– Я к тебе зайду, – обещал несчастный граф, понимая, что тетя Лидия больше не выдержит. – Надо машину в гараж отвезти.

– Ясное дело, – захныкала страдалица. – Машина ему лучше меня. Я ли его не…

Леди Лидия и сэр Герберт переглянулись.

– Слингсби! – резко сказала хозяйка.

Дворецкий знал свое место и не стал бросать сочувственных взглядов, но с пониманием запыхтел.

– Сию минуту, миледи. – Он повернулся к сестре: – Пошли, я тебя прошу! Почудила, и хватит.

Только что леди Лидия заметила в нем сочувствие. Теперь он заметил сочувствие в Полли, и не ошибся. Та подошла к мамаше Прайс и повела ее, приговаривая:

– Вот так. Пойдем, отдохнем…

Миссис Прайс засомневалась.

– Отдохнуть-то отдохнем, только если б я захотела, я бы…

– Прайс! – крикнул сэр Герберт.

Она взглянула на него, словно до сих пор не замечала.

– Добрый вам вечер, Сырырбырт. Я вот говорю…

– Неважно, – прервала ее леди Лидия. – Лорд Дройтвич к вам зайдет.

– Конечно, – подтвердил Тони.

Мамаша Прайс покачала головой со скорбью Моны Лизы.

– Он меня не любит. Никто меня не любит!

– Чушь! – сказал сэр Герберт. – Любит. Идите, идите… вот так. Пенсию вам платят исправно?

– Да-да, Сырырбырт. Только я так думаю, зачем? Продала первородство за похлебку…

Фыркнув напоследок, она подчинилась Полли. Шествие замыкал Слингсби, выражая и отрешенность, и извинение за сестру. Тони смотрел им вслед.

– Что она хочет сказать?

– Ничего. Ничего! – Сэр Герберт затряс головой, словно отгонял муху. – Она напилась. Уведи-ка ее к себе, Лидия, и подержи, пока не уедет.

– Да, ты прав.

Тони удивленно на них глядел.

– Господи! – воскликнул он. – В чем дело?

– Она болтливая дура, – сообщил сэр Герберт. – Может навыдумывать про твоего отца…

– При чем тут отец?

– Ну, про меня. Про кого хочешь. Ради бога, не спрашивай!

– Почему ты волнуешься?

– Я? Волнуюсь? Какая чушь! Я ничуть не волнуюсь.

– А, вон что! – обрадовался Тони. – У тебя с ней что-то было!

– Тони, – сказала леди Лидия, – не говори глупостей.

– Лидия, пошли, – сказал сэр Герберт. – Зачем мы теряем время? Поймай ее и держи, пока не проспится. Может, она сейчас рассказывает.

Когда дверь за леди Лидией закрылась, Тони обернулся к дяде.

– Ну, дядя Герберт, посмотри мне в глаза. Было у вас что-то двадцать пять лет назад?

Сэр Герберт фыркнул.

– Конечно, нет! Двадцать пять лет назад я предпочитал хористок.

– Хм… – сказал Тони. – Как-то ты странно говоришь. Уклончиво. Меня всегда удивляло, что ты ей платишь.

– Мой дорогой! Она нам преданно служила!

– Ладно, я сам ее люблю, особенно на расстоянии. Сида я люблю меньше. Наверное, бранит аристократов в Гайд-парке. На меня смотрит так, словно я торможу прогресс. Знал бы он, что такое быть графом! Побыл бы на моем месте!

– Господи! – закричал сэр Герберт. – Что ты говоришь?

– А что? Мы, графы, самые несчастные люди. Хозяйство само собой не идет. Если бы Сид Прайс оказался…

– Тони! Прошу тебя!

– Что ты волнуешься? Дрожишь весь…

– Я не дрожу.

– Дрожишь, как цветок на ветру. Скажи мне, дядя Герберт…

– А, вот вы где!

Из двери торчала голова мамаши Прайс. Сэр Герберт нашел в ней сходство с Медузой.

– Господи! – застонал он. – Где же Лидия?

5

Мамаша Прайс скромно просочилась в комнату. В руке у нее был полупустой бокал, чем и объясняются, вероятно, изменения, достаточно резкие, а вот хорошие ли – это как кому. Из глубин скорби она взмыла на вершину радости.

– Можно? – осведомилась она. – Вы тут, а я – там, хе-хе! Скажут, я выйду. Пора нам, мой миленький, потолковать, – добавила она, обращаясь к лорду Дройтвичу.

Тони попятился. Да, она шаталась, но поцеловать его могла.

– Нянечка! – взмолился он. – Не надо, я занят!

Мамаша Прайс захихикала.

– Да уж, не свободен, хе-хе! Захомутали. Поздравляю – ик – и желаю. А вам стыдно, Сырырбырт!

– Почему? – растерялся баронет. – Что я такое сделал?

– Сами знаете… ик…

– Вы бы лучше прилегли!

Мамаша Прайс обиженно выпрямилась, веселье ее угасло.

– Прям счас! – отвечала она. – Хватит, я от вас нахлебалась!

– Ну что это! – вскричал сэр Герберт, кидаясь к входившей в комнату супруге. – Лидия, зачем ты ее выпустила?

– Я ее не поймала, – ответила леди. – Скорее всего, она рыскала по дому. У Слингсби ее не было.

Тут появилась Полли и спросила:

– А, вы ее нашли?

– Мы что, играем в прятки? – удивился Тони. Приветливость мамаши Прайс тем временем вернулась.

Допив свой бокал, она одарила собравшихся улыбками и повела такую речь:

– Ле-ик-жентлемены, выпьем за нашего красавчика и его… ик… супружницу. Мир да любовь! Что ж это вы. Леди-лиди? До дна, до дна!

– Какая мерзость! – сказала хозяйка, снова спугнув радость оратора.

– Эт кто, я? – Она тыкнула пальцем в Тони. – Тоже мне, защитничек выискался! Не-ет, хватит, я все скажу!

Сэр Герберт бросил взгляд на леди Лидию и, вероятно, набрался новых сил.

– С меня тоже хватит, – промолвил он. – Немедленно идите в библиотеку!

Мамаша Прайс отшатнулась.

– Вы меня не хватайте! – взвизгнула она. – Ишь какой! Да я сколько лет… ик… совесть продаю-ю-ю…

Полли выступила вперед.

– Идемте, миссис Прайс, – мягко сказала она. – Там хороший диванчик, я вас причешу, к ужину будете как новенькая.

– Ты хорошая девочка, – захныкала мамаша Прайс. – Ни в кого не стреляешь… Я Сиду всегда говорю, эта Полли… – Тут она развернулась к сэру Герберту. – Ой, Сид, Сид! Из-за вас ему жизнь испортила… Да, Сырырбырт, все из-за ва-а-ас… Ик!

– Хватит!

– Ну, это мы еще посмотрим.

С этими грозными словами она наконец вышла, столкнувшись с Фредди, которому казалось, что наступила пора коктейлей.

– Если зрение меня не подвело, – заметил он, – она назюзюкалась.

– Еще как! – горестно подтвердил сэр Герберт.

– Что ж вы ее не выгоните вместе с сыночком?

– Нет! – воскликнула леди Лидия. – К сыну ее пускать нельзя!

Фредди совсем растерялся.

– Ничего не понимаю!

Тони, достаточно строгий, выступил вперед.

– Вот именно. Но должен понять. Тут какая-то тайна.

– Что ты, что ты, что ты! – быстро ответил сэр Герберт.

– То. Не такой я дурак. Почему она говорит, что продавала совесть?

– Герберт, – выговорила леди Лидия, – скажи ему.

– Лидия!

– Да. И ему, и Фредди. Я больше не выдержу.

– Я жду, дядя Герберт, – напомнил Тони.

– Что ж, пеняй на себя, – ответил его дядя.

6

Приняв классическую позу английского джентльмена, то есть стоя спиной к камину, несчастный баронет спросил:

– Тони, ты знаешь, как и где ты родился?

– В Индии… – растерянно отвечал граф.

– …где жили тогда, – прибавил Фредди, – родители нашего героя. По хрупкости здоровья его послали в Англию…

– Нет, – прервал его сэр Герберт. – Все не так.

– Значит, меня обманули, – сказал Фредди.

Леди Лидия посмотрела вверх из глубин кресла:

– Говори, Герберт.

Муж ее дернул горлом, словно глотал неприятное лекарство.

– Хорошо, – согласился он. – Тони, ты родился на Мотт-стрит, в Найтсбридже, над парикмахерской.

Тони заморгал.

– Зачем же мама… – начал он.

– Если под «мамой» ты подразумеваешь покойную леди Дройтвич, ее там не было.

Фредди снова посмотрел на дядю.

– Ты напился?

– Говори! – взывала леди Лидия. – Не крути ты вокруг да около!

– Я хотел помягче…

– Не надо.

– Правильно, – одобрил Тони. – Швыряй свою бомбу и хорони мои останки.

– Что ж, – сказал баронет, – эта… хм… женщина – твоя мать.

– Как?! Отец польстился…

– Нет-нет. Все гораздо хуже. Ты – законный сын.

– Почему «хуже»? Если бы я был незаконный, я бы не имел права на титул.

– А ты и не имеешь, – сообщила леди Лидия.

– Вы оба в своем уме?!

– Все очень просто, – начал сэр Герберт. – Сын Дройтвича прибыл из Индии, его воспитывала кормилица. Естественно, у нее был ребенок того же возраста…

– О, господи! Понятно. Наследник умер, а я…

– Наследник не умер.

– Где же он?

– Там, на людской половине. Его зовут Сид Прайс.

Раздался пронзительный крик. Кричал не Тони – он тупо глядел на дядю, а тот, кто еще недавно считал себя его братом.

– Это неправда, – утешил его Тони. – Не может такого быть.

– Может, может, – возразила леди Лидия.

– Нет, не может! – крикнул Фредди. – Вы посмотрите на его галстук!

Тони подошел к окну, постоял и вернулся.

– Объясните получше, – сказал он. – Вы уверены?

– Вполне.

– Вы давно это знаете?

– С тех пор, как тебе исполнилось шестнадцать.

– Однако! Больше десяти лет. А как же это обнаружили?

– Миссис Прайс попала в аварию. Все обошлось, но она думала, что умирает.

– И послала за Дройтвичем, – продолжил рассказ сэр Герберт. – Решила покаяться на смертном одре.

– Так… – сказал Тони.

– Я был в клубе, он меня вызвал в эту парикмахерскую, и она все повторила. Года за два до возвращения хозяев из Индии она подменила их ребенка своим.

– Так-так… – сказал Тони.

Фредди еще боролся с судьбой.

– Ну, это черт-те что! – воскликнул он. – А как насчет семейного сходства?

– Все младенцы похожи на Дройтвича, – сказал сэр Герберт.

– Такие, знаешь, – пояснила леди Лидия, – круглые, розовые, глупые.

Фредди не сдался.

– Хорошо, а особые приметы? Они у всех есть. Даже в документах пишут: «Приметы».

Сэр Герберт важно кивнул.

– К этому я и подхожу. Сын Дройтвича ошпарил руку, еще в Индии. Когда они вернулись, шрам исчез. Через четырнадцать лет его обнаружили у Прайса.

– Черт знает что! – сказал Тони. – Если вы точно знали…

– Подожди, – прервала его леди Лидия. – Сейчас поймешь.

– У леди Дройтвич, – продолжал баронет, – было слабое здоровье. Если бы мы отняли у нее обожаемого сына и заменили каким-то чудищем, она бы этого не перенесла. Мы с Дройтвичем проговорили целый вечер, и мне пришла в голову неплохая мысль: принесем к ней этого типа, оставим их вместе, а уж материнское сердце само сработает.

– И как, сработало?

– Что ты! Когда принесли дитя, – торжественно вымолвил сэр Герберт, – она сказала, что в жизни не видела такой пакости.

– Ее просто трясло, – прибавила леди Лидия.

– Муж предложил усыновить его, и она решила, что дело нечисто. Я думаю, бедный Дройтвич немало перенес.

Сэр Герберт вздохнул и немного распустил воротничок, явственно радуясь, что достиг конца повести.

– Это все? – спросил Тони.

– Да, все.

– Чего тебе еще надо?! – возмутился Фредди.

– Я посоветовал Дройтвичу сдаться, – дополнил свой рассказ сэр Герберт. – В конце концов, есть мальчик, воспитанный как сын графа…

– Да, Тони, – подтвердила леди Лидия, – у тебя превосходные манеры.

– …и есть исключительно неприятный субъект.

– Аминь, – заметил Фредди. Тони, однако, не успокоился.

– А мне-то что делать? – крикнул он.

– Тебе? – удивилась леди Лидия. – Неужели это не ясно?

– Вот именно, – поддакнул сэр Герберт. – Сиди тихо и смотри, чтобы эта мегера не болтала.

– Да, господи! – не унимался Тони. – Как же я могу…

– Не дури, – укоризненно сказал Фредди. – Не распускайся, старик. Ты обо мне подумал? Тебе не стыдно подсунуть мне такого братца?

– Нет, правда, Тони! – вступила в беседу леди Лидия. – Отец, и тот решил ничего не трогать. Что ж ты беспокоишься?

– Молодец, тетя Лидия, – одобрил ее Фредди.

– Беспокоиться? – Тони обернулся к дяде. – А ты никогда не беспокоился?

– Естественно! Я для него сделал что мог. Два раза в месяц, приезжая в Лондон, я захожу к нему постричься…