Запахнув плотнее дорожный плащ и надвинув на глаза капюшон, он тенью пробирался сквозь толпу зевак, наблюдавшими на центральной площади узловой станции «Энкину́» за матчем церианского триглава, ни на кого не смотрел, не отвечал на случайные приветствия. И вообще передвигался, не поднимая глаз, потому что знал – взгляд приковывал внимание. А внимание ему было ни к чему.

Поборов искушение утянуть так и липнувшие к рукам кошельки и списать с опрометчиво активированных креоников парочку кредитов, он добрался до входа во внутренние помещения кабаре «Ка́льху». Здесь было душно и темно. Зато и посетителей оказалось в разы меньше, чем в других заведениях в этот час. Заняв свободный столик у стены, он стал наблюдать за представлением, шедшим в основном зале и транслировавшемся во внутренние помещения на огромные экраны.

– Что заказывать будете? – поинтересовалась подоспевшая к его столу официантка, худенькая клириканка в просторном балахоне, скорее напоминавшем саван. Как в нем передвигаться и не сшибать посуду со столиков клиентов, он не имел понятия, в жизни бы не надел такую неудобную униформу.

Но это, конечно, не его дело.

– Две пинты сливочного эля, – коротко кивнул и снова отвернулся к экрану.

Он почувствовал, как язвительно скривились губы официантки.

– И это все?

– И это все. – Он постарался говорить так, чтобы вопросов к нему больше не последовало.

Прядь серебристо-белых волос выскользнула из-под капюшона, Хаско заправил ее за ухо: он немного нервничал, та вещица, что лежала у него во внутреннем кармане куртки, дорого стоила, а заказчиков на нее могло и не случиться. Ему, можно сказать, повезло.

Стоило клириканке отойти, как рядом с его столиком материализовались сразу трое, отгородив от остальной части зала. Хаско перевел на них взгляд – все трое были клириканцами довольно крупного телосложения, с лицами, интеллекта на которых хватало лишь на подобострастное исполнение команд.

– Господа?

Из-за спин охранников выдвинулась грузная фигура Толстого Шшо. Клириканец опустился на стул напротив Хаско и, тяжело поставив локти на стол, исподлобья посмотрел на юношу. Устало скомандовал:

– Показывай, что принес.

Охранники развернулись к ним спинами, встав плечом к плечу. Хаско потянулся к внутреннему карману, отметив, как напряглось одутловатое лицо Толстого Шшо. Двумя пальцами нарочито бережно креонидянин вытянул коробку и поставил на стол прямо перед собой.

Шшо скользнул взглядом по клейму на крышке коробки – та серебрилась, что подтверждало целостность упаковки и секретов, которые прятались под ней. Клириканец прищурился, потянулся за коробкой.

– Это то, что я просил?

Хаско ослепительно улыбнулся, предостерегающе приподняв к потолку указательный палец.

– Восемьдесят тысяч тумаров, и она ваша, – положив изящные пальцы на серебристое клеймо, он постучал кончиком ногтя по крышке и вкрадчиво добавил. – Разве стал бы я беспокоить такого почтенного господина, если бы не имел на руках товар, который вы так разыскивали?

Шшо ухмыльнулся:

– Я могу вырвать тебе кадык и забрать ее даром.

– Это так. Но все воры будут знать, что заказчик из вас так себе. А без вора ваш бизнес даст трещину быстрее, чем вы успеете сказать «хви́до»^[2].

Шшо усмехнулся, кивнул:

– Хорошо. Но я должен посмотреть.

Молодой человек пожал плечами.

– Это стандартный клайбионик^[3] с печатью госархива, на его тыльной стороне указан порядковый номер – двести тридцать пять. Печать не тронута, что подтверждает девственность хранящихся на клайбионике сведений. А их содержание без специального оборудования вы все равно не откроете… Специального оборудования, как я вижу, у вас нет… Так что вы хотите увидеть тогда, магистр Шшо? – креонидянин блеснул белозубой улыбкой.

Толстый Шшо сделал едва заметный жест, и тут же охранники расступились, пропустив к столику сутулого господина с очками в тонкой роговой оправе. В его руках поблескивал репликатор. Подключив его к клайбионику, он деликатно отвернулся, а над панелью репликатора загорелась голограмма. Долговязая фигура посла Креониды, высаживающегося из катера. Его встречал незнакомец в черном балахоне, надежно скрывавшем его лицо и фигуру. Кивнув и оставив охрану, пригласил в переговорную зону, где сбросил капюшон…

Шшо цокнул языком, остановил активировал креоник и, не говоря больше ни слова, перевел названную Хаско сумму на депозит – креонидянин получит ее ровно через час после окончания их встречи. За это время клириканец должен вскрыть клайбионик и проверить проданные ему сведения, а Хаско – убраться подальше с узловой станции. Молодой вор кивнул, увидев мигающий сигнал в уголке своего персонального коммуникатора.

– С вами приятно иметь дело, – проговорил елейным голосом и поднялся.

Оставив на столе горсть монет, равную стоимости заказанного напитка и чаевых, он встал и, отодвинув охранников, стремительно направился к выходу – чем быстрее он покинет кабаре «Кальху», тем лучше.

Он миновал толпу зевак на площади, скользнул к переходу в стыковочный модуль.

Широкими шагами пересек накопитель. Неоновые вывески приглашали в кафе и на концерты, откуда-то с верхнего яруса лилась музыка, красотки, касаясь его локтями, томно вздыхали, приглашая на часок-другой в их обитель разврата. Хаско рассеянно улыбался, пристально вглядываясь поверх голов и двигался дальше, в сторону доков. Двадцать минут, и он покинет «Энкину».

Экраны перестали мигать, а музыка оборвалась. Толпа встревоженно завозилась, зеваки подняли головы, прислушиваясь к объявлениям из диспетчерской.

– Внимание, говорит патрульная служба, – разлилось по залам. – Всем оставаться на своих местах и приготовить адмиции^[4] для подтверждения личности и статуса на станции. Стандартная проверка.

«Скварр», – с досадой отметил Хаско, но нервничать не начал. Стандартная проверка – это не опасно, это ничего не значит. Адмиции у него в полном порядке, а от опасного груза он избавился пару минут назад. Он вздохнул и, сбросив с головы капюшон, остановился в ожидании представителя местной полиции.

– Что за черт, – проговорил застывший рядом землянин. Он выглядел озадаченно. Оглянувшись, он округлил глаза.

Хаско проследил за его взглядом. Внутри похолодело: в накопитель шагнул отряд в черной форме криминальной полиции. Шевроны с серебристым мечом, пронизывающим скопление звезд, только подтвердили догадку креонидянина. Однако он не успел что-либо предпринять из толпу выскочил сотрудник службы безопасности станции и схватил его за локоть.

– Эй! – Хаско попробовал выдернуть его, но уже в следующее мгновение обнаружил на запястьях легкое золотое свечение – на них замкнулись полевые наручники.

– Хаско Делаувер Болл, вы арестованы по подозрению в хищении и торговле секретными данными.

* * *

Борт фрегата управления сопровождения следственных действий «Тольда», личные каюты начальника криминальной полиции

В популярных романах это называлось «смеркалось». С недавних пор начальник криминальной полиции стал хорошо в них разбираться – в этих самых модных романах – и даже выучил имена нескольких авторов, книгами которых зачитывалась дочь Семаль. Он был бы рад по-прежнему обходиться без этой информации, но она впихивалась в него вечером за ужином или с утра, стоило ему оказаться с дочерью-подростком наедине. Он, кажется, понимал, почему Грета отказалась переводиться из транспортной полиции и перебираться на «Тольду» – Семаль за тринадцать лет своей жизни ей изрядно покалечила мозги. Теперь его, Теона, очередь.

– Пап, а у меня сегодня стажировка в лаборатории, ты знаешь? – с восторгом щебетала дочь, придвигая к себе тарелку со сливочным штруделем: над хрустким слоеным тестом, с тонкими ломтиками запеченного сыра и острыми креонидянскими водорослями поднимался ароматный пар. Да, теперь завтрак у Теона входил в расписание и бдительно контролировался Гретой. Дочь должна расти здоровой, раз уж он запер ее на своей железяке.

Теон отпил глоток травяного чая – сегодня он оказался особенно сладким, Семаль специфически проявляла заботу о недавно обретенном отце, подкармливая его сомнительными витаминами и глюкозой, «полезной для мозговой активности». Посмотрев на дочь, с трудом проглотил напиток и кивнул:

– Конечно, знаю, ведь это я тебе согласовывал программу.

Семаль кивнула.

– Я помню. Но мне все время кажется, что это какая-то ошибка, – девочка отвела взгляд и нахмурилась. – Мне кажется, что я касаюсь чего-то запретного, разве нет?

– Не переживай, ни к каким охраняемым законом данным тебя не подпустят… Это тоже часть согласованной мной программы.

– Ты боишься за меня? – Семаль посмотрела ему в лицо, по-взрослому пристально. Теон только сейчас понял, как она взбудоражена.

Он признался:

– Боюсь.

– Это из-за того террориста, которого не удалось поймать? Мне кажется, он не станет гнаться за тобой больше…

Эта мысль показалась Теону интересной, он отложил вилку.

– Почему?

Дочь сцепила пальцы в замок, сосредоточенно посмотрела мимо него, словно опасаясь обнаружить в глазах отца насмешку.

– Его цель – запугать. И он ее достиг.

– Вовсе нет.

Семаль посмотрела в упор:

– Достиг. Ведь я здесь, с тобой. Единственный ребенок на «Тольде». С которым носятся и не знают, что делать… И я здесь, потому что ты боишься. Тот фанатик добился своей цели. Если он остался жив, то находится в поиске новой цели.

Теон наблюдал за дочерью – она говорила словами матери, но верила в них гораздо сильнее: они означали для нее свободу. Свободу, к которой Теон был не готов. Дочь продолжала буравить его взглядом.

– Он ведь жив?

Теон вздохнул и отвел взгляд, нахмурившись.

– Его отнесло в космос. Но тело не нашли.

– Почему? Крыж, когда показывал мне систему безопасности на «Тольде», рассказывал, что все скафандры для выхода в открытый космос оборудованы системой транспондеров, чтобы даже сорвавшегося с креплений человека могли найти и спасти.

Теон попросил землянина Василия Крыжа ввести Семаль в курс жизни на корабле – он был моложе его и сам недавно приспосабливался ней. Да и вроде у них сложились неплохие отношения. Однако имя землянина все чаще звучало за их с дочерью столом. Он покосился на девочку с подозрением. Та нахмурилась:

– Что? Я не права?

– Ах. Ты об этом? – Теон вспомнил, о чем они говорили. – Все так. Но транспондеры можно выключить вручную.

– Зачем?

– Ну, допустим, чтобы тебя не обнаружили пираты или чтобы сэкономить заряд портативной батарее и обеспечить большую продолжительность жизнеобеспечения скафандра. Варианты есть.

У Семаль опустились плечи. В задумчивости она положила голову на руки, пальцы скользнули по розово-лиловым волосам.

– То есть он может быть жив… – пробормотала.

Теон знал это наверняка иначе кто бы стал назначать вознаграждение за голову Влада Чайки. Но пугать дочь не стал, а потому промолчал. Но когда пауза затянулась, отвлек дочь вопросом:

– Так что там в сериале, который ты смотрела вчера?

Он взял нож и вилку, отрезал дольку от сливочного штруделя, отправил его в рот – даже немного подстывший тот таял по рту. Прикрыл глаза от удовольствия.

– Я думала, тебе не интересно, – отозвалась дочь. Ее голос звучал отстраненно и растерянно. Но, подумав, девочка тоже приступила к завтраку.

Теон пожал плечами:

– Не сказать, что я в восторге, но раз уж я оказался вовлечен в сюжет, то хочу все-таки узнать, кто прикончил того монстра с обложки заглавной серии.

– Это не монстр, это кувро́л…

– Кто? – вилка застыла в руке.

Смаль повторила по слогам:

– Кув-рол, это трансцендентный эхоплазмоид. И его зовут Сайс… У него…