Со временем превратились оба великана в горы, а люди прозвали те горы Разлучёнными, потому что стоят они по разные стороны озера и не сомкнутся никогда.

Чэнь Ло эту сказку наизусть знал. В детстве они с братом любили играть в великанов. Разбегались по разные стороны пруда в поместье и притворялись, что окаменели. Кто первый шевельнётся, тот и проиграл.

– Это просто сказка, – усмехнулся он. – Гор этих нет ни на одной карте Чжунхуа. Они выдумка, как и великаны. Иначе бы кто-нибудь уже их разыскал… Что это?

Сяоцинь вытащил откуда-то потрёпанный свиток и теперь возился с тесьмой, пытаясь её развязать, но узел затянулся, пришлось оборвать.

– Это карта, – сказал Сяоцинь с торжеством, разворачивая карту и держа её на вытянутых руках так, чтобы Чэнь Ло было видно, – та самая.

Чэнь Ло пригляделся к расплывшимся надписям и с изумлением увидел, что на карту нанесены и Разлучённые горы, и озеро Любования.

– Это подделка, – отрезал он. – Кто-то в шутку её нарисовал.

– Карта настоящая, – возразил мальчишка.

– Откуда такая уверенность?

– Её нарисовал аптекарь Сян, – сказал Сяоцинь.

Чэнь Ло всё ещё сомневался. Карта выглядела так, словно её рисовал ребёнок – неумело, но старательно. Но города и посёлки вдоль реки Чанцзян были отмечены в правильном порядке. Тот, кто наносил их на карту, явно побывал в тех краях. В самом верхнем углу были Разлучённые горы, между которыми был намалёван жирный крест.

– Что означает эта отметина? – спросил Чэнь Ло.

– Тайник, где спрятано противоядие. Оно очень ценное. Не купить и за десять тысяч лянов^[17] золотом.

– Ни дать ни взять чёрный иней^[18], – усмехнулся Чэнь Ло. – Откуда твоему аптекарю Сяну знать, что спрятано в том тайнике, если он, конечно, на самом деле существует?

– Оттуда, что он сам его и спрятал, – ответил Сяоцинь. – Между горами и озером есть тайное местечко – небольшой грот. Аптекарь Сян нашёл его, когда странствовал по Чжунхуа.

– И зачем ему было прятать противоядие, когда он мог унести его с собой? – с подозрением спросил Чэнь Ло. – Какой аптекарь упустит случай завладеть редким снадобьем? С таким он бы на всю Чжунхуа прославился.

– Противоядие лежит в тяжёлом сундуке, далеко его не унесёшь, а вытащить и унести нельзя: на воздухе оно быстро теряет силу. Всего-то минута будет, чтобы его принять. Промедлишь – рассыплется в прах, – совершенно серьёзно объяснил Сяоцинь, сворачивая карту.

Чэнь Ло исполнился ещё больших сомнений. Если в существование чудесного противоядия ещё можно было поверить, то всё остальное уж больно походило на сказку.

– Эти горы далеко, – сказал он, хмурясь. – Даже если они существуют на самом деле, до них не дойти.

– Почему? – кажется, искренне удивился Сяоцинь.

– Ты ведь говорил, что я должен каждый день пить лекарство, замедляющее распространение яда. Столько я с собой не унесу, да оно и потеряет силу…

– Я по дороге новое сделаю, ничего нести с собой не придётся, – беспечно возразил Сяоцинь и тут же спросил: «Что?» – потому что Чэнь Ло пристально-пристально на него поглядел.

– Ты что же, со мной идти собрался? – уточнил Чэнь Ло.

– Конечно, – кивнул мальчишка.

– А что скажет аптекарь Сян?

– Ничего не скажет, – после небольшой заминки ответил Сяоцинь. – Аптекарь Сян отошёл.

Чэнь Ло сощурил глаза. Кажется, он начал понимать, что происходит: аптекарь Сян куда-то уехал, а его ученик решил ограбить дом учителя и сбежать. Ничего удивительного, такое сплошь и рядом случается. Чего Чэнь Ло не понимал, так это зачем мальчишке усложнять себе жизнь и тащиться с ним через всю Чжунхуа на поиски противоядия. Он мог бы воспользоваться отлучкой аптекаря и просто сбежать, прихватив из дома всё ценное. Он и спасать-то Чэнь Ло был не обязан, мог бы бросить его в лесу умирать, но вместо этого притащил домой и четыре дня выхаживал, за что ему, конечно, большое спасибо, но… Чэнь Ло разучился доверять другим: пробитой стрелой груди оказалось достаточно, чтобы утратить веру в человечество.

– Что это ты так на меня смотришь? – взъерошился Сяоцинь.

– Какая тебе от этого выгода? – медленно спросил Чэнь Ло. – Зачем тебе идти со мной?

– Не считая того, что мне осточертело торчать в этом проклятом лесу? – уточнил Сяоцинь, выгибая брови.

Сказанное могло бы сойти за причину, но прямым ответом на вопрос Чэнь Ло это не являлось, потому он продолжал испытующе смотреть на мальчишку. Тот, кажется, смутился столь пристальному взгляду, уши у него покраснели.

– Ладно-ладно, скажу, – проворчал он, поднимая руку на уровень глаз, чтобы закрыться от взгляда Чэнь Ло. – Только не смотри на меня так.

– Как?

Сяоцинь не ответил.

15
Пёрышко ценой в мерку золота

– Этот тайник… – после долгого молчания сказал Сяоцинь. – В нём есть ещё кое-что, помимо противоядия, и оно мне нужно.

– Что?

– Сокровище. Тебе противоядие, мне золото. Справедливый расклад?

– Ещё и золото? – недоверчиво протянул Чэнь Ло. – Этот твой аптекарь Сян что, бывший разбойник? Ещё скажи, что этот тайник охраняют два великана из сказки!

Сяоцинь вместо ответа пошарил в рукаве и вытащил оттуда крохотное золотое пёрышко – полтора цуня в длину, полцуня в ширину.

– Откуда оно у тебя?

– Это золотое перо из тайника в Разлучённых горах, – ответил Сяоцинь, бережно держа пёрышко в ладонях, словно баюкая его. – Аптекарь Сян говорил, что там целый сундук золотых украшений. Заберу его и… разбогатею, – отчего-то запнулся он.

Чэнь Ло подставил руку. Сяоцинь нахохлился, но всё же переложил золотое пёрышко на подставленную ладонь. Веса его Чэнь Ло почти не ощутил. Он осторожно взял пёрышко и повернул из стороны в сторону, разглядывая. Очин был тоньше человеческого волоса, каждая бородка на опахале – прорезана, от дыхания пёрышко трепетало. Чэнь Ло осторожно потрогал край опахала, пёрышко изменило форму и расправилось, совсем как настоящее!

– Какая искусная ковка, – изумился Чэнь Ло. – Но… золота в нём совсем мало. Много ты за него не выручишь.

– Да что ты понимаешь! – воскликнул Сяоцинь. – Это филигранная работа, ценится не вес, а мастерство. За одно такое пёрышко в Чэнъане дают мерку золота. Горсть таких перьев – и до конца жизни можно безбедно прожить.

Чэнь Ло усмехнулся:

– Пересчитывать чешуйки карпа, когда он ещё плещется в пруду?

Сяоцинь поджал губы под мяньшой. Кажется, неверие Чэнь Ло его задело.

– Тайник существует! – выпалил он. – И сокровище тоже! Вот сам увидишь!

Чэнь Ло прикрыл глаза ненадолго, припомнил кое-что и сказал:

– Раз ты так уверен… Тогда разделим и сокровище.

– Что?! – потрясённо воскликнул Сяоцинь. – Мало тебе противоядия, так тебе ещё и золото подавай?

– Я же не прошу делить сокровище пополам, – возразил Чэнь Ло, – одной горсти золота будет достаточно. На обратную дорогу. И на жизнь, если не получится вернуть себе имя.

Он ещё подумал о Цветке Лотоса, но вслух говорить об этом не стал. Мальчишка и так от жадности трясётся. На бедность он, быть может, ещё отжалеет золота, но уж точно не на выкуп продажной женщины из цинлоу.

– Сгодятся даже бросовые вещицы, – добавил Чэнь Ло. – Быть может, там простые слитки есть. Я не хочу роскошествовать. Мне бы только найти своё место в жизни, если не удастся вернуть украденное.

Сяоцинь вздохнул и проворчал:

– Ладно уж. Не злодей же я какой-нибудь. Если бросать тебя на произвол судьбы, так не стоило бы и спасать. Но горсть я сам отмерю. На большее не рассчитывай.

Чэнь Ло не удержался от смеха. Мальчишка выглядел таким забавным, когда важничал и строил из себя скупердяя. А ведь сокровищ в тайнике может и не оказаться. Если только он вообще существует, этот тайник.

А если и противоядия нет? Что тогда? Чэнь Ло оборвал смех и прикусил нижнюю губу. Пилюли, которыми его кормит Сяоцинь, останавливают распространение яда, и если верить мальчишке, то Чэнь Ло сможет продержаться на них всю дорогу до Разлучённых гор. Масштаб на карте указан не был, но, судя по всему, путь займёт несколько месяцев. Но если они продлят его жизнь на эти несколько месяцев, не смогут ли они в таком случае продлить её и на несколько лет?

«Если противоядия там не окажется, – подумал Чэнь Ло, бросив быстрый взгляд на Сяоциня, – свяжу мальчишку и заставлю его служить мне».

– Что? – опять взъерошился мальчишка, заметив его взгляд. – Сказал же, не смотри на меня так!.. И перо отдай. Оно моё.

Чэнь Ло вернул ему золотое пёрышко, и Сяоцинь сейчас же его припрятал, для надёжности ещё и рукой прихлопнул. Поднялось облачко пыли. Чэнь Ло расчихался и спросил недовольно:

– Ты когда в последний раз выбивал пыль из одежды?

Сяоцинь оглядел себя, похлопал ладонями по одежде. Пылевое облако накрыло их обоих с головой.

– Не здесь же! На улице выбивать нужно! И сняв одежду!

Мальчишку эти слова так поразили, что он застыл на месте. Глаза его округлились, а руки взметнулись и накрыли грудь и плечи крест-накрест.

– Ра-раздеваться? – заикаясь, промямлил Сяоцинь. – За-за-зачем ещё раздеваться?

– А как ты собираешься выбивать пыль из одежды, если она на тебе надета?..

– Го-голым на улице? Бесстыдство какое! – выпалил мальчишка, краснея до ушей.

Чэнь Ло опешил:

– Что? Почему голым?

– Я же сниму одежду, чтобы выбивать из неё пыль.

Чэнь Ло широко раскрыл глаза, сражённый наповал этими измышлениями. Излишняя стыдливость мальчишки казалась смехотворной. Да кого заботит голый мальчишка, выбивающий пыль из одежды? Разве только зевак-ворон.

Губы Чэнь Ло подрагивали смехом, когда он спросил:

– А переодеться?

Сяоцинь оторопело посмотрел на него, потом сообразил, что бесстыдство сам надумал, и так покраснел, что стал похож на кипящий чайник. Чэнь Ло проводил его глазами и потом долго слушал, как мальчишка шуршит где-то в доме, вероятно, переодеваясь в чистое, а потом с оглушительным треском выколачивает пыль о ближайшее дерево.

Чэнь Ло усмехнулся, тут же спохватился и приподнял край покрывала, которым был накрыт. Штаны на месте, так почему же у него такое чувство, что он лежит нагишом? Он знал ответ. Пальцы накрыли лицо, губы покривились.

Без маски – всё равно, что голый.

Без маски – всё равно, что мёртвый.

16
Любая кровь смешивается

Чинно вернувшийся в дом Сяоцинь на вытянутых руках пронёс выбитую от пыли одежду куда-то за ширму. Переоделся он в белое – в штаны, две рубахи, нижнюю и верхнюю, и поверх – аптекарский халат, который представлял собой узкую полосу ткани, сшитую по бокам и надеваемую через голову. Шапка осталась прежней, но из неё явно тоже повыбили пыль: углы её торчали в разные стороны, как уши у беспородной собаки – один вверх, другой – в сторону. Но в отличие от аптекарей, носящих сандалии, мальчишка был в сапогах.

«Хорошие сапоги, – подумал Чэнь Ло машинально, – крепкие, такие будто созданы для дальних странствий».

Он чуть приподнял голову, поглядел за лежанку. Его собственные сапоги одиноко стояли в углу, дожидаясь хозяина.

– Когда я смогу встать? – пробормотал Чэнь Ло, пытаясь упереться локтями в лежанку, чтобы приподняться и оглядеть дом, ставший его пристанищем. Что скрывается за этой высокой плетёной ширмой? Но тело плохо его слушалось, локти разъехались, и он повалился всей спиной обратно на лежанку, чувствуя, как перетянутую повязкой грудь заливает неприятный жар.

– Эй, эй! – воскликнул Сяоцинь, быстро подходя к нему и прижимая его за плечи к лежанке – излишняя предосторожность, у Чэнь Ло не хватило бы сил на вторую попытку сесть. – Нельзя тебе ещё вставать! Если что-то нужно, я подам. Рана вскроется – что тогда? Ты и так много крови потерял. Эй, ты меня слышишь?

Чэнь Ло крепко зажмурился. В ушах зазвенело, голос мальчишки, искажённый звуковым заслоном, казался резким, как свинячий визг. К горлу начал подбираться липкий комок.