– Сама еще не знаю. Поехала туда вчера погулять с Харли. Она почуяла лису и убежала, я погналась за ней и случайно наткнулась на этот странный дом.

– С привидениями? – оживилась Фрэнсис.

Я закатила глаза:

– Без привидений. И без жильцов.

Дуг вернулся к своему столу:

– Как это – без жильцов?

Я повертела в пальцах ручку:

– Очень странно. Мебель на месте, но не похоже, что там кто-то живет. Дом как будто бросили.

Шеф сел и покачался взад-вперед на стуле.

– Может, позвонить твоим знакомым в совете? Вдруг что-нибудь всплывет.

– И в бюро регистраций поспрашивай, – добавила Фрэнсис.

– Я об этом тоже думала, – согласно кивнула я.

Дуг поморщился:

– Наверняка какой-нибудь уклонист от налогов или толстосум из тех, что покупают второй дом для сдачи на выходные. – Шеф горестно улыбнулся. – Впрочем, какая разница? Какую бы сенсацию о спрятанных под половицами трупах или особняках с привидениями мы ни опубликовали, газету это уже не спасет.

Следующие пару часов я просидела с телефоном, прижатым к уху, которое под конец приобрело эффектный багровый оттенок.

Как я и предполагала, легче было добыть номер мобильного телефона Идриса Эльбы, чем информацию о Мерри-Вуде и его жильцах.

Источник из полиции о доме никогда не слышал. К ним не поступало ни жалоб о беспорядках, ни сообщений о пропавших родственниках.

Та же история в городском совете.

– Я всех расспросила и, к сожалению, ничего не выяснила, – сообщила Эйприл, моя знакомая из пресс-службы. – Ты уверена, что правильно записала название?

– Совершенно уверена. Я своими глазами видела табличку.

Эйприл вздохнула:

– Видишь ли, даже если я направлю тебя к коллегам из отдела по жилищным вопросам, они не смогут тебе помочь. Информация о частной собственности попадает под закон о защите личных данных.

Вот досада!

– Я так и думала. Спасибо, Эйприл.

Только я собралась повесить трубку, как она, видимо, сжалившись надо мной, добавила:

– Знаешь? У меня сегодня хорошее настроение, поэтому дай мне полчаса, и я попробую кое-что сделать. Один мой приятель работает в Службе регистров Шотландии.

– Было бы здорово, Эйприл. Буду очень признательна.

Я повесила трубку.

– Никаких новостей? – сочувственно спросила Фрэнсис, видя мое кислое выражение.

Я покачала головой:

– Ничегошеньки. Ни о доме, ни о жильцах. Очень странно.

Фрэнсис задумчиво пожевала губу:

– А соседей расспросить нельзя?

Мне сразу вспомнилась ледяная фурия с горящим взором.

– Одну соседку я вроде бы видела.

– Так вернись и постарайся втереться к ней в доверие! – обрадовалась коллега. – Если из этого удастся выжать необычную историю, ею может заинтересоваться национальное издание, и, кто знает, глядишь – тебе предложат место или внештатную работу.

Она осеклась и покраснела, осознав свою бестактность.

– Прости.

– За что? – не поняла я.

– За то, что перешла на темную сторону, – отшутилась она. – Леони, я чувствую себя просто ужасно.

– А зря, – твердо сказала я. – Во-первых, ты тут ни при чем. Во-вторых, на тебе близнецы, о которых надо заботиться.

Выкрашенные яркой помадой губы дрогнули.

– Все равно ужасно неприятно.

– Перестань. Я обязательно что-нибудь найду.

– Конечно! – энергично закивала Фрэнсис. – Ты прекрасный журналист. Тому изданию, куда ты попадешь, просто повезет. – Она замялась. – Ну а что ты решила по поводу Обители духов?

– Обители духов? – Я непонимающе заморгала, пока до меня не дошло, что она имела в виду Мерри-Вуд. Я расхохоталась. – Он не такой страшный! Хотя да, стоит на отшибе и в темноте выглядит жутковато…

Фрэнсис улыбнулась:

– Продавец из тебя знатный. Никогда не думала о карьере агента по недвижимости?

– Ха! Очень смешно. И между прочим, если дом немного привести в порядок, от него будет глаз не оторвать. Ты бы видела палисадник с дикими розами и вереском. Представляю, какой там сад за домом!

Фрэнсис пощелкала мышкой.

– И все-таки странно: мебель на месте, а жильцов нет. – Она ободряюще улыбнулась. – Доверься своему паучьему чутью, Леони. Если оно подсказывает тебе, что тут какая-то тайна, не сдавайся.

В этот момент зазвонил телефон.

– Здесь по-прежнему ничего нового, – вздохнула Эйприл из пресс-службы горсовета. – Зато я поговорила с приятелем из Регистров. Он сказал, что в тридцатые годы дом принадлежал чете по фамилии Мерри. Они прожили там сорок с лишним лет, а потом продали семье с фамилией Тэлбот.

Все ясно: дом назван в честь мистера и миссис Мерри.

– Супер! Спасибо, Эйприл! Ты мне очень помогла. И эти Тэлботы до сих пор владеют домом?

– Судя по всему, да. По крайней мере, так сказал Джерри – тот, что работает в Службе регистров.

Значит, у дома есть владелец. Тогда почему все выглядит таким заброшенным?

– Я тебе очень благодарна, Эйприл.

– Не за что.

Я отключилась и поймала на себе вопросительный взгляд из-за стола напротив.

– Новости о доме привидений? – спросила Фрэнсис.

Я опять закатила глаза.

– Звонила Эйприл из городского совета. Она выяснила, что фамилия владельцев Мерри-Вуда – Тэлбот.

– Которые там не живут? – уточнила Фрэнсис.

– Вроде того.

– М-да… все чудесатее и чудесатее. – Коллега протянула мне чашку в цветочек от Кэт Кидстон. – Кстати, твоя очередь заваривать кофе.

– Ты прямиком домой? – спросила Фрэнсис и набросила на плечи подогнанный по фигуре пиджак. – А то, может, зайдем в бар выпить по стаканчику?

Я глянула в окно. Совсем недавно прошел ливень, и пляж словно покрылся бриллиантами.

– Давай в другой раз, ладно? Хочу съездить к Мерри-Вуду и попробовать разговорить неприветливую соседку.

Фрэнсис сделала обиженное лицо:

– Если уж вцепишься во что-нибудь, Бакстер, то мертвой хваткой! Ты хоть иногда отключаешься?

Я взяла со стола блокнот:

– Ну, не всех же нас осчастливили работой в «Кларити».

Черт! Я тут же пожалела о своей несуразной ремарке. Фрэнсис покраснела и опустила глаза.

– Ой, прости, прости, я не хотела, – затараторила я. – Случайно вырвалось.

– Незачем извиняться. Ты права.

Она еще немного потопталась у моего стола.

– Если могу чем-то помочь, например, со статьей или с поиском работы, ты только скажи. Ладно?

– Спасибо, обязательно скажу.

Дуг ушел раньше – его пригласили в книжный на презентацию нового романа одного местного писателя. Я заперла офис и свернула за угол на парковку, где стояла моя «Шкода». После ободряющих слов Фрэнсис я твердо решила прокатиться до Мерри-Вуда в тот же вечер, поэтому черкнула родителям записку о том, что задержусь и заеду за Харли позже обычного. Мама ответила, чтобы я не волновалась, она ее покормит и поиграет в саду.

«Я купила в зоомагазине веревочную игрушку, – написала она. – Харли теперь с ней не расстается!»

Невольно улыбнувшись, я повернула ключ зажигания и выехала с парковки. Вечно мама покупает что-нибудь для Харли. Даже представить страшно, как она баловала бы внуков!

От неожиданной мысли брови взметнулись вверх. Все время, что мы были с Майлзом, мне и в голову не приходило заводить детей. Уж точно не с ним. Парень был порядочным эгоистом. Он не считался со мной и мог в последнюю минуту отменить наши планы ради замаячившей газетной сенсации, а когда я ему выговаривала, обвинял меня в отсутствии амбиций.

На самом деле амбиции у меня были. Просто я любила его сильнее, чем он меня, и ставила наши отношения превыше всего. Не так давно я наткнулась на упоминание о нем в одном из интернет-журналов, на которые подписывался Дуг. О Майлзе написали в разделе «Влиятельные люди», после того как его повысили до редактора новостей на телеканале в Мидленде.

Мы познакомились, когда Майлз работал репортером на региональной музыкальной радиостанции. Нас представила друг другу Фрэнсис на одной из своих домашних вечеринок. По-моему, она до сих пор себя за это винит.

Все закрутилось так стремительно, что не успела я опомниться, как начала регулярно ночевать в его квартире с видом на реку Клайд. Когда работа в рекламном агентстве меня окончательно достала и я согласилась на должность корреспондента в «Вестях Силвер-Несса», Майлз мое решение не одобрил.

«Провинциальная газетенка, – презрительно хмыкнул он. – Где твое честолюбие, Л.?»

Постепенно он стал вести все более популярные репортажи на радио и вменял мне, что возвращением в Силвер-Несс я спустила свою карьеру псу под хвост. В один заснеженный январский вечер за бутылкой кьянти он объявил, что ему предложили работу на телевидении в Мидленде. Так закончились наши отношения.

Помню, он взял мою руку, склонил голову набок, как ручной попугайчик, и поклялся, что будет любить меня вечно, но – ты же понимаешь! – упускать возможность прорваться на телевидение глупо.

В тот же вечер я наспех покидала в хозяйственную сумку вещи, которые оставляла в его квартире: зубную щетку, шампунь, дезодорант, пару смен белья, – и села в поезд. Всю дорогу по щекам текла тушь.

Я заставила себя встряхнуться, чтобы отогнать непрошеные мысли о Майлзе. Он больше не заслуживал места в моей голове.

«Одни зубы да прическа, – отозвался о нем папа вскоре после того, как мы расстались. – Он мне никогда не нравился. В нем глубины не больше, чем в луже».

Как всегда, в точку.

По пути я сочиняла, что сказать грозной даме, если та опять выйдет на вахту. Я не сильно надеялась ее разговорить. Она не проявила особой общительности при нашей первой встрече, и ничто не предвещало каких-либо улучшений на этот раз. Тем более она знала о моей профессии.

Мимо в дымке вечернего солнца проносились лужайки и грунтовые дорожки. В осенней прохладе шелестели и колыхались живые изгороди. Справа замелькали поля, а за ними лес, где я бегала за Харли. Кое-где на ветвях еще трепетали последние листья, с которыми деревья никак не желали расстаться.

Как и в прошлый раз, я поставила машину у края поляны для пикников и вышла, вспомнив, что до таинственного дома предстоял неблизкий путь через лес. Шагая по высокой траве с уверенностью, которой не чувствовала, я ни минуты не сомневалась, что мегера не захочет со мной говорить. И все же, как истинный журналист, я не могла сдаться, не попытавшись.

Возможно, мое появление застанет ведьму врасплох. Но опять же, что ей мешает погнаться за мной на метле, прихватив с собой шипящего черного кота? Забавно, как внезапно может повернуться жизнь. Плывешь себе спокойно по течению, как вдруг раз – мало того что без пяти минут безработная, да еще рыщешь ночью по лесам.

Я ступала решительным шагом, приминая ботинками траву, которая тут же вновь распрямлялась. Если я все правильно запомнила, Мерри-Вуд стоял где-то впереди, за поросшими вереском склонами. Я уходила все дальше и дальше, пока не очутилась в густом лесу. Еще немного – и прямо передо мной, на фоне пастельных оттенков неба возник тот самый дом.

Вечерний свет падал на палисадник, отбрасывая феерические отблески на фиолетовые заросли вереска. Над высоченным деревянным забором виднелись всполохи увядающей в саду багряной листвы.

Я снова заглянула в окна. Внутри дом оставался таким же безжизненным, пыльным и пустым.

Угрюмая соседка, должно быть, жила где-то совсем рядом. Я помнила, откуда шел дым. К тому же на многие мили вокруг никаких других домов не было.

Я отошла от Мерри-Вуда и через пару минут блуждания по густому подлеску увидела ухоженный каменный домик – с покатой крышей и створчатыми окнами на шероховатом фасаде. Справа и слева от парадной двери, выкрашенной в темно-серый цвет, в горшках росли цветы. Возле входа стояла белая садовая скамейка.