Я даже не знаю, что сказать. Ну вообще-то он живет у нее во время своих приездов сюда, они наверняка спят вместе (кровать у Марии одна, я заходила как-то к ней в гости), и что-то мне подсказывает, что будь я на месте Марии, меня бы не обрадовала новость про Димин фиктивный брак.

Впрочем, на моем месте тут тоже нечему радоваться.

Смешно, а ведь было время, когда я горячо мечтала о том, что выйду замуж за Диму. Это была моя самая тайная и самая стыдная мечта. Я знала, что так никогда не будет, но много раз представляла себя в белом платье и его рядом с собой. А сейчас он тащит меня в ЗАГС… чтобы с полным правом жить со мной в квартире и контролировать мою учебу.

Какой бред!

– Это полный бред, – озвучиваю я свои мысли. – Кажется, ты головой долбанулся. Иди сходи в больницу, проверься. И ни в какой ЗАГС я не поеду. Даже если ты меня силой туда затащишь, я буду орать, что меня заставили, и никто нас не распишет. Ясно? А теперь открывай дверь, я на автобусе домой поеду.

– По-хорошему никак, да? – задумчиво говорит Дима, кажется, не впечатленный моей речью. – Окей, Лен. Давай по-плохому.

– По-плохому? – я напрягаюсь. – Типа свяжешь меня и будешь угрожать?

– Угрожать? – Дима ослепительно улыбается. – Нахрена? Я считаю, что всегда можно договориться.

Я недоверчиво хмыкаю.

Договориться! Да-да, заливай. Почему же ты с моими ухажерами в школе не договаривался, а разукрашивал им лица? А пистолет для чего с собой носил, когда вы с Лексом обналом занимались? Для того, чтобы аргументы в споре были поубедительнее?

– Смешно! Ну давай, попробуй меня уговорить.

– Тебе, кажется, нравится этот придурок Кастет, да? – с интересом спрашивает Дима, никак не реагируя на мой ядовитый тон.

– Не поняла, – я чувствую какой-то подвох в этом вопросе, но не могу понять, в чем именно дело. – Нет, не особо нравится.

– Ну вот и хорошо, – Дима снова улыбается, но взгляд темно-серых глаз остается жестким. – Значит, ты не расстроишься, если он сядет года на три.

– Чего?! В смысле сядет? – я подскакиваю на сиденье. – Ты что несешь?

– Вождение в пьяном виде, авария с причинением телесных повреждений, – задумчиво перечисляет Грин. – Это статья, Лен.

– Ты… ты… ты охренел?!

– Пока у него только права на полтора года забирают, но если приложить твои справки из больницы и еще надавить на кого надо… – Дима опасно прищуривается. – Ты же знаешь, что я и Лекса напрягу, если мне надо будет. А мне надо.

Я вытираю взмокшие ладони об толстовку. Бедный Кастет вообще не при чем, он мне просто помочь хотел! И если бы не мое дурацкое легкое, которое решило вдруг, что ему надо лопнуть, то на нашу аварию бы даже менты не приезжали. Мы бы просто вытащили машину общими усилиями и поехали бы домой, и Кастет не остался бы без прав. Но права это фигня, а вот тюрьма… Кастету нельзя в тюрьму, он же только с виду грозный, а на самом деле добрый и бестолковый, как какой-нибудь большой пес.

– То есть… – голос у меня прерывается, и мне приходится сделать вдох, чтобы продолжить. – То есть если я не иду с тобой в ЗАГС, то Кастет сядет. Это шантаж, я же правильно тебя поняла?

– Я это называю «договориться», – с усмешкой сообщает Дима.

– Я не ожидала от тебя такого, – бормочу я, и почему-то хочется плакать. – Я всегда думала, что ты другой.

– Какой?

– Не подлый.

Дима усмехается и ничего не говорит, но его безжалостный взгляд и не требует слов. Надо же, когда-то я была уверена, что самый жуткий в их банде – Лекс. У него всегда были абсолютно пустые ледяные глаза, каменная морда киборга-убийцы и презрительный тон. Потом, правда, когда он встретил Ясю, немножко отморозился, а после того, как Яся родила ему дочку, вообще стал похож на нормального человека, но я его все равно немного побаиваюсь.

А Диму я никогда не боялась: он всегда был веселым, простым, заботливым… По крайней мере со мной. А теперь я вижу эту его хладнокровную усмешку, и у меня мороз идет по коже. Я хотела его спросить, правда ли он готов засадить за решетку невиновного человека только для того, чтобы меня контролировать, но слова застревают у меня в горле. В них нет смысла, я и так вижу, что он на это способен.

– Поехали, – тускло говорю я, отворачиваясь к окну. – Я согласна.

Серые глаза торжествующе вспыхивают, Дима заводит машину, и мы выезжаем с парковки. Все время, пока мы едем к ближайшему ЗАГСУ, я молчу. А о чем мне говорить? О том, что меня практически заставляют выйти замуж? О том, что моя жизнь теперь ничем не будет отличаться от тюремной? О том, что Дима все еще считает меня неразумным ребенком и думает, что лучше знает, как мне надо жить?

Машина тормозит около ЗАГСа, Дима выходит, открывает дверцу и подает мне руку, но я ее игнорирую и выползаю сама. Ребра отдают неприятным тянущим ощущением – еще не полностью все зажило.

– Паспорт возьми, – Дима кивает на мой пакет с вещами.

Я покорно киваю и достаю паспорт. Его вместе с полисом мне привезла Мария. Зачем-то раскрываю его на страничке с фото – мне там четырнадцать, у меня лицо, состоящее как будто из одних углов, неудачно подстриженное каре, а еще ужасные прыщи. Я их замазывала тональным, но все равно видно.

И вот в этом паспорте, с этой детской ужасной фоткой, у меня сейчас появится штамп о браке?! Бред какой. Может, я еще лежу в больнице и у меня такие глюки от препаратов? Потому что на реальность это все совсем не похоже.

– Давай мне, – Дима забирает у меня паспорт, а потом зачем-то берет меня за руку. Может, чтобы не убежала?

Его ладонь жесткая и теплая, моя рука в ней тонет, и это такое приятное, давно забытое ощущение, что я вдруг до слез тоскую о тех днях, когда мы с Димой дружили. Когда он трепал меня по волосам, шутил надо мной, ел еду, которую я готовила, хвалил меня…

А сейчас он хочет посадить меня в домашнюю тюрьму и стать там надзирателем.

– Дим, я не хочу, – тихо прошу я. – Пожалуйста, давай не будем!

– Успокойся. Это ничего не изменит, – говорит он, крепко сжимая мою руку. – Просто штамп, и все.

Я не верю, но послушно иду за ним к зданию, на которым висит вывеска «Отдел ЗАГС Ленинского района».

Глава 4. Замужем

– Мы не можем вас зарегистрировать прямо сейчас, – хорошо поставленным голосом говорит женщина с пышной шапкой обесцвеченных кудряшек.

– Почему? Я тут что-то не вижу очереди из желающих, – Дима говорит вроде вежливо, но как-то так, что от его тона хочется втянуть голову в плечи. Но эта женщина и ухом не ведет.

– Надо за месяц подавать заявление! Сразу регистрируем только по очень серьезным причинам.

– Например?

– Если невеста в положении, если есть угроза жизни, если жениха на военную службу призывают или командировка длительная скоро будет, – заученно перечисляет женщина.

На слове «командировка» Дима ухмыляется с видом победителя и спрашивает, где найти начальника всей этой богадельни. Мою руку он при этом не отпускает.

В кабинете начальника (вернее, начальницы) Дима показывает билеты в Корею, куда он на самом деле не летит, – но кто об этом знает? – и подкрепляет свои слова вложенными в наши паспорта несколькими крупными купюрами. Начальница, чем-то неуловимо похожая на первую тетку, но с медными кудряшками, приторно улыбается и обещает пойти навстречу «настоящей любви».

У меня от этих слов едва не случается истерика, но Дима вовремя сжимает мою руку и предостерегающе на меня смотрит.

– Про согласие не спрашиваю, – угодливо смеется начальница, пододвигая к нам бланки. – И так понятно, что согласны. Фамилию меняем девочке?

– Да, – почему-то говорю я одновременно с тем, как Дима произносит «Нет».

Секунду мы удивленно друг на друга смотрим.

– Нахрена? – негромко спрашивает он.

– Просто, – бормочу я и краснею так ужасно, что у меня даже шее становится жарко. Господи, ну зачем я это ляпнула? Да, когда-то я мечтала быть Гриневой и даже подпись себе новую придумывала: все последние странички школьных тетрадок были в этих завитушках, – но это ведь все давно прошло. И брак у нас ненастоящий. Наверное, я просто устала, поэтому так плохо соображаю.

– Фамилию не меняем, – обрубает Дима, и тщательно прорисованные брови начальницы ЗАГСа взлетают к линии волос.

– Вы не хотите, чтобы жена брала вашу фамилию? – удивленно спрашивает она, глядя на Диму с подозрением. – Я всегда думала, что мужчинам это важно.

– А я думаю, что это не ваше дело, – грубовато обрывает ее он.

– Как скажете, – она поджимает губы, забирает наше заявление, паспорта и просит подождать в коридоре.

Мы выходим. Я сажусь на стул, Дима раздраженно ходит туда-сюда, потом смотрит на меня и хмурится:

– Болит что-то?

– Нет. Просто устала.

– Потерпи. Сейчас уже поедем домой.

– Надо же, какой ты заботливый, – ядовито тяну я. – Как мне, оказывается, повезло с мужем!

– Не смешно, Лен, – цедит он.

– А похоже, что я смеюсь?

Я откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Мне не хочется смотреть на него, он меня сейчас жутко бесит. Не знаю, сколько проходит времени, но наконец хлопает дверь кабинета и оттуда выходит начальница. В руках она держит свидетельство о браке и наши паспорта.

– Поздравляю, – говорит она и протягивает это все Диме .

– Спасибо, – паспорта он сразу убирает в сумку, а свидетельство долго рассматривает с каким-то странным выражением лица. Но потом убирает и его тоже, и бросает мне: – Идем.

Я из какой-то детской вредности не двигаюсь с места.

– Лена?

– Не хочу никуда идти.

– На руках тебя отнести в машину? – спокойно интересуется Дима, и не похоже, что он шутит.

Какая-то часть меня находит это предложение очень интересным, но я заталкиваю эту мысль куда подальше и с тяжелым вздохом встаю.

– Поехали, – равнодушно говорю я.

В машине мы едем молча, а когда уже подъезжаем к дому, Дима вдруг спрашивает:

– Ты думала, что я заставлю тебя менять фамилию?

– Разве не так делают, когда женятся? – с вызовом отвечаю я. – И вообще я бы поменяла, что такого?

– Тебе пришлось бы менять все документы, – замечает Дима.

– У меня из документов только паспорт.

– А после развода? Снова бы меняла?

– Оставила бы твою, – фыркаю я. – Кому какая разница? К тому же мне моя фамилия никогда не нравилась. Чеботаева! Ужасно звучит! Лучше уж Гринева, это не так мерзко.

Машина тормозит около нашего подъезда, но Дима почему-то не торопится выходить.

– Я думал, что ты будешь против, – задумчиво говорит он, скользя нечитаемым взглядом по моему лицу. – А то я бы… Блин, знаешь, в этом что-то есть, когда у кого-то еще такая же фамилия, как у тебя.

У Димы, как и у меня, никого нет из близких. Был отец, но тот давно спился и умер. Так что я, с одной стороны, понимаю, про что он, а с другой… Меня это почему-то бесит.

– Хочешь кого-то с такой же фамилией – роди себе детей, – грубо отвечаю я. – У них еще и отчество твое будет! Прикинь, как прикольно?

Дима неожиданно смеется.

– Мужики не рожают, Лен. Ты разве не в курсе?

– Ну пусть Мария тебе родит.

– У Мары других дел хватает.

– Это вы уже сами разберитесь между собой, я тут не при чем, – бурчу я и открываю дверцу машины.

Почему-то от упоминания Марии настроение мое портится окончательно. Никогда не думала, что день моей свадьбы будет настолько отвратительным!

Но, оказывается, это было еще не все.

Мы выходим из машины, и Дима останавливается у подъезда, обшаривая карманы куртки в поисках сигарет. Раньше я очень любила стоять с ним рядом, когда он курил, и смотреть, как его красивые губы обхватывают сигарету, а потом выдыхают сизый дым. Он меня всегда гонял, говорил, что детям вредно этой херней дышать, а я возражала, что я не ребенок, а подросток, и все равно стояла рядом.

Но сейчас мне не хочется находиться с ним рядом. Мне хочется поскорее домой. Налить себе чаю в кружку с Эльзой из мультика «Холодное сердце», закутаться в любимый плед и спрятаться в нем от этого ужасного дня.