В нетерпеливом ожидании Константин Васильевич продолжил анализировать доклад, последние страницы которого содержали распечатанные в хорошем качестве фотографии любительской съемки, сделанные с мобильного телефона. Поднеся их поближе к глазам, Докучаев, прищурившись, принялся разглядывать зафиксированные камерой изображения. То, что он увидел, потрясло его настолько, что этот высокомерный властный человек не поленился лично подняться из-за своего массивного начальственного стола и стремительно прошагать на соседний этаж в оперативный центр.

– Незамедлительно отправьте наших людей на место инцидента! – приказал Докучаев, цедя слова.

– Константин Васильевич, при всем уважении, но мы своими непродуманными действиями рискуем спровоцировать международный скандал, – тихо, но убежденно возразил ему заместитель. – Власти Абхазии присвоили делу гриф наивысшей секретности. Никто не знает доподлинно, что произошло под землей. Все панически боятся бактериологической угрозы, и в настоящий момент только согласовывается межведомственное взаимодействие на высшем уровне.

– Но я обязан попасть туда первым! – в голосе Докучаева послышались нотки плохо скрываемого раздражения и досады.

– Есть еще кое-что, что Вы должны знать, – все тем же ровным, выдержанным тоном произнес его заместитель. – По оперативной информации инцидентом в Абхазии одновременно с нами заинтересовались германские спецслужбы.

***

Три дня тому назад Александр Брандт отпраздновал свой сорокапятилетний юбилей. На праздник собралась вся большая семья за исключением его горячо любимой мамы – в девичестве Хельги фон Винкель. Старушка в последнее время совсем сдала и практически не выходила из дома, расположенного в тихом пригороде Берлина. Именно благодаря ей, Александр в свое увлекся историей клана фон Винкель, сделав это занятие своим хобби и по крупицам воссоздавая генеалогическое древо этой уважаемой фамилии.

Будучи рядовым германским инженером, Александр Брандт все свое свободное время посвящал поискам архивов, скрупулезно собирая выписки из церковных книг, старые фотографии и газетные заметки. Особый интерес в нем вызывала загадочная история его прадеда – печально знаменитого профессора-биофизика Гельмута фон Винкеля, погибшего при невыясненных обстоятельствах на территории бывшего СССР в послевоенные годы. Александр отлично помнил, как еще в далеком детстве, сидя у бабушки на коленях, он заслушивался историями о том, как всю их семью советские военные депортировали в Абхазскую республику и поселили в большом красивом санатории. Бабушка в те времена была совсем молодой женщиной и только родила малышку Хельгу.

Вглядываясь вдаль водянистыми, выцветшими от старости глазами и гладя Алекса по белокурой головке морщинистой, покрытой пигментными пятнами рукой, женщина вспоминала, как прогуливалась вдоль широкой тенистой аллеи, ведущей к морскому побережью. Потом старушка показывала мальчику фотографии, где она вместе с отцом и крошкой Хельгой была запечатлена на фоне каменных львов, украшавших монументальную лестницу перед зданием санатория.

Бабушка рассказывала, что ее отец Гельмут фон Винкель являлся талантливым ученым, при этом имеющим склонность к эзотерике и оккультизму. Он всегда утверждал, что наука и мистицизм неразрывно связаны, и не стоит категорически отрицать то, что неподвластно разуму. Профессор практически все свое время проводил в секретной подземной лаборатории, расположенной где-то на территории парка, и никогда не рассказывал семье о том, чем занимался. Однако пару раз он все же оговорился, что его исследования помогут приоткрыть тайну человеческого бессмертия, хотя бабушка тогда сочла его истовую веру в невозможное полнейшим бредом.

Из воспоминаний старушки следовало, что советские люди относились к вывезенным из фашистской Германии пленным ученым и их семьям вполне сносно. Бабушка даже утверждала, что в то время чувствовала себя счастливой, воспитывая маленькую дочку в прекрасном южном климате и почти ни в чем не нуждаясь. Все закончилось в одночасье, когда в лаборатории произошло нечто ужасное. По словам военных, профессор и вместе с ним еще несколько сотрудников лаборатории трагически погибли. Бабушке даже не дали проститься с отцом, чье мертвое тело оказалось навсегда замурованным в подземном бункере. Оставшись одна с ребенком на руках, без работы и средств к существованию, бабушка вместе с другими немцами через некоторое время эмигрировала обратно в Германию. От отца ей достались лишь несколько памятных вещиц и фотографии. На одной из них Гельмут фон Винкель был запечатлен в компании коллег.

Александр тысячу раз рассматривал это старое пожелтевшее фото с оторванным уголком, на котором прадед стоял у подножия широкой каменной лестницы третий справа в темном костюме и черных солнцезащитных очках и улыбался. На руке у него можно было, если внимательно присмотреться, разглядеть большое старинное кольцо. Когда бабушка была еще жива, Александр попытался расспросить ее об этом украшении, подозревая, что речь пойдет о семейной реликвии. Однако, к его несказанному удивлению, старушка затруднилась с ответом, заявив, что кольцо появилось у профессора уже в советский период, и она понятия не имеет, почему отцу вздумалось носить его, практически не снимая.

Под влиянием удивительных бабушкиных рассказов о далеком прошлом, Александр приложил титанические усилия, чтобы добыть информацию о своем знаменитом прадеде. Однако его неоднократные запросы в российские архивы остались без ответа. Не помогла приоткрыть завесу тайны гибели Гельмута фон Винкеля и негласная помощь одного из силовых ведомств Германии, неожиданно заинтересовавшегося этой историей.

Все это господин Брандт лихорадочно прокручивал у себя в голове, подходя к ультрасовременному комплексу зданий штаб-квартиры Федеральной разведывательной службы, возвышающемуся на одной из центральных улиц Берлина в районе Митте. Внезапный звонок сильно встревожил этого законопослушного и особо ничем не примечательного человека. Александр терялся в догадках: что могло от него понадобиться секретному ведомству, да еще и так срочно?

С собой Брандту велели захватить все материалы в отношении его семьи и конкретно прадеда, которые инженеру удалось собрать за годы архивных поисков. Это натолкнуло мужчину на мысль о том, что экстренный вызов в силовое ведомство имеет какое-то отношение к загадочной гибели профессора фон Винкеля.

***

– Бруно, нам нужно немедленно обсудить твое новое задание. Речь идет о секретных советских разработках, – авторитетно заявил руководитель специальной разведывательной операции, обращаясь к сидящему напротив щуплому мужичку неприметной внешности в голубой рубашке с закатанными чуть выше локтя рукавами.

Тот с невозмутимым видом посмотрел на своего визави, ожидая продолжения его монолога.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, насколько все серьезно? Мы не можем упустить представившийся нам шанс опередить русских.

– Может быть, ты прекратишь мельтешить у меня перед глазами и объяснишь все более подробно? – раздался в ответ приятный мужской тенор.

Бруно откровенно раздражало, как вызвавший его из отпуска начальник нервозно вышагивает по кабинету из стороны в сторону, словно бешеный маятник. И хотя внешне он сохранял совершенное спокойствие, его так и подмывало хорошенько встряхнуть шефа за плечи, заставив взять себя в руки. По роду своей деятельности этот невысокий и обманчиво тщедушный человек был редким гостем штаб-квартиры Федеральной разведывательной службы, предпочитая работу полевым агентом бездарному, по его твердому убеждению, просиживанию в бюрократических кабинетах секретного ведомства.

Между тем, начальственный собеседник Бруно наконец прекратил метаться по помещению, остановившись у окна с видом на уходящую далеко вперед шумную берлинскую улицу. Выдержав полуминутную паузу и собравшись с мыслями, он пустился в подробные объяснения.

– Пару лет тому назад к нам обратился за помощью некий Александр Брандт – прямой потомок профессора Гельмута фон Винкеля, одного из талантливейших биофизиков времен Третьего Рейха. Брандт пытался добиться от русских доступа к секретным архивам послевоенного времени, чтобы восстановить историю последних лет жизни своего именитого родственника. Мужчина утверждал и привел неопровержимые доказательства того, что его прадед был взят в плен и вывезен русскими сразу же после окончания Второй мировой войны. До тысячи девятьсот сорок восьмого года профессор работал в секретной научной лаборатории на территории Абхазии. Затем лабораторию неожиданно законсервировали, а профессор бесследно исчез и считается погибшим при невыясненных обстоятельствах. Мы провели проверку и выяснили, что фон Винкель действительно работал на коммунистов и занимался изучением загадочного биофизического феномена, случайно обнаруженного советскими разведчиками в горах Кабардино-Балкарии. В данный момент мы подозреваем, что внезапная гибель ученого была вызвана аварией в лаборатории, а русские сделали все возможное, чтобы данный факт был навсегда похоронен вместе с мертвецами. Но вот что любопытно: не далее, как вчера в Оперативный центр поступила сводка, согласно которой в том самом месте, где расположена законсервированная лаборатория, произошло чрезвычайное происшествие. Объект взят под усиленную вооруженную охрану, и по некоторым данным власти Абхазии установили там зону строгого карантина.

– Правильно ли я тебя понял? – решил уточнить до этого момента внимательно слушавший и ни разу не перебивший своего собеседника Бруно. – Вы подозреваете, что в заброшенной советской лаборатории до сих пор хранится некое токсичное вещество, над разработкой которого трудился давно почивший профессор фон Винкель. И наше ведомство желает, чтобы я убедился в истинности данного предположения.

– И по возможности добыл образец, – возбужденно перебил его старший по званию коллега.

– Но ты же понимаешь, что ставишь передо мной почти невыполнимую задачу. Абхазия до сих пор контролируется русскими, и они наверняка уже получили доступ на объект.

– По этой причине дело поручено именно тебе. Местные власти растеряны и тянут с принятием решения, что делать в столь экстремальной ситуации. Медлить нельзя, иначе мы опоздаем, и русские специалисты подберутся к утерянным секретам первыми. Ты вылетаешь в Абхазию ровно через час. Все необходимое получишь на месте. Кроме того, тебя будет страховать оперативная группа поддержки.

– Ну что же, – задумчиво протянул Бруно, поднимаясь с места. – Возможно эта операция станет неплохим финальным аккордом в моей карьере разведчика, после чего можно будет уйти в почетную отставку. Полагаю, что с этой минуты гонка за секреты старой лаборатории начинается.

***

Завершив чтение новой сводки по делу о чрезвычайном происшествии на абхазской стройке, Докучаев со злостью захлопнул кожаную тисненую папку. По проверенной информации местные власти все же запросили у россиян помощь в расследовании причин гибели рабочих, и в настоящее время к вылету готовилась группа специалистов МЧС и медиков. В сводке также сообщалось, что в связи с крупным обрушением, проход внутрь подземного бункера практически заблокирован, но к разборке завала до сих пор не приступали. Вместо этого под землю был спущен механизированный робот, данные с видеокамеры которого Константин Васильевич как раз собирался вывести на монитор своего компьютерного моноблока.

Загрузив видео, Докучаев прильнул к экрану. Запись была не слишком отчетливой и зернистой, а картинка то и дело подрагивала, когда гусеничный робот тяжело переваливался через обломки бетонных плит. Нетерпеливо перемотав транслируемую запись, Константин Васильевич вновь вернул ее в обычный режим просмотра в том месте, когда аппарат подкатился ко входу в основной зал лаборатории и забуксовал, уперевшись в высокий порог. Судя по раздавшемуся в этот момент звуку, впереди хрустнуло разбитое стекло, словно кто-то невидимый, наступив на него, нечаянно раздавил валяющиеся на полу осколки. Докучаев недоуменно повел бровью.