Крис Таллик: Наши тонкие струны

© Таллик К., текст, 2024

© HAISEKI, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

001. Как зовут ангела?

Крис сидит у окна. Рядом – гитара в жестком кейсе. Автобус въезжает на Троицкий мост.

По Неве плывут пароходики.

Солнце жарит по-летнему, и золотой ангел на шпиле Петропавловского собора сияет так, что больно смотреть. Про него говорят: если будешь себя плохо вести, он пошлет молнию прямо с неба и испепелит тебя заживо.

Но Крис его не боится. Они давно знакомы, вот уже лет семнадцать. Иногда Крис зовет его просто Петриком. Не так-то просто придумать имя для ангела!

«Слушай, пошли мне сегодня удачу, – просит Крис. – Чтобы не завалиться на собеседовании».

Ангел молчит.

«Ну пожалуйста. Мне правда надо».

«Тебе вовсе не это надо, – отвечает ангел. – И мечтаешь ты не об этом».

«Откуда ты знаешь?»

«Я про тебя все знаю».

Крис по-мальчишески шмыгает носом. Но она – девочка. В джинсах и длинной белой толстовке с тонким принтом «НЕНАВИЖУ ДУРАЦКИЕ НАДПИСИ».

На гитарном кейсе – одна-единственная круглая наклейка с пацификом. Надорванная с краю, как будто кто-то пытался ее соскрести, а потом бросил. От куриной лапки осталось только два пальца.

Добрая память от сорок третьего отдела. И на том спасибо: могли вообще гитару отобрать.

«Тогда… помоги просто как-нибудь», – просит Крис у ангела.

«Я подумаю».

Автобус раскрывает двери. Крис подхватывает гитару и выходит.

002. Хелло, Уэнздей

В Институте культуры – тихо и культурно. Вступительные испытания и всякие там коллоквиумы не так давно придумали проводить дистанционно, и абитуриенты больше не толкаются в дверях и не маячат в коридорах. Но бывают и жесткие кейсы: Крис неплохо выступила перед веб-камерой, а потом ее зачем-то пригласили на собеседование.

«Хочу посмотреть товар лицом», – написал ей Бессонов, председатель приемной комиссии. Шутка явно несвежая. Наверно, этот копипаст он рассылал всем. Хотя… кто их знает, этих культурных.

Крис смотрит в телефончик вместо зеркала. Приглаживает волосы.

У нее – ничем не примечательное лицо. Не очень круглое, но и не длинное. Нос не сказать чтобы сильно тонкий, слегка курносый и к тому же в веснушках. Рыженькие волосы и зеленые глаза. Кошачьи, по выражению отчима.

Да, ее лицо – не самый изысканный товар. Но, блин, какого черта? Эд Ширан тоже рыжий, зато миллионер. К тому же Крис прекрасно играет на гитаре. А еще ей подарили на др полуакустический «Гибсон», как у олдскульных блюзменов. Цвета «черри санберст». Проще говоря – огненно-рыжий, как ее волосы.

Председатель оценил, это было видно.

Иногда не знаешь, что выстрелит. Может, «Гибсон». Может, специально выученный джазовый септаккорд. А может, случайный взгляд из-под рыжей челки. Неосторожный взгляд.

Ч-черт. Ей ведь уже не пятнадцать.

She’s got experience.

«Петрик, пошли мне удачу», – повторяет Крис, поднимаясь по шикарной мраморной лестнице.

У дверей аудитории прохаживается несколько парней, с инструментами и без. Кто-то один уже внутри: из-за двери доносятся звуки фортепиано и жуткие завывания. Словно волку-оборотню наступили на хвост.

Кристина делает вид, что она не отсюда. Неизвестно зачем. Эти ребята ей ничего дурного не сделали.

Ну, кроме того, что они – ее конкуренты. На потоке всего тридцать мест, если не брать эстрадный вокал, на который вообще непонятно кого принимают. И смотрят ли там вообще на лицо… или на что другое… f[…]ck ‘em all.

Крис садится в сторонке на подоконник. Чтобы успокоиться, достает из кейса гитару и тюнер на прищепке. В автобусе трясло, и винтажный «Гибсон» мог потерять строй. Будет обидно лажануть во время прослушивания.

Крис тихонько берет несколько аккордов: с гитарой все в порядке. Тюнер ей не нужен. У Крис абсолютный слух и длинные музыкальные пальцы. Так себе компенсация за веснушки и курносый нос, но уж какая есть.

Парни-конкуренты вылупились на гитару, как на чудо чудное. Крис вздыхает и отворачивается.

За окном видно Марсово поле, кусок улицы и автобусную остановку. На остановке стоит одинокая девушка. На ее лице – масочка, как от ковида, только черная. Это делает ее похожей на героя Наруто – Крис не помнит, как его зовут. Только волосы у нее не серебряные, а темные, как вороново крыло. Темные волосы собраны в две недлинные косички. Темные глаза прячутся под темными ресницами.

Крис подбирается к самому стеклу, чтобы рассмотреть получше.

Девушка переходит дорогу и идет к главному подъезду. Но перед тем, как скрыться из виду, поднимает глаза и смотрит как будто прямо на Крис. На бледном лице – тень улыбки, невидимой под маской.

«Хелло, Уэнздей, – думает Крис. – Интересно, снесешь ты мне голову или нет?»

003. Слишком гордая

Нет, эта девочка – не Уэнздей. Ее зовут Мария, и она из Архангельска. Вот так живешь все восемнадцать лет в городе с ангельским названием, но не веришь ни в чертей, ни в ангелов.

Или вообще ни во что не веришь.

Маша переходит улицу строго на зеленый. Окидывает взором главный корпус Института. Что-то рыжее и круглое виднеется в окне: кто-то оттуда смотрит на нее, Машу. Это не опасно. Это даже не странно. На нее все смотрят. Ее масочка всех раздражает. Напоминает о нехорошем. Внушает неосознанную тревогу.

«Иш-ш, намордник надела», – по-змеиному шипит кто-то за ее спиной. Старуха в автобусе. Четверть часа назад.

«Если болееш-шь, чего дома не сидиш-шь».

Ничем Маша не болеет. И дома у нее больше нет.

Люди шепчутся зря. Если бы они знали правду, они бы заткнулись. Правда бывает больнее любой болезни.

«Да она сама нас боится, – бубнит кто-то еще. – Гордая слишком. Не хочет с нами дышать одним воздухом».

Никого Маша не боится. Что же до гордости… О да, Маша – гордая. Гордость никого не красит, но иногда это единственная защита. Пусть даже это просто маска.

Маша обходит главное здание и выходит на набережную. Теперь золотой ангел со шпиля наблюдает и за ней тоже. Теплый ветер с Невы спешит растрепать ее волосы, и у него получается. Это даже приятно.

Маша замедляет шаг у подъезда. Останавливается. Включает камеру в телефоне. Решительно расплетает свои косички и откидывает темные пряди со лба. Глядит на свое отражение. То есть, изображение.

У нее темные умные глаза. Вообще-то она очень красивая. Если бы не…

Если бы не эта маска ниндзя из Наруто.

Маша оглядывается: поблизости никого. Она берется двумя пальцами за краешек маски. Видит… то, что видит. Пытается улыбнуться в камеру. Бледные губы не слушаются.

Чудес не бывает.

– Д-держись, – говорит Маша неизвестно кому.

004. Freak out

Ее шаги далеко разносятся по коридору.

Парни у дверей кабинета о чем-то переговариваются. При виде Маши они умолкают.

Крис сползает с подоконника. Неуверенно улыбается.

– Ты тоже на прослушивание? – спрашивает она.

Маша кивает.

– На фоно? Или к народникам?

– Мне все равно куда, – говорит Маша. – Но вообще хотелось бы на эстрадный вокал.

Здесь Крис не выдерживает:

– Самое то. Классный look. И чего, вот прямо так сквозь тряпку и будешь петь?

Маша не отвечает на такую наглость. Холодно смотрит на нее темными глазами. Парни в стороне переглядываются.

– Я всегда в маске, – говорит Маша. – Можешь хоть как это называть. Мне все равно.

Крис начинает краснеть (рыжие легко краснеют).

– Сорри, если обидела, – говорит она негромко. – Меня зовут Крис. Это для своих. Для чужих – Кристина.

– Я – Маша. Примерно для всех.

Они продолжают пристально смотреть друг на друга. Крис ловит себя на мысли, что ей хочется… да, ей хочется сорвать с этой Маши-Уэнздей ее странную маску. И понять наконец, кто она на самом деле. Смеется она над ними над всеми или нет? Издевается?

– У тебя же были косички, – вдруг говорит Крис. – Ну… я сверху видела.

– Я знаю, что ты видела. Я тоже видела. Твое лицо в окне.

– Поэтому и расплела?

– Нет. Просто надоели.

– Так-то тебе лучше без них. И без маски, наверно, тоже. Я это имела в виду.

– Товар лицом? – усмехается Маша.

– Тебе Бессонов тоже эту хрень прислал? – Крис улыбается, хотя и немного нервно. – Это у него такой нетривиальный способ подката. Все говорят.

– Не люблю такие подкаты.

– А какие любишь?

– Никакие не люблю.

Крис хочет что-то сказать, но тут дверь аудитории распахивается, будто ее пнули изнутри. Оттуда вылетает парень-вокалист. От злости красный, как рак.

– Имел я вашу культуру, – бормочет он, ни на кого не глядя. И спешит прочь по коридору, все ускоряясь.

Взамен в дверях возникает Филипп Филиппович Бессонов, высокий, вальяжный, в тонких очках и с длинной художественной шевелюрой, зачесанной назад. Как говорят злые языки: молодящийся фрик.

Он доволен собой. Он оглядывает собравшихся. Его взгляд рассеянно скользит по мальчишкам и спотыкается на Маше с ее черной масочкой. Что-то новое загорается в его глазах: любопытство? Тревога?

– Та-ак, Мария Талашева здесь, – говорит он (а Крис узнает машину фамилию). – Пре-вос-ход-но. А это у нас кто? Кристина Кляйн? – (Вот так и Маша узнает фамилию Крис). – Давайте-ка, девушки, заходите ко мне сразу вдвоем. То есть, втроем. Вместе с другом-«Гибсоном»… если это он у вас тут, в пластиковом гробике…

«Запомнил, запомнил», – думает Крис. Только не знает, радоваться ей или тревожиться.

005. Маска, удиви меня

В кабинете стоит рояль «Бехштейн». Перед ним – круглая табуретка.

– Концертмейстер у нас в отпуске, – поясняет Филипп Филиппыч. – Я, конечно, могу и сам аккомпанировать. В любом жанре, на минуточку. Хоть ар-эн-би, хоть клезмер. Но кто тогда вас оценивать будет? Галочки в ведомость ставить? Так что давайте сделаем так: вы будете подыгрывать друг другу. Так, в общих чертах, basically, без контрапунктов. Подыгрыш на основную оценку не повлияет. Справитесь, девчонки?

Девчонки неуверенно кивают.

– Тогда приступим, – Филипп Филиппыч все так же вальяжно садится к столу и берет в руки дорогой планшет. – Для начала слушаем произвольную программу. Какие будут жанровые предпочтения? Предупреждаю: каверы Билли Айлиш даже слушать не стану. У меня таких юных дарований половина курса. Итак?

Маша и Крис пожимают плечами. Забавно: Фил как будто готов к этому. Кажется, у него есть свои идеи.

– Классику не трогаем, – говорит он безапелляционно. – Слышал я вашего Синатру. Фальшивит, картавит… Мне Рабинович напел… Это сейчас была старая шутка. Если серьезно, я помню ваши видосы, с классикой там все более-менее норм. Поэтому сегодня играем блюз.

– То есть импровизируем? – уточняет Крис.

– То есть свингуем. В хорошем смысле.

Крис только сейчас замечает: под роялем стоит компактный комбо-усилитель, похожий на чемодан со встроенным динамиком. Не самый дорогой, но все же реальный ламповый «Фендер».

– Провод есть воткнуться?

Крис охотно кивает. Нет, она не сильно любит блюзовые гармонии, но «Гибсон» только их и любит. Получив рыжего монстра на день рождения, она поневоле разучила с десяток сложных этюдов из учебника Бриля. Надо же угодить олдфагам?

Она достает гитару. Подключается к комбику. Пробует звук, остается довольна. Подумав, садится на черный бархатный пуфик. Не играть же стоя. Она еще не на сцене.

Маша все еще немного удивляется. Но тоже послушно занимает место у рояля, на старомодном вертящемся стуле. Фил Филыч задумчиво глядит на лепной потолок: наверно, получает задания свыше.

– Блюзовый стандарт на двенадцать тактов, тональность соль, средний темп, – предлагает он. – Фоно играет квадраты, гитара солирует. Потом меняемся. Метроном включить?