– Ну, она говорила что-то вроде “будь внимательнее” и “убедись, что все правильно”. Но до меня не доходило. И тогда она написала: “Пожалуйста, помедленнее!” – на изнанке старого свадебного платья, которое потом отправилось на сжигание.

– Кто-нибудь в отделе работает быстрее тебя?

– Нет. После того как Винни написала мне, я огляделась и поняла, что все двигаются примерно в одном темпе.

– Правильно. Это единственный рабочий вариант. ИИ сравнивает производительность людей. Если кто-то будет работать быстрее всех, возникнут новые ожидания и система посыплется. Но если тормозят все, то никто этого не замечает.

– Но они едва шевелятся, – вздохнула Дилейни. – Просто невозможно.

– Зато они надули технологию. Это нужно уважать. Итак, вы очень медленно превращаете чужие любимые фото и вещи в бетон?

– Только фото. А вещи мы сканируем, и они отправляются на конвейеры, потом в вагоны, а после в сжигатель. Который, кажется, где-то во Фримонте, на бывшей фабрике “Теслы”.

– И что ты сканировала?

Дилейни попыталась припомнить, что именно она отсканировала и приговорила к уничтожению. Две ковбойские шляпы. Антикварный медицинский чемоданчик из кожи аллигатора. Причудливого воздушного змея из полосатого шелка. Коллекцию альбомов Нэта Кинг Коула на виниле. Примерно сотню писем, почти все написанные от руки, в оригинальных конвертах. Расправляясь с первой партией, Дилейни ощущала некоторую грусть, сознавая, что она – последний человек, прикасающийся к этим когда-то драгоценным предметам. Но спустя час уже не чувствовала ничего. В мире слишком много вещей, так что нет смысла оплакивать эти.

– Можно посмотреть на твои показатели за сегодня? – спросил Уэс.

– Нет, – ответила Дилейни.

Уэс схватил ее рабочий планшет.

– Все, поздняк. Общая оценка 86. Это хорошо?

Дилейни хотела, чтобы ей было все равно, но все равно не было.

– Кажется, 86 – маловато, – сказал Уэс.

Дилейни смотрела в потолок. Иногда по потолку ползали ящерицы. Сегодня они не появлялись.

– Шесть “АнонПредов”, – продолжал Уэс. – Это что, анонимные жалобы от коллег? Как ты умудрилась получить шесть доносов? Что ты натворила?

Дилейни не имела ни малейшего понятия.

– У большинства есть коды, – заметил Уэс. – У тебя три одиннадцатых. Что такое одиннадцать? А, вот оно. “Недостаток межличностной осознанности”. А еще восьмерка, что означает, что ты стала для кого-то причиной дискомфорта. Ага, подожди. Тут две восьмерки. Это “мини-дисы”. Мини-дискомфорт? Видимо, да. Еще тут говорится, что ты опоздала заполнить “Исследование Удовлетворенности Личным Общением” для нескольких людей. Надо нагонять! Кажется, Кики нужны твои ответы. И Таави, и Винни… Эй, Дилейни! Ты слушаешь? Ты что, щелкаешь?

Дилейни щелкала. Это надо было делать и дома тоже, сизифов труд: что-то постить, оценивать чужие посты разнообразными смайликами, обмениваться Попаями, покупать и делать вид, что покупаешь, смотреть видеоролики о том, как люди поскальзываются на мокрой траве или падают со скал. Чтобы компания “Вместе” сочла тебя нормальным, нужно постоянно щелкать. Подруга по колледжу, живущая теперь на Бали, прислала Попая, она стояла в белом бикини на фоне бирюзовых волн. Дилейни отреагировала радостным смайликом. Кузина из Сиэтла прислала запрос на микрофинансирование – она запускала нечто под названием “цифровая винодельня”. Дилейни отправила ей 20 долларов и получила в ответ пульсирующую звездочку. Ее мать прислала стыж на соседку, которая каждую неделю бросала свой мусорный контейнер на обочине. Дилейни отозвалась неодобрительной рожицей.

– Говори-говори, – пробормотала она, – я тебя слушаю.

– В этой таблице как минимум сотня показателей самочувствия, – сказал Уэс. – Ты знаешь, что твой сердечный ритм подскочил в 10:32?

– Помню как сейчас, – ответила Дилейни.

– Хочешь узнать объем вентиляции легких за минуту?

– Еще как.

– Ты хоть знаешь, что это такое?

– Ну да. Я думала об этом целый день.

– Ты понятия не имеешь, что это. Это воздух, который ты вдыхаешь и выдыхаешь за одну минуту. В идеале должно быть то ли шесть, то ли семь литров. Сказать, какой у тебя сегодня был средний показатель?

– Нет. Да. Пятьдесят?

– 6,1. Не знаю, насколько это хорошо.

– По-моему, идеально.

Дилейни попросили отреагировать на новость о недавнем аресте тунисского диссидента, и она ткнула в хмурый смайлик. “Найк” распродавал легинсы. Счастливая рожа. Пришел очередной Попай, на этот раз от мамы из Айдахо. Дилейни нашла смайлик с лицом Лизы Симпсон с выпученными глазами и скинула его матери. В ответ та прислала гифку с фейерверком, взрывающимся радугой. Давным-давно Дилейни подписалась на русский канал с автомобильными авариями, сейчас там появилось новое видео столкновения нескольких машин под Минском. Она просмотрела его на ускоренной перемотке и послала два смайлика – смеющийся и нахмуренный. Подруга из Чикаго регулярно кидала ей видео со своими какающими котиками, Дилейни по-быстрому посмотрела коротенькое последнее – кот был явно счастлив. Дилейни переслала подруге гифку с фейерверком, которую получила от матери.

– А ты знаешь, что можешь просмотреть запись своего рабочего дня? – спросил Уэс. – Вот, гляди. – Он уже загрузил видео.

За Дилейни можно было наблюдать с двенадцати разных точек, маленькие кадры отображались на экране, как таблица.

– О, смотри, как вы с Винни занимаетесь физкультурой! Вы что, делаете вид, что кидаете друг другу мячик? Смешно. А теперь ты маршируешь на месте. Только глянь! Коленки вверх!

Дилейни потянулась и закрыла окно. Уэс загрузил таблицу.

– У них тут все. Вот, например, компании, которые “Вместе” приобрела на этой неделе. “Приветствуем новых членов семьи!” Помнишь, как “Эппл” покупала по компании в неделю? “Вместе” ее обошла. Пишут, что только-только был куплен канадский целлюлозно-бумажный комбинат. Зачем он им?

– Чтобы закрыть, – ответила Дилейни.

– А, ну да. Наверное, и “Пластик Картера” тоже. А еще купили производителя аэростатов. Это мне нравится. Скорее всего, это Бейли. Ого, они купили транспортную компанию “Маерск”! А ты получила это сообщение от своих родителей? Они поставили меня в копию. “Добро пожаловать в компанию «Вместе»! Теперь вся наша семья – одна семья!” Что это значит?

– Они работают в “Народной Еде”.

– Боже! Значит, вы все работаете на одну компанию. Какой ужас. Как я раньше не догадался?

Дилейни часто поражал разрыв между очевидным для всех и тем, что видит Уэс.

– А когда они успели купить “Нестле”? Я это пропустил. Слышала про “Пилло”, которая высылала лекарства почтой? Ушла за двадцать два миллиарда. Ты не слушаешь.

– Я слушаю.

– Как все это странно. Еще они купили компанию, которая учит ИИ читать по губам. Это на самом деле происходит. В реальности. Так ты хочешь или не хочешь узнать больше о своем первом рабочем дне и о том, что у тебя плохо получается?

– Ну конечно, хочу.

– Тут есть сколько минут ты просидела, сколько простояла, сколько слов сказала. Подожди, а это что? Минуты смеха? Пишут, что твой показатель ниже среднего.

– О, кстати, о смехе…

Дилейни открыла страничку своего знакомого по колледжу, который когда-то был комиком, а недавно объявил, что снимает короткометражку о распространении дезинформации в интернете. В объявлении слово “дезинформация”, аббревиатура ФКС^[7] и его собственное имя были написаны с ошибками. Дилейни послала ему смайлик и двадцать долларов.

– Еще ты получила РТ. Резкость Тона, – сказал Уэс. – В 15:32. С кем ты была резка в 15:32?

Наверное, это была Винни. Больше после обеда она ни с кем не разговаривала. Винни предложила Дилейни посмотреть видео с ее сыном – Фабианом, кажется, – играющим в футбол. Дилейни в тот момент тащила в 3D-сканер мраморный бюст и буркнула: “Подожди секунду!”

Винни никак не отреагировала, и, покончив с бюстом, Дилейни посмотрела видео и выразила восторг по поводу сноровки маленького Фабиана. Но Винни все равно зарегистрировала жалобу.

Уэс, прищурившись, вгляделся в экран.

– Тут говорится: “Я понимаю, что в этот момент она была в стрессе, но мое настроение антиповысилось”. Ты в курсе, что антиповысила настроение Винни в 15:32?

Дилейни упала лицом в подушку и заорала.

– Полагаю, все эти доносы обязательны, – сказал Уэс. – ИИ определяет их среднее количество за день, и Винни просто выполняет норму. Иначе ее поведение сочтут подозрительным. О, я проверил твои “АнонПреды”. Твой показатель ниже среднего. Ты на кого-нибудь стучала сегодня?

– Да господи, я понятия не имела, что это нужно делать.

– Так, ожидаемое количество – двенадцать. В общем, отыщи двенадцать вещей, которые раздражают тебя в коллегах, и все будет тип-топ.

Дилейни чувствовала себя вымотанной. Она встала и прошла к двери.

– И как, ты думаешь, я найду способ уничтожить эту компанию, утилизируя чужие фото и свадебные платья?

– Я думаю, что ты на верном пути, – ответил Уэс.

В своей комнате Дилейни рухнула на кровать. В голове была пустота. Раздался стук в стену.

– У тебя еще один “АнонПред”. В 23:03. Твой показатель упал до 84,6. Но, похоже, на сегодня это все.

– Прошу, хватит, – простонала Дилейни.

Уэс долго молчал. Потом спросил:

– Спишь?

– Пытаюсь.

Дилейни слышала, как он укладывается в кровати с Ураганом. Они возились и скреблись, наконец послышался шорох одеяла, взлетающего в воздух и опускающегося на человека и собаку.

– Спокойной ночи, – донеслось из-за стены.

– Спокойной ночи, – ответила она.

– Я люблю тебя.

Совершенно не за что, подумала она. Это же нелепо и странно.

– Спасибо.

10
Дождь над океаном

Прошла неделя, Дилейни отправила на сожжение тысячи уникальных вещей, настрочила требуемое количество “АнонПредов”, не имевших ровно никаких последствий, и переняла у Винни беззаботное отношение к их деструктивному занятию. Работа была тупой и монотонной, в качестве звукового сопровождения – незатихающий щебет Винни о детях, муже, друге мужа Люке, который, по ее словам, внешне просто неотразим, но сам это не сознает. Через равные промежутки времени они вставали, чтобы сделать упражнения, вскидывали ноги, жали на педали, а потом опять возвращались к сканированию.

Каждый день после работы Дилейни возвращалась домой, и они с Уэсом, оставив все гаджеты дома, шли к океану, взяв Урагана на поводок. Он рвался на песок, не понимая, почему они идут по бетонной дорожке, когда за оградой бесконечный пляж.

– Думаешь, надо его чипировать? – спросил Уэс.

Дилейни пожала плечами. Вечный чип в обмен на право бродить по песку на привязи? Что хуже – чип или бетон вместо пляжа? Оба хуже, как говорится.

– Так, значит, ты еще не поняла, какие провода нужно перерезать? Как я погляжу, “Вместе” все еще стоит.

– Втираюсь в доверие. Демонстрирую радость и довольство. Вживаюсь в роль. Шпионю.

– Ясно. Значит, плана нет.

– Вряд ли я стану радоваться, когда “Вместе” рухнет. Люди вроде Винни лишатся работы.

– Есть и другая, – возразил Уэс. – Не такая испепеляющая.

– Да, но для матери троих детей “Вместе” предоставляет фантастические льготы. Винни заканчивает ровно в пять. Ее аппаратура выключается, как только она отработала восемь часов.

– Ага. Бесконечные судебные иски из-за переработок канули в прошлое, как только изобрели это программное обеспечение. И ей прекрасно платят.

– Откуда ты знаешь? – спросила Дилейни.

– Ты меня недооцениваешь. Сама-то читала свое соглашение о приеме на работу? Сведения о заработной плате любого сотрудника “Вместе” доступны любому другому сотруднику компании. Полная прозрачность. Ты знаешь, что в восемнадцать лет Винни арестовали за вождение в нетрезвом виде?

– Уэс, прекрати.

– Там все есть. Ты что, даже не заглянула в ее данные? Там даже все адреса, по которым она когда-либо жила. Да и вообще, когда “Вместе” не станет, что-нибудь еще придет ей на смену.