Отлично. Не нужно ломать голову, объясняя любопытным коллегам причину вызова. Я поспешила обратно в канцелярию. Ещё три часа – и можно возвращаться к Шену. К человеку, убившему наших агентов. К островитянину с немыслимой регенерацией. К зыбкой надежде остановить эту чёртову войну.

Глава 7

По пути с работы я сделала крюк, зашла в универсальный магазин и еле дотащила до дома два больших пакета с покупками. Первым делом отправилась на кухню и поставила вариться курицу на бульон, в очередной раз с грустью вспомнив Зею. Переоделась в домашнее, для фона включила визор. В Грасоре открывали новый университет, очевидно, хотели показать, что никакие военные кампании и природные аномалии вместе взятые не сломят боевой дух великого Кергара. Алую ленточку торжественно перерезал сам император. Берган выглядел не по возрасту усталым и осунувшимся, обязательная для подобных церемоний улыбка не вязалась с холодным взглядом. Валивший хлопьями снег не прибавлял оптимизма. Приглашённые на открытие зрители тоже натянуто улыбались и прятали хмурые лица за шарфами и шапками.

В семь я принесла Шену ужин. Он уже вполне бодро сидел на кровати, серебристые волосы прикрывали кончики ушей. Наверное, ему было настолько скучно, что при моём появлении островитянин даже не съязвил. Без разговоров съел всё, что я принесла, выпил сок и с сожалением отставил пустой стакан.

– Хотите добавки? – предложила я.

Гордость в нём боролась с потребностями выздоравливающего тела.

– Не откажусь.

Со второй порцией он разделался так же быстро, сам собрал пустую посуду на поднос. Я не спешила уходить.

– Шен, выслушайте меня. Скоро придёт доктор. Для вашего же благополучия прошу: сделайте при нём вид, что вы – образцовый инго, пример послушания и преданности хозяину. Льен Тодеш уже советовал перепоручить вас Департаменту надзора. Боюсь, при малейших признаках агрессии с вашей стороны он обратится туда без моего ведома и согласия.

– Чем плох Департамент? – уголки губ предсказуемо поползли вверх. – Мне-то без разницы, кому принадлежит клетка, в которой меня будут держать.

– Вас не будут держать в клетке, точнее, не продержат в ней долго. Первый же серьёзный осмотр подтвердит, что вы – островитянин, враг, нелегально оказавшийся в империи. Шпион или случайная жертва – не важно. Благодаря князю Сайо, отказавшемуся от переговоров, между Кергаром и островами нет соглашения о выдаче военнопленных. Вы доведёте мою мысль до логического конца, или мне продолжить?

– Намекаете, что меня казнят? – усмехнулся Шен.

– Не намекаю, а говорю прямо. У вас два варианта: добровольно потерпеть четверть часа или бесславно умереть. Очень сложный выбор, не правда ли?

– Вы не собираетесь вживлять мне знак? – спросил он после долгой паузы.

– Нет.

– Обещаете?

– А вы поверите имперке на слово? – вздёрнула я бровь.

– Имперке – нет. Вам попробую.

В голосе Шена не было ни теплоты, ни признательности. Уверена, он просто наконец-то начал здраво рассуждать. Положение инго спасало его от смерти, хозяйка-девушка, одинокая и слабая, увеличивала шансы на побег. Теперь он перестанет предпринимать отчаянные попытки, начнёт собирать информацию, попросит доступ к газетам и визору.

– Льена Юлика, а если я дам вам слово, что не сбегу? Вы позволите мне свободно перемещаться по дому? Смотреть новости?

– Разумеется, Шен. Всё, кроме выхода на улицу.

Он кивнул.

– Можно считать, что мы договорились?

Вместо ответа я вышла, демонстративно оставив дверь открытой. Вернулась с объёмистым пакетом.

– Здесь одежда. Пижама, брюки, рубашка, бельё, носки и тапки. Если что-то не подойдёт – не срывайте бирку и скажите мне, завтра я обменяю на ваш размер.

Шен ошарашенно развернул бумажную упаковку и хмыкнул.

– Всё чёрное?

– Я не знаю ваших предпочтений, но, согласитесь, нежно-салатовое в горошек или персиковое в цветочек было бы вам не к лицу.

На его лице возникла слабая, почти нормальная улыбка, но переодеваться он не стал.

– С вашего позволения, льена Юлика, я дождусь доктора. Не хочу надевать чистую одежду на грязное тело.

Льен Тодеш появился через час. Долго сбивал снег с ботинок, потом отряхнул пальто.

– Ужас, что творится, – пожаловался со вздохом. – Метель, ни зги не видно, машину бросил на улице, вернусь – не найду среди сугробов… Как твой мальчик?

– Судите сами.

При виде Шена доктор всплеснул руками.

– Невероятно! Ну-ка, мой хороший, иди поближе ко мне.

От бесцеремонного обращения инго закусил губу, однако смолчал. Послушно сел на край кровати и позволил снять повязки. Льен Тодеш присвистнул.

– Поразительно! Опухоль спала, от воспаления не осталось и следа! И ни одного шрама – просто чудеса! Кожа как у ребёнка!

– Льен Тодеш, ему можно мыться? – спросила я.

– Сколько угодно! Фиксация больше не нужна. Только, пожалуйста, мой милый, никаких резких движений! Чудеса чудесами, но повреждения были слишком значительны. На всякий случай я сделаю пару уколов. И витамины – не забывай про витамины!

Уколы Шен тоже перенёс стоически. Напоследок доктор заставил инго открыть рот. Островитянин стерпел и это, лишь прикрыл глаза, чтобы не выдать гнев.

– Мальчик мой, ты практически здоров. Когда последний раз тебе делали прививки? Не знаешь? Юли, недельки через две смело прививай. Листок с рекомендациями можешь выбросить в мусорное ведро. Никаких ограничений. Пусть ест всё, что хочет. Если бы не погода, я рекомендовал бы и прогулки, но увы… Кстати! Давай я заодно вживлю знак.

– Позже, – возразила твёрдо. – Я ещё не придумала место.

– Ох уж эти юные выдумщицы! – развёл руками льен Тодеш. – С тебя тысяча реалов, Юли.

Шен внимательно следил, как я прикладываю карту к устройству и заверяю перевод кодом. Его лицо заметно скисло. Да, обокрасть кого-либо в империи практически невозможно. О том, как выглядят наличные деньги, граждане Кергара забыли уже лет сто назад. А карта без кода – простой кусочек пластика. Я пошла провожать доктора, у порога льен Тодеш спохватился.

– Юли, я признаю, что был неправ. Твой мальчик неагрессивен и вполне послушен. И всё же его происхождение меня беспокоит. Да и регенерация эта больно странная: позавчера еле дышал, сегодня здоров. Обратись в Департамент.

– Льен Тодеш, вы хотите, чтобы его у меня отняли? Шен – раскенец, потомок переселенцев с островов, но сейчас никто не будет разбираться! – я надула губы словно обиженная девочка. – Это мой инго, он мне нравится! Не отдам его какому-то Департаменту!

– Конечно, конечно, раз нравится… – сразу сдался доктор. – Ты ведь всё одна да одна. Хотя, Юли, между нами, – понизил голос льен Тодеш, – страшненький он. Можно было бы взять кого-нибудь и посимпатичнее.

– И ничего он не страшный! – запротестовала я. – Светленький, голубоглазенький… Ямочки на щеках, вот!

Мысленно я дала себе пинка: переигрываю. Какие там ямочки – провалы, зубы через кожу можно пересчитать. Но лучше пусть льен Тодеш решит, что у меня извращённое чувство прекрасного, чем продолжит настаивать на вмешательстве Департамента. Доктор попрощался и ушёл, я развернулась – и натолкнулась на ухмылку Шена.

– Вы бесподобно притворяетесь, льена Юлика.

– А вы, кажется, собирались мыться, – невозмутимо отозвалась я.

– Непременно… Только хотелось бы понять, почему вы в меня так вцепились?

– Купила по дешёвке, теперь радуюсь.

– О, нет, – он шагнул вперёд, мой взгляд упёрся в выпирающие ключицы. – Вы не выглядите меркантильной. Как, впрочем, и сострадательной. Но не это самое подозрительное, льена Юлика. Гораздо больше меня занимает вопрос – почему вы не испытываете страха? Я уже не немощный полутруп, мы одни в доме… Вы не боитесь?

– Нисколько. Допустим, вы меня изнасилуете, а дальше? Запрёте в комнате? Сами же и умрёте с голоду: картой без кода вы пользоваться не сможете, да и денег на ней немного. Оглушите и сбежите? Смешно. В Скироне вы никого не знаете, никто вам не поможет, посольства островов здесь нет. Даже если чудом доберётесь до порта, вас тут же схватит охрана. И получается, что причинять мне вред не в ваших интересах. Так почему я должна бояться?

– Вот это меня и тревожит, – Шен склонил голову к плечу. – Ваши рассуждения не подходят молодой девушке. Слишком хладнокровные, слишком логичные. Пожалуй, мне следует извиниться за глупое предположение о романтической подоплёке ваших поступков. Для вас я кто угодно, только не мужчина.

– Вы инго, – ответила намеренно грубо. – Разумеется, я не вижу в вас мужчину.

Теперь он рассмеялся.

– Как и я в вас – женщину. Вы всё время врёте, льена Юлика. Когда притворяетесь жестокой и когда объясняете свои поступки взбалмошностью. Готов поспорить: в вашей жизни нет ничего спонтанного и непреднамеренного. Даже сейчас вы так тщательно обдумываете свои слова, словно от этого зависит будущее империи, не меньше. До вас я вообще не встречал девушки, которая бы столько думала.

– Вам просто не везло.

– Возможно.

Он развернулся и ушёл. Я с облегчением выдохнула. Нет, если между нами и вспыхнет пылкое чувство, то это будет исключительно желание поубивать друг друга. Нужно действовать иначе, но как? Доверие – одна из тех вещей, которые не завоюешь силой. Шен не доверял мне, я ему, с неба сыпался бесконечный снег, а где-то за тысячу лиг отсюда корабли империи осаждали острова, потому что уязвлённое самолюбие было для императора важнее живых людей.

Хотелось завыть от отчаяния, вместо этого я направилась в гостиную. Свет зажигать не стала, включила визор, забралась с ногами на диван и постаралась отвлечься. Показывали какой-то популярный сериал из тех, что обожали сотрудницы канцелярии. Несчастная, но милая сиротка-инго попадала в дом к богатому и властному хозяину. Честная сиротка с первой же минуты начинала проявлять характер, всячески перечила своему господину и одновременно взывала к его совести – немыслимое сочетание, крайне редкое в реальности. Хозяин, конечно же, проникался к ней искренней симпатией, а потом и нежной любовью, скрытой под напускной грубостью и сарказмом. Дамы из канцелярии обсуждали сериал не первый день, поэтому я была в курсе происходящего.

Шен подошёл бесшумно, сел на другой конец дивана. В чёрной одежде он казался тенью, выделялись лишь светлые пятна головы и рук. Я невольно отметила, что, несмотря на худобу и общую угловатость, островитянин обладает грацией: так двигаются хищные звери, когда охотятся. Минут десять он заставлял себя смотреть на экран, на одиннадцатой не выдержал:

– Льена Юлика, никогда не поверю, что вам такое нравится.

– Я тщетно пытаюсь понять, отчего другие приходят от этого в восторг. Мои коллеги сегодня утверждали, что героиня – образец женственности и бескорыстия.

– Вы так не считаете?

– Если под женственностью понимать привычку падать в обморок по десять раз на дню, причём обязательно в крепкие мужские объятия, а под бескорыстием – продать себя за деньги, то да, я с ними согласна.

– Никогда не теряли сознание?

– Всевышний миловал.

Из темноты донёсся приглушённый смешок.

– И собой торговать не стали бы?

– Смотря ради чего. Героине визокартины якобы пришлось обеспечивать свою семью.

– Эта причина кажется вам недостойной?

– Поддержать семью финансово можно и по-другому. Выучиться на экономиста, доктора, инженера, технолога. Образование в империи бесплатное. Но девушка выбрала быстрый и лёгкий путь. Причём она продала себя не пожилому дворнику или уборщику, а молодому богатому красавцу. Зачем тратить время на учёбу, если можно достигнуть всего и сразу? Гораздо проще проводить дни в праздности и под разговоры о всеобщем благе очаровывать своего господина.

– А на кого выучились вы, льена Юлика, раз вынуждены прозябать в отделе делопроизводства?

– На историка. Но мой диплом пылится уже четыре года. Я уже призналась, что ленива и предпочла работу поближе к дому.