Еще и язвит!

Свейт пригнулся, позволяя мне вскарабкаться ему на спину. Ледяной устроился сзади, и мы взлетели. На этот раз байланг взмыл высоко и по плавной дуге спустился к тому месту, где Эйнар и Сигмунд в поте лица копали снег. Там мне снова вручили лопату. Стражи отошли в сторону и начали негромко переговариваться.

Краем глаза я заметила, как помрачнел Йоран. Интересно… Кажется, куратор доверяет ему. Несмотря на то что Ааберги сейчас в немилости, у Ледяного есть не только враги, но и друзья. И группа преданных учеников. Только Чейн вызывал у меня все больше сомнений.

Мы копали до самого заката. Ночевали в убежище, похожем на то, в котором мы останавливались во время миссии за Ржавый пик.

Следующие два дня оказались похожи на этот. Парни копали, я собирала. Ледяной ругал меня за окоченевшие руки, возил на Свейте и заставлял искать следы других тварей. Но мы так ничего и не нашли.

Метка на руке периодически то жгла, то чесалась, но больше не мешала спать. И постепенно я приходила к мысли, что придется нарушить обещание, данное Ледяному. Эйнар и Сигмунд будут молчать. И наверняка расскажут мне много интересного. Правда, выбрать момент, чтобы поговорить с ними в походе, оказалось сложно. Я терпеливо ждала, пока мы вернемся в Академию.

В воскресенье мы отправились в путь после обеда. Все байланги были нагружены мешками с травой и летели не спеша. Я привыкла к высоте и теперь любовалась закатом, прекрасными видами на горы, Академию и дальний плац, по которому расхаживала одинокая фигура…

Я узнала отца даже с такого расстояния и едва не свалилась с байланга от неожиданности. Удержал, как всегда, Ледяной. Я выпрямилась и постаралась отодвинуться от куратора. Наверное, именно поэтому он сразу понял:

– Герцог Скау?

– Да, – обреченно вздохнула я.

Ждать хорошего от отца не приходилось. Но и деваться было некуда. Интересно, что наговорили ему герцогиня Эллингбоу и Крон?

Наконец, лапы Света коснулись утоптанного снега. Ледяной спешился первым и галантно протянул мне руку. Раньше он подобного не делал. Я так удивилась, что вцепилась в протянутую ладонь и позволила ему помочь мне. Еще больше я удивилась, когда куратор сделал мне знак следовать за ним и первым направился к моему отцу.

Я мысленно перебирала все свои прегрешения и старалась держаться за спиной Ледяного. Глупо, наверное. Все равно сейчас он доложит обо всем отцу. Я уже не раз нарушала правила Академии. Даже если в истории с Идой куратор будет на моей стороне, все остальное…

Страж отвесил подобающий поклон моему отцу и с достоинством произнес:

– Герцог Скау.

Я в это время украдкой рассматривала волевое лицо своего родителя, карие глаза, в которых застыло недовольство, аккуратно остриженные каштановые волосы, короткую бородку. К сожалению, мне не досталось от герцога ничего. Ни единой черточки лица, ни цвета волос, ни гордой осанки, ни характера. Поэтому многие сомневались в нашем родстве.

Выходить из-за спины куратора совершенно не хотелось. Но отец даже не посмотрел на меня. Бросив на Ледяного оценивающий взгляд, он ответил:

– Господин Ааберг. Я был удивлен, когда узнал, что именно вы приняли на себя заботу о моей дочери. Но, признаться, рад. Говорят, вы суровы к своим ученикам, а этой юной леди нужны ежовые рукавицы. Я неоднократно получал жалобы от господина Крона. Что скажете об Анне вы? Правда, я ожидал, что мы увидимся раньше. Но, оказалось, вы улетели.

Да, ему тоже есть на что жаловаться… Я втянула голову в плечи. Но Ледяной тоже не посмотрел в мою сторону и ответил:

– Прошу прощения, герцог, но Академия возложила на меня ответственную миссию. Я посчитал нужным взять троих отличившихся адептов, в число которых вошла Анна. Ваша дочь щедро одарена магией стражей и делает успехи. Думаю, к концу года Анна догонит и перегонит своих однокурсников. Она тренируется с должным прилежанием, и я не имею к леди ни малейших претензий.

Сказано это было настолько безмятежно, что я сначала не поверила своим ушам. Пришлось скромно потупиться, чтобы скрыть свое удивление. Ледяной меня хвалит перед отцом? Я что, сплю?!

Кажется, тот был обескуражен не меньше. Какое-то время отец молчал, а затем отрывисто произнес:

– Анна. Иди сюда.

Я покорно выступила из-за широкой спины куратора и заглянула в глаза отцу. Несмотря на то что Ледяной похвалил меня, было страшно. Я видела, что отец все еще сердится на меня, и только слова куратора заставили его сдержать резкие слова.

Отец сухо заговорил:

– Ректор утверждает, что к происшествию с юной леди Эллингбоу ты непричастна, и господин Ааберг хорошо о тебе отзывается. Надеюсь, больше я не получу никаких жалоб и мне не придется бросать дела и нестись на другой край света.

Я поспешно ответила:

– Да, отец.

Удивительно, но никаких нотаций за этим не последовало. Он вытащил из кармана белый конверт и протянул мне со словами:

– Роден просил передать. Надеюсь, ты будешь достаточно вежлива и напишешь ответ. И помни, что выходить за пределы Академии тебе запрещено.

Надеюсь, моего зубовного скрежета он не услышал. После этого отец предельно вежливо распрощался с куратором и ушел, не глядя в мою сторону. Я мельком глянула на знакомую печать и хотела смять конверт. Но Ледяной перехватил мою руку со словами:

– Не вздумай! Он может обернуться. Не стоит дергать за хвост Правящего герцога Запада. Чем тебе так не угодило это письмо?

– Ничем, – прошипела я и сунула конверт за пазуху.

Спалить его можно и в комнате.

– Тебя просили написать ответ, – словно прочел мои мысли куратор.

– Заставите сделать это при вас? – иронично спросила я.

– Возможно, – кивнул Ледяной.

Я сердито фыркнула и отвернулась. Знал бы он, кто «осчастливил» меня своим вниманием!

Пока мы разговаривали с отцом, остальные успели приземлиться. Эйнар и Сигмунд застыли в стороне, рядом со своими байлангами, а Йоран подошел к нам. Он взглянул на Ледяного и уточнил с изрядной долей иронии в голосе:

– Отличившиеся ученики, да?

– Я же не сказал, чем отличившиеся, – пожал плечами куратор.

И хорошо. Я все еще не верила, что пронесло и я не получила выговор от отца. Еще бы письмо куда-нибудь сплавить. Может, сбросить со скалы, будто его унес ветер? И сказать, что так и было…

Я уже начала алчно поглядывать на край пропасти, когда Йоран повернулся ко мне и насмешливо сказал:

– Тебе как будто лягушку вручили, а не кусок бумаги.

– Этот кусок бумаги хуже лягушки, – буркнула я, пытаясь боком протиснуться мимо него к своим друзьям.

Но дорогу загородил молочно-белый байланг. Его я побаивалась, пришлось отступить. Йоран заметил мой маневр, но ничего не сказал своему четвероногому другу. А вместо этого понимающе спросил:

– Что, надоедливый ухажер?

– Хуже, – горестно вздохнула я, сраженная его прозорливостью. – Надоедливый ухажер, который нравится моему отцу.

– И кто же это? – раздался за моей спиной холодный голос куратора.

– Не важно, – раздраженно ответила я и обошла Йорана с другой стороны, чтобы направиться к друзьям.

Эйнар и Сигмунд смотрели с сочувствием. Взгляд Ледяного жег мне спину. Я улыбнулась парням и шепнула:

– Нужно поговорить.

А затем как ни в чем не бывало подошла к обрыву и разжала руку.

Ветер подхватил конверт. Я удовлетворенно наблюдала за тем, как белый прямоугольник планирует вниз. Но радость моя была недолгой. В следующий миг Свейт оказался рядом. Байланг распахнул крылья и спрыгнул вслед за конвертом. Я с кислой миной наблюдала за тем, как он возвращается. Как бы объяснить, что это не палочка, а мусор?

Но оказалось, что пес и не собирался нести его мне. Свейт опустился на снег перед Ледяным и протянул письмо ему. Я подошла к куратору и мрачно потребовала:

– Отдайте!

– Вечером, – кивнул он, пряча конверт за пазуху. – После ужина придешь в библиотеку. Прочтешь его при мне и напишешь ответ. Я сам отправлю его герцогу Скау. Заодно получишь несколько учебников для дополнительного чтения.

Я ответила ему возмущенным взглядом. Но, разумеется, Ледяного не проняло.

– Сдайте снаряжение и отправляйтесь на ужин, – приказал он.

После этого он развернулся и ушел. Йоран шагал рядом и посмеивался. Свейт на прощание утешительно потерся носом о мое плечо и поспешил за хозяином.

Сигмунд подошел ко мне и тихо спросил:

– О чем ты хотела поговорить?

– Не здесь, – серьезно ответила я. – Давайте сдадим снаряжение и поднимемся на гору. Скажете, что решили помедитировать с дороги.

Парни удивленно переглянулись, но послушно кивнули. Мы отправились разгружать псов. Сдали палатки и одеяла в отдел снабжения, а собранную траву – магистру Бакке. Старик довольно потирал руки, пока я с ужасом оглядывала творящийся в лаборатории хаос. За время моего отсутствия он разросся, и уборку хотелось начать тут же.

Но другие дела не ждали. На гору я едва не бежала. Эйнар и Сигмунд едва поспевали за мной, но больше ничего не спрашивали. Академия в это время жила своей жизнью. Воскресный вечер был в разгаре, адепты прогуливались между ярко освещенными корпусами.

Стоило нам повернуть к общежитиям третьего курса, как я едва не столкнулась с Идой. Девушка отпрянула и возмущенно произнесла:

– Ты!

Эйнар за моей спиной фыркнул от смеха, а я перевела взгляд на Гейру, которая не спешила выходить из-за плеча подруги. И не смогла сдержать удовлетворенную улыбку, потому что посреди лба однокурсницы красовалось золотистое пятно. Судя по опухшей коже вокруг, его уже чем только не терли. Так вот кого Ида посылала мне пакостить. Что ж, будем считать, что она наказана сполна.

Обычно деликатный Сигмунд насмешливо сказал:

– Гейра, у тебя пятно на лбу.

– Знаю, – прошипела девушка и рванула прочь.

Ида молча поспешила за ней, одарив меня на прощание яростным взглядом.

– Что это с Гейрой? – спросил Эйнар, когда мы пошли дальше.

– Охранное снадобье для ванной, – довольно сообщила я. – Судя по всему, к моему возвращению готовили очередной неприятный сюрприз, но не вышло. Через недельку сойдет.

Посмеиваясь, мы продолжили путь.

Когда мы вошли в домик на вершине горы, я первым делом тщательно осмотрела обе двери и щелкнула пальцами. Легкий дымок оповестил всех, что заклинание развеялось.

– Сработало дважды, – поделилась я.

– Но у Иды лоб чистый, – нахмурился Эйнар.

– Значит, еще кое-кто ходит по Академии с золотистым пятном на лбу, – намекнула я. – И, думаю, это вас приятно удивит.

На лицах парней появилось любопытство. Но времени до ужина оставалось мало, и я поспешно заговорила:

– Мне нужно кое-что спросить у вас.

– Спрашивай, – немного удивленно кивнул Сигмунд.

Я коснулась черной повязки на его руке и спросила:

– Что под ней? Можешь показать?

Братья удивленно переглянулись, и Эйнар ответил:

– Мы вроде говорили об этом, нет? Метка связи с байлангом.

Сигмунд в это время внимательно изучил мое лицо, а затем молча стянул повязку. Я жадно рассматривала его протянутую руку. На белой коже выделялся ряд багровых пятнышек – следы собачьих зубов. Точнее, шрамы. Укус щенка. Они давно должны были побелеть, но остались багровыми. И это напоминало прямоугольник, который остался на моей руке.

– Что случилось, Анна? – спросил Сигмунд. – Почему тебя это так волнует?

Я покосилась на дверь, потом с тяжелым вздохом сорвала с руки повязку и показала братьям свое запястье.

Эйнар удивленно заморгал. А вот выражение лица Сигмунда стало очень сложным. Он осторожно взял мою руку и провел большим пальцем по багровому прямоугольнику. Закрыл глаза и снова открыл, словно не мог поверить своим глазам. И только после этого севшим голосом спросил:

– Это… сделал Свейт?