– А про статью не беспокойся. Уж мы позаботимся, чтобы про тебя там написали с учетом твоих заслуг, а не как в прошлый раз. А такой прибор стране нужен! Вон, твой датчик уже пользу принес. Не заметили мы перед вылетом, что бак течет. Зато Николай в полете увидел, что у него топливо дюже быстро уходит. Решил приземлиться – и правильно сделал! Иначе бы грохнулся, костей бы не собрали потом. Погода уж больно ветреная была. Он кстати хотел тебя поблагодарить, как увидит.

В итоге отец с Митрофаном Ивановичем меня убедили и уже на следующий день на завод приехал Григорий Фомич. И тут же указал мне на ключевую ошибку в моем приборе, из-за которой он не будет работать.

– Смотри – у тебя в эскизе просто трубка показана. А как в нее поступать воздух будет?

– Сам залетать, – буркнул я, все еще с негативом смотря на профессора. – На нос самолета ее поставить и всех делов.

– И с чего она выгибаться должна? Чтобы ее «раздуло», снаружи ветра быть не должно. Лишь когда в трубке будет динамическое давление, а снаружи – статическое, тогда и произойдет выгибание. У тебя же ветер будет обдувать ее и снаружи тоже. Понимаешь?

Пришлось признать, что о таком моменте я не подумал. Но в остальном Григорий Фомич признал мою идею годной и пошел процесс обсчета параметров для будущего определителя скорости.

– Конечно, все равно точную скорость самолета так не определишь, – вздыхал профессор, – но начало будет положено.

– Почему не определишь? – тут же навострил я уши.

– Так на высоте плотность воздуха ниже. Не знал? – усмехнулся он. – Значит, и давить встречный ветер на стенки твоей трубки будет слабее. И скорость показывать ниже. А вот из-за уменьшения силы трения скорость у самолета наоборот – возрастет. Смекаешь? Ну и не забываем, что есть такой фактор, как встречный или попутный ветер. Из-за которого самолет может лететь как быстрее относительно земли, так и медленнее. Но над этим потом можно будет подумать. Как и сказал – начало положено, дальше легче будет.

Прибор мы закончили лишь через месяц. Сами-то первичные расчеты профессор сделал за два дня, а вот потом начались наши мучения. Как определить скорость, чтобы сделать разметку на шкале прибора. Какой толщины выточить стенки трубки под скорость наших самолетов. Как расположить прибор на самом самолете. Короче, пришлось помучиться. На фоне этих работ я даже про свое восьмилетие забыл. Если бы не сюрприз от отца, так и не вспомнил бы. Что и не удивительно. В теле Сережи я меньше года, вот еще и не привык к новой дате. А сюрприз вышел что надо. Мне понравилось.

В тот день я как обычно пришел с утра на завод. Мой рабочий график начинался около восьми утра и заканчивался в обед. После чего я был свободен и отправлялся на речку, где уже собирались наши пацаны со дворов. В этот день все было также. Вот только стоило мне зайти в раздевалку, где у меня лежали сменные «рабочие» штаны и рубашка, как меня остановил Михаил Александрович.

– Серега, вот ты где! Бросай свои тряпки, иди за мной.

Тон бригадира сборщиков не предполагал отказа, и я тут же повиновался, гадая, что случилось. Привел он меня на летное поле, где уже стоял готовый к взлету «Ньюпор» – одномоторный биплан. Рядом с ним в кожаной куртке и с шлемом на голове уже курил Николай Патрушев.

– О-о-о, изобретатель! – заулыбался он, заметив нас с Михаилом Александровичем. – Только тебя и жду.

Тут он заглянул в кабину и достал оттуда небольшое пальтишко, как раз примерно под мой размер.

– Лови!

С трудом поймав обновку, я с недоумением уставился на летчика.

– Ну чего смотришь? Со мной полетишь! Собирайся быстрее, без пальто на высоте задубеешь.

Больше я вопросов не задавал, хотя их было море, и сноровисто одел пальтишко. Николай забрался в кабину, после чего Михаил Александрович подсадил и меня. Усевшись на колени к Патрушеву, я все еще не верил, что сейчас полечу, и до последнего думал, что меня разыгрывают. Понимание, что все взаправду пришло, когда шасси самолета оторвалось от земли и «Ньюпор» начал набирать высоту.

Дыхание у меня перехватило от восторга. Николай еще и успел меня пристегнуть поясным ремнем к себе, так что упасть за борт во время поворотов я не боялся. Хотя ноги нет-нет, а немели и становились ватными, стоило посмотреть вниз, на землю.

Мы сделали всего пару кругов над аэродромом, после чего приземлились, слегка «скозлив» при посадке. Когда я выбрался из кабины и спустился на землю, рядом уже стоял отец, Михаил Александрович и вся бригада сборщиков в полном составе.

– С днем рождения, Сергунь, – хлопнул меня батя по плечу.

Это пожалуй был самый лучший подарок, который я когда-либо получал.

После того, как начались первичные испытания датчика скорости, вышла и статья про новое достижение рабочего народа в лице меня и профессора. На этот раз парой строк про меня не отделались. Тут было и о том, что дети рабочих – будущее нашего народа и уже придумывают передовые идеи. И что под руководством мудрых наставников мы учимся и укрепляем силу нашей страны. Упомянули и то, что прошлая идея про датчик топлива тоже была моей. Короче, я убедился, что слов на ветер Михаил Александрович не бросает. А отец утер нос деду Демиду, показав эту статью.

– Ну и кто был прав? – с усмешкой заявил он ему. – Слову моему не верил, что тот датчик мой Сергуня придумал? Теперь-то веришь? Огневы – не брехуны какие-то. Если сказали, значит так и есть! – воскликнул он на весь барак.

Мама в этот момент делала вид, что скромно смотрит в пол, но сама при этом аж светилась от счастья. Я-то видел.

Чем заняться дальше, пока у меня идей не возникло. Да и лето к концу стало подходить. А там и подготовка к школе – купить новые учебники, одежду обновить, из которой я снова вырос. Что и не удивительно – гребля на воде неплохо так на мое здоровье и рост повлияла. Время до первого сентября пролетело незаметно, и к Якову Моисеевичу в класс я шел с твердым намерением узнать, возможно ли закончить этот этап моей жизни пораньше.

И обломался!

– Ты, Сергей, не одиночка, – заявил мне учитель, когда я высказал ему свои пожелания. – Что лучше других учишься и больше знаешь – молодец. Так помоги своим товарищам! Не поступай, как буржуин какой-то, что только о себе печется.

Назвать кого-то буржуином – это оскорбить. И я справедливо оскорбился. Даже пообещал этому еврею в худшем понимании данного слова сходить к директору и пожаловаться на него. Но тут ничего не вышло. Семен Валерьевич встал на сторону учителя, еще и меня отчитал, что не прислушался к словам старшего.

– Ты, Сергей, не забывай, – вещал директор, – что мы – единственное государство рабочих! И всем капиталистам это как серпом по яйцам. Если не будем помогать друг другу, сожрут нас, прав Яков Моисеевич. Так что помоги своим одноклассникам. Один хороший изобретатель – это хорошо. А целый класс – гораздо лучше!

Я аж ошалел от последнего заявления.

– Э-э-э, Семен Валерьевич. Изобретателями я их не сделаю. Тут склад ума нужен. Но с учебой помогу, не сомневайтесь, – тут же заверил директора, у которого аж негодование в глазах появилось. Ишь чего! Я тут его мечты о классе конструкторов разбиваю.

И тут же, пока тот не опомнился, я выскочил из кабинета. Уж лучше немного репетитором в классе подработать, чем невыполнимое обязательство на себя навесить.

Да уж. Весело у меня учебный год начался.

Глава 5

Осень 1919 – лето 1920 года

– Нет, Олег, семнадцать минус одиннадцать будет равно не пяти. Думай, – тяжело вздохнул я, уперев подбородок в ладонь и с грустью посмотрев в окно.

Одноклассник засопел и принялся старательно на пальцах пересчитывать результат. И вот так теперь у меня проходит половина учебного дня. А точнее почти все перемены и еще один дополнительный час после завершения уроков. Ну и на самих уроках Яков Моисеевич иногда меня подпрягает. Кстати, заметил, что нашим девочкам проще дается учеба. Пацанов приходится часто или одергивать, чтобы не отвлекались, или повторять объяснения по второму и даже третьему разу. И это я еще не вспоминаю первый месяц моего «наставничества», когда после уроков приходилось драться с одноклассниками. Видишь ли я стал «умником» и «любимчиком», а еще «зазнайкой». Понятно, что пацанам было завидно, да еще и девчонки наши на меня стали обращать гораздо больше внимания, а учителя более уважительно относиться… Но от драк с одноклассниками в первое время это меня не уберегло. И снова я порадовался, что летом не ленился и с Борей и другими дворовыми ребятами на речке греблей занимался. Руки стали достаточно сильными, чтобы сверстникам в ухо зарядить так, что второго раза уже не требовалось. Ну а там и сам Семен Валерьевич заметил наши синяки и провел профилактическую беседу с классом. Теперь вот уже не огрызаются и «стрелку» не забивают. Лишь сопят недовольно, но пишут.

От скуки и в попытках понять, как усилить стремление одноклассников к изучению математики, она им давалась гораздо труднее, чем остальные предметы, я вспомнил про такую игру из моей прошлой жизни, как «ДнД». Настолка, где требуется много считать. Сколько урона нанес, какие усиления при атаке прибавить нужно, количество ходов и тому подобное. Сам я игрой не увлекался, зато у нас в общаге были не только любители этой игры, но и турниры проводили. Я там как правило лишь зрителем был, да девчонок клеил, попивая пивко. Но общие правила запомнил. Проблема сейчас была лишь в том, что кубиков там было аж семь видов. А на дворе, напомню, тысяча девятьсот девятнадцатый. И здесь лишь один кубик знают – шестигранник. Адаптировать же правила «ДнД» к реалиям начала двадцатого века я проблем не видел. Будут не орки, эльфы, да вампиры, а рядовой-пехотинец, драгун, да… казак к примеру. У каждого свой набор оружия, атак и умений. Короче, можно придумать. Ввел же я «морской бой» в обиход в прошлом году, опыт есть. Уже и городские соревнования по этой игре устраивают. И в газете о них тоже пишут.

Гражданская война еще вовсю шла, так что и особо выдумывать «квесты» не придется. Как пример: группе игроков нужно пробраться в штаб белых, чтобы выкрасть секретные документы о том, какое те планируют наступление. Или какую помощь ждут от капиталистов. Где адмирал Колчак прячет украденное царское золото, теперь по праву принадлежащее трудовому народу. Ну и тому подобное.

На фоне отсутствия новых идей по приборам и гаджетам, разработка «советской ДнД» меня так захватила, что как только прозвенел звонок, я тут же кинулся к директору школы. Если кто и сможет оценить и помочь мне с ее созданием, так это он. И Семен Валерьевич меня не подвел!

– Говоришь, новую игру придумал? – потянувшись и мрачно окинув стопку бумаг на столе, уточнил он. – Где сразу компания детей может играть вместе, выполняя задачи государственной важности, как взрослые?

– Да, – закивал я. – У каждого игрока будет свой персонаж, – на лице Семена Валерьевича отразилось непонимание, – ну, герой. Фигурка, от лица которой ребенок будет играть. Как солдатик деревянный.

– Так и говори. И дальше что?

– Солдат этот будет иметь свою специальность. Разведчик там, штурмовик или… лучник например. Да тот же казак! Они-то слегка по-своему воюют. Свои умения, казацские, используют.

– Так-так. Дальше.

– Ну вот. В зависимости от того, что за солдат у игрока, такие умения он и может применять. Сразу дети узнают про рода войск, их особенности. А в группе у каждого может быть свой солдат. И на других глядючи, все начнут постепенно учиться и понимать, как эти рода между собой взаимодействуют. В миниатюре, так сказать.

– Ты вот что, – принял решение директор. – Распиши все подробно и можно с рисунками, а потом мне принеси. Мне так проще понять твою задумку будет.

Вот так нежданно-негаданно я стал изобретателем новой, уже второй по счету, настольной игры в нашей стране.