– При всём уважении, Ваше Сиятельство, думаю, что с недостойным поведением слуг может разобраться Ваша матушка или Пётр Афанасьевич. – Ярин смотрел несколько удивлённо, но больше со скукой. – Полагаю, они будут рады, если я не предам эти факты огласке.

– Со слугами уже говорили, и могу Вас заверить, они здесь вовсе ни при чём. Во всяком случае, ни у кого из них не нашли нужных предметов. Да и после батюшкиных допросов, – я повела плечами, вспоминая, каким может быть отец в гневе, – мало кто способен что-то утаить. Вы согласитесь мне помочь? Возможно, у Вас есть какие-то мысли?

Ярин Танич немного помолчал, вздохнул и вдруг как-то весь осел в седле. Отёр ладонью лицо, и стало заметно, что Макар Дмитриевич устал и от жары этой, и от скачки, и, верно, от непростой его работы.

– Ульяна Петровна. – Тёмные глаза смотрели с почти что вселенской грустью. – Чего Вы ждали от нашей встречи? Позвольте, помогу. Вы, верно, хотели, чтобы я Вас успокоил? Чтобы приехал и сказал Вам, что все слова на балу – лишь моя выдумка и неудачная шутка, а замужем за молодым бароном Вас ждёт исключительно счастье и благолепие. Что ж, я не могу этого сделать.

– Да как Вы… – Было очень непросто сохранить выдержанный тон. – Мне всё рассказали. Дело было громкое, и Особый отдел расследовал всё с обычным тщанием.

Ярин как-то странно усмехнулся после этих слов.

– Все девушки своею смертью умерли. Такое совпадение. И не Вам обвинять меня в малодушии.

Голос дрогнул. Лишь сказав это, я, к своему удивлению, неожиданно почувствовала, что ярин прав. Почти до слёз хотелось быть успокоенной. Но упорно продолжила говорить.

– Вы дворянин, и всё же, боюсь, понимание некоторых особенностей жизни кровных дворян Вам недоступно. Вы не можете знать ничего о моих нынешних переживаниях! И уж если решили отказать в помощи, то не стоит оправдывать себя таким образом.

Сомнений более не осталось. Теперь я смотрела на Макара Дмитриевича прямо безо всякой робости. В конце концов ярин моргнул и остановил эту странную дуэль.

– Прошу прощения, Ваше Сиятельство. Часть моих слов была неуместна. Однако от мнения касательно семейства Врековых я не откажусь.

Кивнула, принимая извинения. От напряжения дышалось мелко и часто, но я заметила это только в тот момент.

Глубоко вздохнула.

– На всех пропавших вещах была моя кровь.

Ярин нахмурился. Наверняка сейчас спросит, почему не упомянула этого сразу. Я уже была готова ответить на совершенно справедливый, надо сказать, упрёк, но Макар Дмитриевич промолчал. Лишь слегка поджал губы.

– Думаете, в этом замешан барон? – В голосе ярина не слышалось ни капли укора.

– Я не знаю.

И вновь пауза. И вновь её прервал Макар Дмитриевич.

– Я не буду Вас сейчас переубеждать, Ульяна Петровна. Вы опять не поверите, что бы я ни говорил. Но Вы ведь сталкивались с Врековыми лично, видели отношения в их семье.

Тут же вспомнился ужин в день смотрин. Как не смела поднять глаз незаметная Татьяна Адамовна и как смотрел барон Вреков на Соню.

– Ульяна Петровна. – Ярин глядел мягко и даже как-то сочувствующе. – Вы точно хотите стать частью этой семьи?

Выскользнувшая из-под шляпки прядка волос тут же была подхвачена ветром, не упустившим возможности бросить её мне в лицо. Я поправила причёску и улыбнулась.

– Вы предлагаете мне сбежать со свадьбы? Похоже, Вы вовсе ничего не знаете о кровных дворянах. Либо, Ваше Благородие, сами желаете мне смерти.

Последние слова прозвучали весомо и будто камнем упали в наступившей тишине. Я даже смутилась – слишком серьёзно получилось. Но тут же завели свою песню сверчки, мазнул по лицу ветер, принеся запах нагретых солнцем трав. А во взгляде ярина мелькнула жалость, конечно же, «не замеченная» мною. Это было лишним. Если Ваятель дал такие судьбу, дар и обязательства, значит, они по силам. Жалеть же нужно того, кто берёт на себя больше положенного или отказывается от своего.

– Ни в коем случае, Ульяна Петровна. Ни Вам, ни другой невинной девице. Но Ваши особенности не принуждают Вас жить в одном доме с его отцом.

– Я не совсем понимаю, что Вы имеете в виду. Да и как же сам Стефан Маркович? Его Вы не подозреваете?

– На момент первого преступления он был слишком юн. Полагаю, Ваш жених невиновен в смертях девушек. Во всяком случае, вероятность этого весьма мала. Хотя на него, безусловно, оказало влияние воспитание барона.

Ярин посмотрел на часы и нахмурился. Вновь вернулся взглядом ко мне.

– Вы могли бы помочь мне найти доказательства вины Марка Прохоровича. В любом случае. – Макар Дмитриевич, явно торопясь, достал из форменного планшета, висевшего на тонком ремешке через плечо, листы бумаги. – Возьмите. Если будет нужда, отправьте мне журавлика. Вы знаете, как это делается?

Я кивнула. Такими, похожими на гербовые, с тонкими узорами по краям и непременным осколочком какого-то камня в уголке, пользовался батюшка по служебным нуждам. Они – тоже артефакты. Свёрнутый из листа журавлик всегда долетит до того, кто носит связанный с ним камень в перстне.

– Спасибо, что приехали, Макар Дмитриевич.

– Отзываться на просьбы о помощи – моя работа. – Ярин коснулся козырька пальцами и слегка поклонился. – Доброго дня, Ульяна Петровна.

– Доброго Вам дня, Ваше Благородие. – Я также вежливо кивнула.

Ярин первым развернул лошадь и сначала шагом, а после рысью направился в ту сторону, откуда приехал. Нам же с Яком пора было возвращаться на дорогу. Под ярким солнцем, в аромате разнотравья, покачиваясь в такт движению коня, я почувствовала такую усталость, какой никогда до этого не испытывала. Глубоко вздохнула. Все эти метания, ярин Танич и странные пропажи. Всё это требовало невероятных душевных сил.

Домой вернулась уже в сумерках.

После ужина мы с сестрою собрались в моей комнате. Мы любили так проводить время вместе перед сном. Лёжа на постели в какой-то из наших спален, читали, вели бесконечные разговоры, рукодельничали или ещё что. Но этим вечером посиделки как-то не задались.

– Да что с тобою сегодня? – Соня отбросила книгу.

Я лишь сделала ещё более сосредоточенный вид.

– Это просто история! Сказка, если хочешь так думать!

– Ты вот этих сказок начитаешься, а потом плачешь да про любовь меня спрашиваешь. – Всё же не смогла промолчать. – Лучше б вот это всё бросила. Твои истории как с одной писаны. Сбежала из дома, с кровным, если простая, или наоборот. Обвенчалась, родила с благословения Ваятеля, да и зажили они счастливо. Разве ж это правда? Померла бы она или дитя, а то и оба!

Мы сидели на кровати друг против друга. Соня сделалась бледна, будто больная, но я более и не думала сдерживаться. В груди жгло от гнева. Понятно какие мысли у сестры в голове, коли романы все о побеге из отчего дома. Конечно, Сонина любовь точно из кровных была, на меньшее эта гордячка не посмотрела бы, а значит, никакой смертью не закончилось бы, но не лишнее и припугнуть. Да и истории её любимые меня и правда злили. Ведь, как известно, в союзе простого человека с одарённым при беременности сила или ребёнка убивала, если отец не был ведуном, или и дитя, и мать вместе с ним, если та бездарной была. Не говоря уже о том, что в таких парах и кровные без суженых умерли бы. Только в книгах всё решала милость Ваятеля, который, дескать, именно этих влюблённых изволил осчастливить и чудо сотворить!

– Думаешь, господь на вас глянет да и сужеными сделает?

– Я всё понимаю и ничего такого не жду.

Я будто очнулась. Увидела помертвевшее лицо сестры. Слезу, катившуюся по её щеке.

Погас злой огонь внутри, и у самой повлажнели глаза.

– Соня, прости! – Подползла к сестре ближе, обняла ту изо всех сил, словно она могла просыпаться или выскользнуть из рук. – Дурная я, прости, пожалуйста! Я так волнуюсь, ты же мне сердце рвёшь своими слезами каждый раз. Прости меня.

Чуть помедлив, Соня ответила на объятия, но я с чего-то только горше расплакалась.

– Я всё знаю, Уля. – Её слова перемежались всхлипами. – Та девица не смогла бы так жить на самом деле. Без поддержки рода. Без благословения Ваятеля. Её бы наверняка нашли и выдали бы за суженого. Но это же книга. Просто история. Там ведь это возможно.

Призвать себя к порядку и успокоиться никак не выходило.

– Да что ж такое. – Дышала глубоко и размеренно, чуть задерживая выдох, но всхлипы всё равно прорывались.

«Это всё ярин Танич! Наговорил всякого. Я могла просто выйти замуж! Всё образуется. Пускай всё образуется».

Мне очень хотелось на это надеяться.

Глава 9

14 травня 7393 г. от с. м.

Байковский уезд, имение Спасское

– Татьяна Адамовна, варенье просто замечательное! Передайте мои комплименты кухарке. А может, это Ваш рецепт? Откройте секрет? – Матушка щебетала не останавливаясь, что те птахи за окном.

– Благодарю, Ваше Сиятельство. Я передам кухарке. – Баронесса Врекова улыбнулась самыми уголками губ, в остальном оставшись безучастной.

Коснулась чайника, задевая камушек, вплавленный в фарфор и окружённый особым узором, чтобы подогреть воду.

– А эти вазочки – просто прелесть! Такие торжественные. Очень в духе Вашего дома.

Я, делая глоток чая, искоса глянула в сторону бабушки. Та ожидаемо усмехнулась, пряча улыбку за чашкой, будто бы рассматривая роспись. На предложенном хозяйкой сервизе позолоты было едва ли не больше, чем фарфора.

– А я так люблю варенье! В этом году хочу сделать побольше абрикосового.

В который раз мне захотелось зевнуть, но сдержалась. Путь в имение Врековых оказался не таким уж простым. До Спасского от Сужгорода было почти что десять часов езды, потому пришлось выехать ещё вчера и переночевать в Горлицах, которые на удачу были по пути. А нынче утром уже оттуда мы отправились в гости. И всё равно дорога оказалась слишком долгой. Сегодняшний день выдался жарким, матушка даже заволновалась, что у меня может пойти носом кровь. Такое случалось, если доводилось долго пробыть на солнце, потому каждый год с приходом лета приходилось беречься. Но в этот раз, слава Ваятелю, ничего такого не случилось.

Усадьба Врековых напоминала древний беломраморный дворец с колоннами и портиками, однако весьма тяжеловесный. Будто строил его человек, ранее знавший лишь крепкие приземистые избы. Позолоты, хрусталя и фресок здесь было в избытке, особенно как для загородного дома. С избытком было и всяческих артефактов. Сразу становилось понятно, что хозяин весьма богат, к тому же Марк Прохорович уже не раз успел напомнить, что держит свой артефакторный цех. Чего здесь не хватало, так это уюта.

Характер гостеприимства родителей жениха был странным, но, к сожалению, ожидаемым. Поздоровавшись, более барон нас с матушкой и бабушкой не замечал и за обедом вёл разговоры только с батюшкой. Ответные смотрины устраивали, чтобы оценить хозяйство жениха, и Марк Прохорович, не стесняясь, перечислял все свои предприятия, список которых, видно, был бесконечным. Стефан лишь изредка подавал голос, а баронесса была привычно тиха. После обеда мы разошлись по разным гостиным.

Прошло два дня с моей встречи с ярином Таничем и две недели с помолвочного бала. Накануне я изо всех сил убеждала себя скрепя сердце принять посланное Ваятелем, и, казалось, преуспела в этом. По всему было видно, что Марк Прохорович грубый и весьма горделивый человек, к тому же старых взглядов на семейный уклад, но при должной мудрости и с ним будет несложно найти общий язык. Держать очи долу и помалкивать не велика хитрость. К тому же Татьяна Адамовна вот тиха на людях, но по тому же старому укладу в доме у неё должно быть довольно власти. И, в конце концов, мне выходить замуж за Стефана. У него могут быть другие взгляды.

Тем временем светская беседа матушки и Татьяны Адамовны всё не складывалась.

– У Вас в столовой висят очень красивые сцены охоты.

Излишне натуралистичные, надо сказать. Особенно свежевание дичи.