– Давай говори! А то сейчас выдам тебя погоне. Я ведь должен за порядком присматривать! Имею все права на такое! Но, порядок, он разный бывает, сам понимаешь! Ведь в лес бежишь? – и я демонстрирую копье в левой руке, а в правой взведенный арбалет. – Смотри, оттуда кроме, как на кол сесть – другого пути назад нет! Нужна тебе эта подпорка между ног? Сам стоять не можешь?

Мол, от меня не убежишь! И отвечать все равно придется! Или с моей помощью, или уже самому по себе только.

– Ваша милость, из-за бабы за мной гонятся! – вдруг упал на колени парень.

– Убил, что ли? – интересуюсь я, поднимая арбалет и направляя в грудь беглецу. – Из ревности?

– Нет, что вы, ваша милость! – в натуральном ужасе кричит тот.

– А что тогда? Переспал с чужой женой? Или девку совратил невинную? – догадываюсь я.

Парень довольно высокий и симпатичный для средневековья, глаза голубые и пшеничные волосы копной.

– Да, но она сама меня затащила на сеновал! Ну, а хозяин услышал и чуть меня не убил!

Вскоре я узнаю историю морального падения работника при постоялом дворе. Жена пожилого хозяина, сдобная молодка, сразу положила на работника глаз. Видно, что постоянно уставший немолодой хозяин серьезно не дорабатывал в постели. Все прижималась да по заднице наглаживала при каждом удобном случае. Потом улучила момент и завела на сеновал, пока муж куда-то там отвлекся. Но муж оказался готов к такому знаковому событию в семейной жизни, как развесистые рога на своей башке, бросил сразу же дела и обломал весь кайф парню с женой.

Когда он стал ломиться в закрытые двери сеновала, молодка закричала, что ее тут насилуют, хотя сама себе только что заправила своей же рукой и уже сладко так постанывала на копнушке сена. Проскользнула мимо растерявшегося бедолаги, начинающего любовника и тут же предательски распахнула ворота, спасая свою честь и будущую семейную жизнь. Залетевший хозяин ее сначала сильно оттолкнул, смекнул ведь, как дело по-настоящему обстоит, но быстро выбрал все же предлагаемое женушкой решение, не такое для него самого обидное. Начал бить сам предполагаемого насильника, это еще терпимо было, а потом на крик двоюродные братья хозяина, сидевшие до этого в таверне, прибежали, здоровенные такие жлобы, и тогда для него запахло настоящей смертью от побоев.

– Вот я выскочил в ворота мимо них, да еще успел закрыть за собой, подпер вилами, чтобы они отстали меня ненадолго, потом забежал на кухню таверны, кинул в котомку жареного мяса, каравай хлеба и дал деру. Хоть и украл получается, но теперь уже все равно показалось, да и должны мне за работу хозяева. Пешком я убегу, но боюсь, что они лошадь запрягли и теперь несутся за мной. Поэтому и оглядываюсь, что боюсь погони.

Ну, народ из Империи постоянно от суровых наказаний в Баронства убегает, только дело это такое, с удачей сильно изменчивой связано всегда. Если не повезет, если догонит погоня или перехватят в дороге, особенно на баронской земле, куда строго запрещено заходить имперским крестьянам и прочей простой публике, то тогда получай плетью по спине количество ударов, четное шести с определенным коэффициентом, а потом ждет тебя неминуемая каторга.

Если обвинение хоть немного серьезное. По такому поводу имперским воинам вполне можно вторгаться на территорию Баронств, чтобы всякие разбойники, которые пока только беглые имперские крестьяне или подмастерья ремесленников, в будущем местным жить не мешали.

А тут явно, что хозяин с женой парня завалят своими показаниями, да еще братья все подтвердят, так что судьба его теперь ясна. Только каторга лет на шесть, если не все двенадцать, судьи имперские теперь дела быстро шлепают.

– Не бойся, заключаешь со мной договор, уже я разбираюсь с твоими врагами и погоней. Они против моего слова не потянут точно. Вот, кстати, повозка появилась, в ней и точно трое мужиков с вилами, нахлестывают лошадь изо всех сил, – объясняю складывающуюся ситуацию беглецу, посмотрев вперед в подзорную трубу. – Заколоть тебя собрались, пока такое право имеют. Ну, права не имеют, конечно, но все равно прибьют, раз никого вокруг не видно к вечеру.

– Ваша милость, возьмите меня на службу к себе, я отработаю, – упал парень на колени.

– Говори давай присягу и вопрос решен, – говорю я и выслушиваю стандартный в Империи текст обещания служить и работать за плату оговоренную.

– А плата какая будет положена, ваша милость? – один только вопрос у парня.

– Сколько на постоялом получал?

– Один золотой, кормление и ночлег! – как на духу отвечает тот. – Но работал по восемнадцать часов в день!

– Ну и у меня кормление, ночлег и тоже один золотой, – выношу я свое решение. – Работы будет немного.

Больше прежнего платить смысла нет, да и работы при мне у него явно будет поменьше, чем круглосуточно на постоялом дворе впахивать. И не врет ведь мне, я все хорошо вижу в его сознании.

– Но, если проявишь себя смышленым парнем, то буду поднимать плату, – обещаю я парню. – Тебя как зовут?

– Ветрил, ваша милость! Ветрил, сын Озила.

– Ветрил, – задумываюсь я. – Ну, нормальное имя. А я Сергил! Сын Атоса!

Отчество уже от потенциального отца оставил, но именем называюсь еще старым, чтобы народ вокруг меня только так звал.

– Садись тогда за возчика и не лезь в мои разговоры! Если тебя ударят разок-другой, ничего, перетерпи, потом меньше денег будешь должен за эту бабу, – инструктирую я Ветрила.

Так-то, раз он теперь у воина на службе уже оказался, то разговор может пойти только о финансовом возмещении, которое муж блудливой бабенки может получить с меня, как его нового хозяина. Никаких побоев уже допускать не положено, разговор должен идти только со мной и в весьма уважительном тоне.

В счет будущей платы невольно нашкодившего работника.

Но, я уверен, что перегнут палку дюжие мужики и сами себя в долги загонят беспощадно недрогнувшей рукой.

Тут это дело такое тонкое на самом деле и именно мне предстоит решать, кто окажется виноват, а кто – нет. Да и я сам собираюсь их к этому делу подтолкнуть немного. Чтобы нарушили закон и потом только от меня уже все зависело.

Повозка с раздухаренными погоней мужиками все ближе, они и правда, сильно могучие такие, с толстыми брюхами, выпирающими за пояса и широченными мордами. Двое таких здоровяков выглядывают с телеги из-за лошади вперед, один вилами машет, хозяин, значит, управляет повозкой и его мне пока не видно.

Только я подумал, что мимо пролетят, не глядя на моего возчика или не признав его, как один их мужиков заметил его за вожжами на моей повозке и тут же оповестил всех остальных могучим ревом.

Бросив свою телегу на краю дороги, здоровяки кинулись следом за моей и вскоре настигли нас. Пришлось мне спрыгивать с края и поднимать копье перед разгоряченными мужчинами, еще не наставляя его ни на кого.

– Куда это вы? Какие претензии имеете? – делаю вид, что вообще не знаю ситуации.

Должны видеть копье, и если не совсем дураки, сразу же догадаться, что им явно не простой крестьянин тут на дороге попался. А суровый воин при исполнении!

Только здоровенные братья давно не встречали имперского воина в отставке и позабыли, что грозит в случае покушения на него самого и его имущество. Вот хозяин постоялого двора, с женой которого немного согрешил мой новый слуга, что-то понял и притормозил сразу.

Ну, он много народа на своем постоялом дворе видит, иногда и воины в отставке мимо проходят и так же, как я, продавливают его на маленькие цены за еду и ночлег. Но затормозить братанов или не захотел, или не успел почему-то.

Просто очень хочет возмездие совершить над насильником горячо любимой, но ненасытной женушки.

– Отвали с дороги! Этого насильника мы ищем! – решительно ломится один из братьев на меня.

Второй обегает повозку с другой стороны, но Ветрил шустро перескакивает на мою сторону, как не пытается тот его схватить.

У второго в руках нечего нет, а вот мой противник держит вилы и грозно ими размахивает.

Я уже вкинул в ФИЗИЧЕСКУЮ СИЛУ восемь единиц усиления, теперь у меня там снова двадцать двести шестнадцатых. Больше смысла нет вливать, чтобы народ от моих ударов на десятки метров разлетался, как тряпичные куклы.

Первый братан с силой недюжинной отталкивает вилами мое провоцирующее его копье, и я тут же сигналю слуге:

– Ветрил! Видишь, что на меня напали с вилами! Ударили по копью! При исполнении обязанностей защитника закона!

Тот сразу подтверждает, вилы снова сбивают в сторону с той же недюжинной силой мое уже вернувшееся оружие, только силы и у меня самого с избытком имеется. Копье делает красивый переворот, а пятка копья тут же стукает средневекового хулигана по лбу, после чего он теряет сознание.

– Ваша милость! Этот уже здесь, – истошно кричит слуга, когда обежавший лошадь второй братан с ходу бросается на него и отвешивает пару новых лещей по многострадальной голове.

Бьет прямо по-зверски, со всего могучего замаха, я бы легко от обоих ударов уклонился, а вот растерявшийся Ветрил принимает все на свою бедовую голову.

После чего слуга падает навзничь, брательник с кровожадным видом наклоняется над ним и тут же валится следом на тело слуги, когда копье снова разворачивается и хлопает его по затылку.

– Теперь ты! Будешь нападать на воина в отставке? Или сбережешь свои деньги? – это я уже организатору погони и мужу сладколюбивой бабы.

Нападать, конечно, тот сам не собирается, запал погони прошел, а могучие братья поддержки наглухо выбиты из схватки.

– Этот! – показывает он на вылезающего из-под тела брательника Ветрила. – Он на жену мою напал! Снасильничать хотел!

– А мне кажется, что она сама его за уд схватила, да в себя насильно засунула! Так мне Ветрил сказал, и я ему верю! – усмехаюсь я в ответ. – Мое мнение тут самое главное – не забывай об этом, простой мужик!

– Ничего, она все расскажет, как он заволок ее на сеновал! – не уступает целый хозяин постоялого двора.

Понятно, что теперь все расскажет и даже с удовольствием покажет подлая баба, но она пока далеко от нас.

– Ага, и еще расскажет, как она молчала все время и только стонала от удовольствия. Это же не она на помощь позвала, а ты сам их выследил за изменой! – безжалостно издеваюсь я над нежными чувствами хозяина постоялого двора.

Тот на лицо сразу темнеет от прилившей крови, но сдаваться в перепалке не намерен.

Впрочем, ему за нападение братьев на воина хорошо заплатить придется, пусть он и не догадывается еще про этот сильно дорогой для него момент. Так что пусть побольше кричит и ругается, только вгоняется себя в большие долги.

– Ничего, ничего! Там разберутся! – кивает он куда-то себе за спину, намекая, что у себя дома судья или чиновник какой знакомый будут к нему гораздо более благосклонны, чем новый хозяин его бывшего работника.

Это он правильно понимает, там он не последний человек, а целый хозяин постоялого двора, известная всем в округе личность. Только и у меня теперь руки полностью развязаны в отношении его братанов.

– До этого там, которое у тебя за спиной, еще добраться нужно! – сурово тыкаю я его в действительность. – А здесь имеется явное нападение с вилами на заслуженного воина Империи в отставке! Который охраняет закон и порядок! Это уже серьезный проступок! За это каторга ему обеспечена!

И я пихаю ногой крепко вырубленного первого брата.

– И эти вилы пойдут, как доказательство! – я поднимаю их и складываю на повозке.

– Ветрил! Вяжи его по рукам, – командую парню, но тот вообще не готов активно мне помогать, только стоит шатается, как контуженный.

Похоже, что суровое сотрясение второй брательник ему обеспечил уже с гарантией.

– Давай на повозку, раз пострадал так жестоко от рук второго разбойника, – выношу я обоснованный приговор.

Я сам выдергиваю веревку из-под сена и нагнувшись, быстро опытными руками вяжу руки первого братца сзади.

После чего вручаю конец веревки Ветрилу и киваю на оставшегося целым мужика: – Присматривай за ним!