Развод за каменной стеной (страница 13)
Было в голосе Ивана что-то опасное. Не злое, а мощное. Так говорят те, кто имеет право. Облечённые властью или Раскрывающие неприятные секреты. Светка это тоже услышала. Уселась рядом, виновато глядя в мою сторону.
– Ты знаешь, Лер, – продолжил Иван уверенно, – я тебе никогда не отказывал в помощи. С советами не лез. Вёл себя тактично. И когда ты беременная рвалась искать загулявшего Вадика по барам, и когда подписывала брачный договор. Только раз сказал, что с братьями ты сделала неверный выбор, и всё.
– Спасибо, Вань. Ты мне очень помог.
– Да хрена там по всей морде! Не помог я тебе! Я своей тактичностью, ни тебе, ни всем остальным не помог. Если бы ты тогда сама побегала с пузом по барам, поискала этого придурка среди ночи в толпе пьяных выродков, ты бы уже тогда, сама от него ушла. Но мы ж тебя все берегли, забо-о-отились.
Он зло посмотрел на Светку. Та сжалась на своём стуле, словно это она была в чём-то виновата. Хотя Иван именно так и думал.
– Я тебя поняла. И потому, что тогда тебе пришлось искать пьяного Вадика и тащить на себе домой, мне надо сейчас срочно съехать. Правильно я поняла?
– Неправильно. Ты вообще ни черта не понимаешь. Тогда не понимала и теперь не понимаешь. Потому что мы с тобой все эти годы нянькаемся. Я, Светка, Вадим, все у тебя в помощниках!
Он отвернулся к окну. Раскачивался, топая под столом ногой. В такт ступне прикусывал нижнюю губу, словно боялся сказать лишнее.
– И я вам благодарна за помощь.
– Да знаешь, куда себе эту благодарность засунь?
– Вань, – вклинилась Светка.
– Помолчи! Дай мы договорим, потом выскажешься, а то уже нагородили делов!
– Вань, скажи нормально. Я ничего не понимаю. – У меня в горле встал ком. В висках бухали удары сердца. Во рту пересохло. А ещё, было ощущение полной беззащитности. Я думала, что здесь безопасно, а вышло наоборот.
– Да что тут понимать, Лер? Мы своей помощью тебе испортили жизнь, вот в чём гадость ситуации. Теперь понятно?
– Нет.
– Ну так я объясню. – Иван теперь смотрел спокойно, как похоронный служащий. – Мы своей дружеской поддержкой тебя избаловали. Чуть что у тебя случилось, муж загулял, машина сломалась, с ребёнком посидеть некому, мы тут как тут. Подставляем крепкое плечо, страхуем помогаем.
– Но ведь это и есть дружба?
– Ни хрена подобного, Лер! Ты живёшь в полной жопе!
– Ну, предположим, – постаралась успокоиться я.
– Да я тебе точно говорю. Муж – ублюдок конченый, выставил на улицу без гроша в кармане, с ребёнком на руках. У тебя настолько всё плохо, что ты надеешься изменить жизнь, купив дом у сумасшедшего маньяка! Но при этом, и пальцем не пошевелила, чтобы исправить ситуацию!
Мне было обидно. Обвинения больно впивались в истерзанную душу. Мне хотелось убежать и спрятаться. Но здесь было самое безопасное место. Поэтому я постаралась выровнять дыхание.
– И чего ты хочешь, Вань?
– Подтолкнуть тебя к лучшей жизни.
– С подоконника? – съязвила я.
– Не надо передёргивать. Просто пока мы все тебя одинаково поддерживаем, ты не видишь, ни чужих чувств, ни разницы в мужиках. Я тебе предлагаю, съехать и подумать, кто тебя примет вместе с ребёнком и заботиться будет. А не вот это вот всё тактичное вокруг тебя разводить. Пора тебе определиться, Лер.
Что ты тут делаешь?
Селезнёвы ругались так, что стены тряслись. Светка орала на мужа, что он бездушная скотина. Иван рычал, что не потерпит такого отношения. И если жена не отдуплится, отправится за мной следом.
Мне было невыносимо оттого, что меня второй раз за неделю выставляли с ребёнком за дверь. Ивана я готова была разорвать на куски. Он кто такой? А мне кто?
Решил воспитывать? Да на здоровье, но не таким же диким методом. Ещё бы раскалённой смолой облил. А что? Так я точно буду просить помощи, даже умолять!
Глотая слёзы, я запихивала в чемодан вещи. Металась по комнате, стараясь убраться из этого дома как можно быстрее. Но при этом не перепугать Андрюшку. Невролог говорил, что ему не нужны потрясения. А как без них?
Почему-то вспомнились голубые глаза Зуева и его злые слова про второе мнение, и про то, что молчащий ребёнок нам очень подходит, не разболтает секреты. Вот гадость! Ещё один знающий, как правильно!
Откуда же они берутся такие умные?
Я пнула чемодан ногой и взвыла от боли. Если Иван хотел привести меня в чувства, то я еже. Получите, распишитесь! Что ещё надо?
Но мои доводы, судя по крикам, доносящимся из спальни, не могли сейчас никого вразумить. Я зашла в комнату, где с няней играли Аришка и Андрюшка. Забрала сына и тихонько вышла за дверь.
Как бы ни был не прав Иван, он в своём доме, и в своём праве. А я кто? Девушка, которой дали пинка под зад с таким благородным намереньем, изменить мою жизнь к лучшему? Это не работает! Это просто жестоко!
Да чего он хочет? Довести меня до отчаянья, чтобы я кинулась в объятия его друга? Ну, так это подлость! Никакое это не благородство! Это просто сводничество с отягчающими обстоятельствами.
Буду ли я любить Вадима, если замёрзну на улице и попрошусь к нему переночевать? Станет ли он мне более приятным? Станет ли желанным партнёром? Захочу ли я его? Точно нет!
Я даже к Зуеву, которого видела второй раз в жизни, и то испытывала что-то волнительное. А к Вадиму только благодарность за помощь. Но упрямому барану Ивану этого не доказать. Сам на Лизу, которая по нему страдала, даже не смотрел. А я должна воспылать чувствами к его другу. Срочно!
Серьёзно?
Меня душили слёзы от бессилия и чувства несправедливости. Я тянула одной рукой чемодан, а другой сына. С трудом справляясь с эмоциями, я проскочила холл и выбежала на улицу.
Там было темно.
Нет, фонари горели, но вокруг была ночь! Я остановилась, как вкопанная и едва удержала Андрюшку от падения. Он взвизгнул и потёр ногу свободной рукой.
Я решила справляться с проблемами по одной. Поэтому сначала отвезла чемодан в машину. Достала из багажника полотенце и надувную подушку, оставшиеся там от поездки на озеро. Прикинула, как уложить Андрюшку спать.
Денег на гостиницу не было, значит, и перспектив спать в кровати тоже. Сначала я хотела отъехать подальше от этого дома и устроиться на ночлег там, но потом решила, что на территории закрытого квартала будет спокойнее, чем на окраине города.
Стало прохладно, и я, перекопав весь чемодан, нашла кофточку для сына. Андрюшка, то ли наслушавшись воплей в квартире Селезнёвых, то ли просто намаявшись за весь день, обхватил меня за ногу и ждал.
А я судорожно пыталась найти выход из ситуации. Но его не было! Ехать по ночной трассе к родителям несколько часов? Не вариант. Новых ключей от квартиры Вадика у меня не было. Свекровь нас не впустит.
У Светки и так скандал с мужем, так что проситься обратно может быть не только бесперспективно, но ещё и неприятно. Оставался только один вариант, и это была не поездка к Вадиму, к которой так меня так грубо подталкивали.
Что угодно, но только не это! Брат мужа после поездки к Зуеву считал, что имеет право трогать меня за бедро. Если я останусь у него с ночёвкой, проснусь, скорее всего, в его кровати. Обойдётся!
Я разместила сына на водительском сиденье. Он любил там держаться за руль и мог пытаться его повернуть часами. Сама отстегнула детское кресло и убрала его в багажник.
Но, прежде чем стелить импровизированную постель для сына, максимально раздвинула пассажирское сиденье. Чтобы малыш не упал во сне с узкого заднего диванчика. Спинка сиденья стала бы ему дополнительной заслонкой.
Улыбнувшись своей изобретательности, я подхватила полотенце и, выпрямившись в полный рост, едва не натолкнулась на подошедшего вплотную мужчину.
– Ну и что ты тут делаешь ночью с ребёнком? – спросил он, не скрывая раздражения. А у меня по спине прокатилась ледяная волна страха.
В миллиметре от счастья
Я не просто заледенела от низкого мужского голоса. Мне показалось, что я покрылась коркой инея. Если бы сейчас я столкнулась с грабителями, испугалась бы меньше. А тут прямо сердце зашлось, и полотенце выпало из рук.
Резко наклонившись, чтобы его поднять, я столкнулась лбом с Зуевым. Зашипела от боли, и отскочила бы в сторону, если бы для этого было хоть малейшее пространство. Но его не было.
Зуев буквально зажал меня своим телом между дверью машины и задним сиденьем. Я выхватила из его рук полотенце, вставая на ноги, и с трудом удержалась, чтобы не треснуть Артёма им по лицу.
– Как же вы меня испугали!
Я постаралась оттеснить Зуева и выйти из импровизированной ловушки. Сделала крохотный шажок вперёд, надеясь, что Артём отступит. Но разве он мог? Не подвинулся даже на миллиметр.
Развёл руки в стороны. Одну положил на край дверцы, а другую на крышу машины. Взглянул в упор. И мне показалось, что ловушка захлопнулась.
– Повторяю вопрос. Что вы тут делаете ночью?
– Я не обязана перед вами отчитываться. – Снова перешла в нападение я. – Вы, вообще, что себе позволяете? Вы что, следите за нами? По окнам заглядываете?
В голубых глазах промелькнуло неподдельное изумление, сменившееся злостью. Затянутая во всё чёрное фигура, в свете фонарей стала ещё больше и мощнее. А взгляд начал напоминать лазерные лучи.
Он подался вперёд, и я, в испуге отпрянула, вжавшись в дверцу машины.
– Если вы только посмеете предположить, что у меня ещё какое-то отклонение, связанное с подсматриванием, я не знаю, что с вами сделаю, Валерия, – гневно прошипел Зуев. – Но, поверьте, вы запомните это надолго! Я не позволяю так над собой шутить! Один раз простил вам, потому что пожалел. Но если вы сомневаетесь в моей ориентации и желаете проверить лично, что мне нужно для секса, могу лично продемонстрировать свою традиционную в этом позицию. Или вы этого и добиваетесь?
Меня начало потряхивать от его близости. От жара придвинувшегося почти вплотную тела. От дурманящего разум знакомого запаха с яркими хвойными нотками. Это было какое-то наваждение.
Мне представился домик на горном склоне, занесённый снегом. Вокруг непроглядный сосновый лес. Метель. Пурга и вьюга. А в небольшой комнате жаркий камин.
И я.
На медвежьей шкуре. Голой спиной. Обнажённая под его жарким взглядом, подавляющим волю и поднимающим со дна души что-то буйное, не поддающееся контролю.
Во рту моментально пересохло, и я судорожно вздохнула открытым ртом. Взгляд Зуева потяжелел. Налился животным магнетизмом. Голубые глаза стали чёрными, словно зовущими в бездну.
Мы начали дышать синхронно, наращивая темп, как при забеге. У меня дрожали пальцы, и я едва не выронила полотенце снова.
Какое полотенце? Весь мир перестал существовать.
Мне казалось, что его сердце, бьющееся с бешеным ритмом в жилке на шее, отбивает музыку, в унисон с моим. Что мы перестали существовать отдельно. Что Зуев стал моим миром. Моим воздухом.
Он забрал страхи и сомнения. Опалил жаждой обладания. Таким бешеным желанием, что у меня подкашивались ноги от его напора, как от штормовой волны, бьющейся о берег.
Он ничего не говорил. Не касался меня руками. Не целовал. Но я чувствовала себя его пленницей. Добровольной узницей.
И я с кристальной ясностью поняла, что не смогу сама вырваться из паутины его взгляда, дыхания, подавляющей волю сущности.
А ещё, что я не хочу никуда вырываться! Что моё место здесь. Моё предназначение, мой смысл – только с этим человеком.
Мужчиной. Самцом.
Зуев не набрасывался на меня и не делал резких движений. Я дрожала только от его дыхания, взмаха ресниц, запаха.
С ним не было страшно, но я чувствовала, что сдамся без боя. Уже сдалась, ещё до нападения.
Мне хотелось не подчиняться, а разделить с ним себя, свои желания, свою боль.