мой твердый член, который скоро достанет до нежного горла.

Я не спешу, медленно исследуя эту блеклую скучную девушку. Ничего необычного. Слишком обычно и пресно.

Но только на первый взгляд.

Время, потраченное на исследование моего маленького котенка, того стоило. Я преследовал Катерину, желая узнать ее самые глубокие и темные фантазии. И сначала я взломал ее соцсети.

Обычно на взлом страницы у меня уходит не больше десяти минут. Большинство людей мыслят примитивно: они не задумываются о цифровой безопасности и везде делают схожие пароли. На моих губах невольно расцветает ухмылка. На взлом страницы Катерины Рид мне пришлось потратить целый час.

С экрана телефона на меня смотрит улыбчивая девушка, которая щурится от яркого солнца, держа в руке «Сонеты» Шекспира. Какой милый и умный котенок…

Я также побывал у нее в комнате.

Идеально чисто и убрано. Мне нравилось это качество: чистоплотность не была свойственна моим друзьям, из-за чего в нашей общей резиденции царил хаос, который прислуга едва успевала устранять.

Но Катерина… Она была слишком чистой девочкой. И слишком идеальной для того, чтобы ее трахать.

Она не любит излишнюю растительность на теле, поэтому в ее ванной лежит достаточное количество депилирующего крема. Когда Кэт занималась плаванием, я с наслаждением наблюдал, как по ее бледной коже стекают капли воды. Уверен, что между ног Кэт тоже идеально гладкая.

И еще один будоражащий факт: мой котенок принимает противозачаточные таблетки. Кажется, для того, чтобы поддерживать гормоны в норме. Если бы я не заглянул в ее медицинскую карту, то подумал бы, что Кэт не так невинна, как о ней думают окружающие. И, как ни странно, такой исход событий вызвал бы во мне раздражение.

Раздражение. Я испытывал это чувство так редко, что не сразу осознал, насколько я свыкся с мыслью о том, что именно я лишу Катерину девственности.

О том, как ее прекрасная багровая кровь будет размазана по моему члену, когда котенок будет кричать от оргазма, порожденного моими грубыми пальцами.

Наблюдая за хмурой девушкой, я подмечаю, что на ее сумбурной картине не хватает этого оттенка – красного, и добавляю его на холст, когда Катерина выходит на пробежку. Отпереть дверь в ее комнату было легче, чем взломать ее телефон.

Ее безумная склонность к учебе и изобразительному искусству вызывает во мне странное любопытство. Например, сможет ли она рисовать или читать учебник, когда я буду вылизывать ее дочиста.

Следуя за девушкой по пятам, я вспоминаю ее фотопленку.

Скриншоты из электронных книг, фото еды, семьи и друзей – ее красивого лица почти нет. Но я обязательно ее сфотографирую – позже, когда придет время.

Теперь я знаю о Катерине Рид все. Не считая ее маленького секрета.

Катерина без ума от русских писателей, сладкого кофе и вишневого геля для душа. В личных сообщениях – ничего необычного. Кэт несколько раз ходила на свидания, каждое из которых было неудачным. Интересно, ее сладкие губы тоже девственны? Если нет, то я неожиданно хочу найти каждого ублюдка, с которым она встречалась, и увидеть боль, застывшую в их глазах.

Блядь. Я захожу слишком далеко.

Но я предупреждал вас: я ненормальный. И мне впервые за долгое время открыты другие краски – краски, которые разбавлены холодным оттенком металла, окрашивающего ее глаза.

Я планировал закончить вечер как обычно – немного понаблюдать за Кэт и вернуться домой, чтобы потом дописать алгоритм.

Однако котенку захотелось выйти на пробежку. Ночью. Одной. Когда ее пожирает взглядом мужская половина школы, которая так и не осмелилась подойти к ней.

Лишь один ее заносчивый взгляд способен уничтожить мужское самолюбие на корню. Такие, как Катерина, являются сложной целью. Но я собираюсь посадить моего котенка на колени и увидеть, как ярость на ее лице сменяется беспрекословной покорностью.

Катерина, тебе не следует бегать ночью.

Рано или поздно я поймаю тебя.

Вместо того чтобы заняться делами, я сажусь на мотоцикл и по ощущениям объезжаю всю Южную Шотландию, пытаясь сбросить пар и устранить легкое раздражение.

Никто и никогда не мог заставить меня что-то сделать. В конце концов, это всегда чревато неутешительными последствиями. Однако во всем гребаном мире нашлась одна-единственная вещь, которую я был вынужден терпеть, – и это редкие разговоры с Уильямом Сноу.

Скорость зашкаливает. Дороги мокрые от недавнего дождя. Но никакой адреналин не приносит мне удовлетворения.

Вернувшись в Кингстон, я переодеваюсь в спортивную форму, а затем направляюсь к футбольному полю, чтобы поучаствовать в игре. Я делаю это нечасто, но сейчас мне, как никогда, необходимо изнурить мое тело.

Мне пришлось отложить мысль о «Дьяволе», учитывая текущие обстоятельства и высокую вероятность того, что мой противник может умереть, если я неправильно рассчитаю удар. Или если я захочу не рассчитать удар.

Воздух заряжен и мрачен, как серые облака, а матч превращается в сцену из апокалипсиса – за вычетом того, что все остались живы и лишь слегка покалечены. Трибуны кричат наши с Аароном номера, подбадривая и выкрикивая комплименты. Одна из девушек даже кидает в меня свой лифчик. Иногда популярность являлась обременительной вещью, но всеобщая любовь полезна.

Иногда я ношу маски. Мне приходится носить маски. Потому что если бы люди действительно знали, что творится у меня в голове, то держались бы от меня подальше. А это не соответствует моим планам.

Я направляюсь к скамейке с Аароном и хватаю бутылку воды, заглушая в себе порыв к убийству. Я бы никогда не перешел эту грань.

Наверное.

– Блядь, – Кинг морщится, когда заглядывает в свой телефон. – Наши лонги по «Комо Моторс» слетели.

– Убытки? – ровно спрашиваю я, параллельно проверяя, где прячется мой маленький котенок, которого скоро будут ждать неприятности. Точка геолокации указывает на обеденный зал. Хм-м, какое совпадение, я как раз голоден.

Чертовски голоден, котенок.

– Дерьмо… Десятка, – выдыхает он, а затем замирает, когда его взгляд встречается с моим. – Кас, это не твоя вина.

– Я знаю.

Кинг предпочитает заткнуться, потому как знает меня слишком хорошо. Внешне я могу казаться спокойным. Впрочем, внутри тоже, но когда что-то идет не так, во мне просыпается склонность к садизму.

Принимая душ, я хладнокровно рассчитываю следующие шаги. «Комо Моторс» – лишь неприятное стечение обстоятельств, не больше. В раздевалке со мной никто не заговаривает, держась подальше из-за жестокой футбольной игры.

Допустим, некоторые игроки пострадали совсем не слегка.

– Куда мы потом? – спрашивает Аарон, натягивая на себя толстовку Кингстона. – В «Дьявол»?

– Нет, у меня есть планы, – отвечаю я безразлично. – Где Чон и Эрик?

На улице вновь моросит дождь, охлаждая мое разгоряченное тело, и я неожиданно раздумываю над тем, почему Катерина так любит пасмурную погоду. Сколько бы я ни наблюдал за ней, она никогда не брала с собой зонт и часто подставляла лицо под капли дождя, наслаждаясь игрой природы. Дерьмо, котенок. Я хочу съесть тебя. И сегодня я обязательно оближу твою мягкую кожу.

Маленький уничтожитель моей перманентной скуки сидит в обеденном зале, ужиная вместе со своими подругами. Сегодня она не встречается со мной взглядом и этот прискорбный факт я исправлю в ближайшее время.

Иногда я ловлю себя на мысли, что мне не хватает ее глаз, которые, как и ртуть, оказывают на меня токсичное действие. Кто-то назвал бы их серыми, но это слишком примитивное описание для ее взгляда. Гордого и красивого. Такого, который хочется поглотить без остатка. Добавьте к этому распущенные светлые волосы, длинные ноги и голубой джемпер, который обтягивает ее грудь. Мой член дергается, когда я представляю его между ее сисек.

И снова у меня эрекция из-за этого невинного создания.

– Сколько мы потеряли? – спрашивает нас Хван, отвлекая меня от эротических фантазий, связанных с Катериной Рид.

Фантазий. Я фантазирую о ней. Какого черта?