– Так это не продажа! Это бизнес, Оленька. Очень выгодный и эффективный бизнес. У тебя есть все данные для этого, поверь мне. Я сделаю тебя звездой Эдема. Ты будешь моей любимицей! Я знаю, что у тебя нет родителей, так вот я тебе стану и мамой, и папой. Я тебе дурного не посоветую, просто слушайся меня.

– Я хочу по-нормальному, а не так! Не хочу я быть ни моделью, ни шлюхой. И вот это все – не мое это! Я хочу по любви. Мужа и семью. Настоящую. А не за деньги.

Анфиса слушает меня, а после снисходительно смеется, гладя меня по щеке.

– Господи ты боже мой, какое же зеленое еще, наивное дитя! Котенок, жениться тут никто не запрещает, и замуж выходить тоже, вот только женатики эти потом все равно СЮДА ходят отдыхать, так что одно другому не мешает. Оля, я понимаю, ты выросла в детском доме, потому сильно оторвана от реальной жизни, но пойми: сказки нет, принцы все давно подохли! Так что выкинь эти розовые мечты из головы. Нет любви, девочка, есть только бизнес! И да: те, кто замуж выходят, тоже себя продают, чтоб ты знала. Одному мужику только. Это просто сделка.

– Я вам не верю.

– А ты поверь! Вот возьми и поверь, у меня жизненный опыт за плечами немалый, в отличие от тебя, вчерашней школьницы. Оленька, кроме как в Эдеме, ты нигде сейчас таких денег не заработаешь. Посмотри на наших девочек, какие цацки у них, какие украшения, и по своей личной квартире уже у каждой! Все довольны, никто не плачет, не жалуется. Тебе очень повезло с таким первым клиентом. Он молод, ни разу не урод, красивый, богатый – чего еще надо то?! Черный тут очень редкий гость, тем он ценен и любим нами. Отработай ночи с ним, будь послушной. Поверь мне: лучшего клиента для первого раза и быть не могло! Давай, котенок, иди готовься, и никаких слез! Будь хорошей девочкой, не заставляй мамочку переживать. С Черным лишиться девственности – это награда.

Анфиса уходит на улицу, а я опускаюсь на диван. Меня забронировал Черный, и ко мне, кроме него, никого не будут пускать. С одной стороны, это хорошо, вот только Владимир все равно захочет взять то, за что заплатил.

И все бы ничего, я понимаю, что Анфиса меня выгодно продала ему, вот только тут есть маленькая проблема: я не девственница, и уже давно. И меня никто не “штопал”, как они тут все любят говорить.

Мне очень стыдно, но так вышло. Я была той, кому не повезло. Угодной бабочкой нельзя стать по своей воле, вот только сам факт того, что они думают, будто я невинная, пока меня бережет от других клиентов. Ключевое тут “пока”, и я не знаю, как долго еще смогу выплывать на этой лжи из этого болота.

Глава 7

К обеду все ждали хозяина заведения, Анфиса была при полном параде, но он не приехал. Все зовут его “Король”. Не знаю, кличка это или фамилия, но я так и не увидела Короля, и, наверное, это хорошо.

Человек, занимающийся таким бизнесом, не может быть нежным одуваном. Более того, что-то подсказывает мне, что этот Король будет похуже бандитов, раз перед ним стелется сама Анфиса и все девочки боятся одного лишь упоминания его имени.

Петр. Стоит это имя произнести, как все тут же подбираются, выпрямляют спину и прекращают спорить.

В этой ситуации меня радует только одно: у Анфисы тоже есть своего рода начальник, а значит, на нее управу тоже можно найти.

Я здесь все еще не со всеми познакомилась, но, как оказывается, девушек тут работает гораздо больше, чем было тогда на завтраке. Они меняются, и у каждой есть своя “рабочая смена”, если так можно выразиться.

Более того, у каждой модели есть свои постоянные клиенты, и, как я уже успела выяснить, они ими очень дорожат, и любая готова перегрызть глотку “подруге”, если та хотя бы попытается переманить клиента себе.

В каком-то роде это напоминает мне бои без правил, вот только эти девушки не дерутся. Они используют куда более изощренные методы: сплетни, склоки, оскорбления – или попросту брызгают друг в друга ядом.

Все модели здесь очень красивые, но это только оболочка. Большинство из них жесткие, жестокие даже, и за свой кусок пирога отгрызут голову любому. Я понимаю эту простую истину очень быстро. Наверное, в тот момент, когда Джулия позволяет себе унизить меня при всех.

Почти все время я сижу в своей комнатке на чердаке и выхожу только за едой. Обедать с моделями вместе нет никакого желания, потому что здесь нет подруг, а их общество мне больше напоминает стаю опасных хищниц.

И нет, я не считаю себя королевой среди черни, а попросту боюсь их. Все, включая Тоню и Джулию, смотрят на меня, как на новую игрушку, которую нужно непременно сломать. Почему-то они сразу меня невзлюбили, и эта конкуренция летает прямо в воздухе, отравляя здесь все вокруг.

Это все просто дико для меня, но все же очень напоминает детдомовские устои. Мы там тоже часто дрались за еду получше, одежду качественнее и даже заколки.

Казалось бы, какие-то обычные блага, они доступны домашним детям по умолчанию, да и я вроде тоже домашняя – отчасти. Так просто вышло. Я росла в детском доме при живой матери, но чувствовала себя сиротой, я была ею.

Маму я не помню. Ни ее образа, ни голоса, ни рук. Тетку чуть помню, и то хотела бы забыть. Пожалуй, я все же была больше детдомовским, чем домашним ребенком.

Обещанный врач все еще не приехал, и я с опаской его жду. Он, конечно же, сразу поймет, что я не девственница. Что будет после, думать не хочу. Я постараюсь потянуть время и все же сбегу, вот только огромные бойцовские псы, разгуливающие по территории, не внушают мне уверенности в моих силах.

Черный. Владимир. Он придет сегодня ко мне, и я не знаю, радоваться этому или грустить. Лучше он или кто-то другой? Это выбор без выбора. Я его совсем не знаю, и меня в ужас бросает от одной только мысли, что он меня коснется. Как мужчина.

Почему Владимир забронировал еще ночи со мной? Почему не с любой другой девушкой, которая была бы рада его принять? Я не знаю, но с каждым часом к приближающемуся вечеру мне становится тревожнее.

Я знаю, что секс – это очень больно. Последний раз, когда это случилось со мной, я едва выжила. Наверное, надо было к психологу тогда сходить, вот только Лидия Ивановна забросила меня в изолятор, а после сказала: если открою рот о случившемся, на подобные свидания буду ездить каждые выходные.

Я заткнулась тогда, но еще месяц не могла толком говорить без заикания, а после начала бояться мужиков. Любых: старых, молодых – неважно. Мне они казались какими-то демонами, прикосновение которых приносит одну только боль и… и ломает кости.

Даже сейчас, спустя столько лет, при воспоминании об этом мне плохо, неприятно, стыдно. Пожалуй, я была той, кому просто не повезло, моя анкета попалась в руки раньше. Я была слишком трусливой, чтобы сбежать, хотя у нас были и такие девочки. Отчаянные, как Тася. Они сбегали в никуда, зимой в морозы, неважно, лишь бы не стать угодной бабочкой, как стала ею я. Я могу только надеяться, что они еще живы.

Бросив все, я выбегаю из своей комнатушки и спускаюсь по лестнице, видя, как в холл входит мужчина в форме.Ближе к вечеру я улавливаю милицейскую машину у ворот клуба. От радости не могу поверить своим глазам. За мной приехали, меня ищут, я спасена!

– Вы за мной? Помогите, пожалуйста, помогите!

Вне себя от предвкушения скорой свободы, я едва сдерживаю эмоции, тогда как этот дядька снимает фуражку и окидывает меня масленым взглядом.

– Ты кто, красота?

– Я Оля! Оля Скворцова! Меня сюда насильно забрали и удерживают, какие-то долги навешали, я ничего не брала! Вызовите еще наряд, умоляю, спасите меня отсюда!

Он внимательно смотрит на меня, а после криво усмехается, поправляя ремень брюк.

– Сколько ты стоишь, краля?

– Что…

– Цену за час назови! Ай, ладно! У Евы узнаю.

Понимание обрушивается ушатом холодной воды. Этот мент сюда не спасать меня приехал. Он приехал развлечься.

– Я не продаюсь.

– Ахах, а я не покупаюсь! Мамуля, что здесь происходит? – говорит куда-то мимо меня, и я вижу, как из-за спины выплывает мамка, отодвигая меня на задний план.

– Товарищ Егоров, ну нельзя же без предупреждения!

– Все готово?

– Конечно-конечно! Идемте. Ты, – обращается ко мне, – ну-ка, марш собираться!

Анфиса берет мента под руку, и они уходят в ее кабинет, а я распахиваю входные двери, чтобы тут же встретиться со скалящимися псами. Они лают на меня, загребают траву крепкими лапами, рычат. Такие разорвут по команде, я даже до ворот не успею добежать.

– Чего ты там ошиваешься?

Лера. Видно, только из душа, с еще влажным волосами, в длинном халате.

– Тут мент приехал. Егоров. Я думала, он мне поможет.

– А-а, так он свой. Не поможет он тебе, он за данью приехал.

– Данью?

– А ты думаешь, мы тут без протекции работаем? Нет, конечно, нас бы уже сто раз накрыли, но у маман все договорено, не придерешься.

– То есть милиция вас еще и покрывает?

– Пф, ты как будто с луны упала, девочка! Проснись и пой, что называется. Ты в Эдеме!

Лера смотрит на меня как на дуру, и я понимаю, что милиция мне не поможет. Они тут все завязаны, и в то же время каждый сам за себя. Как в диких условиях, хотя, собственно, что меня удивляет?

В детском доме муж Лидии Ивановны тоже ментом был, и они на все закрывали глаза. У них даже свой прайс-лист был. Кто помладше стоил дороже, либо красивый ребенок, как Тася была, например.

Ее продали за баснословную сумму, меня дешевле, вот только я, в отличие от Таси, не сбежала. Не знаю почему, я ведь тоже об этом думала, но не рискнула. Наверное, я боялась замерзнуть на улице, и это была моя ошибка. Лучше бы я тогда окоченела где-то в снегу, чем попала к своему покупателю.

– Пошли, Олька! Собраться помогу, волосы тебе накручу. Давай же, ну, приходи в себя, ведь не на каторгу тебя ведем.

Лера тормошит меня и берет за руку. Я иду за ней на деревянных ногах, понимая, что вечером я все же должна буду принять Черного, и права на отказ у меня больше нет.

Как мне скрыть свой факт отсутствия девственности? Я не знаю, Владимир же все сразу поймет, мужчины такие вещи по-любому засекают.

Мне страшно. Я словно птичка, попавшая в клетку, и он будет делать это со мной снова. Так же, как делали они.

Глава 8

– Ну что ты все слезы льешь! Олька, хорош, а то туши на тебя не напасешься!

– Я не хочу. Все, отстань! Не буду!

Отталкиваю от себя эту Леру. Хоть она и пытается мне помочь, вот только больше помогает Анфисе.

На часах уже девять. На мне короткое черное платье, стойкий макияж и красивая прическа. Лера могла бы стать отличным парикмахером, вот только выбрала она другое.

Я же смотрю на себя в зеркало и вижу там куклу. Красивую куколку, которую собирают для мужчины. И никому дела нет до того, хочу я этого или нет.

– Все готовы? Девочки, спускайтесь! – слышу голос Анфисы за дверью, а после она заглядывает ко мне. – И ты тоже выходи. Котенок, давай, через полчаса приедет Черный!

– Я никуда не выйду. Можете силой тащить или снова Фагота прислать – не пойду!

Анфиса переглядывается с Лерой, и та молча смывается, тогда как мамочка спокойно входит и берет меня за руку.

– Оля, что за капризы, что снова не так?

– Я не буду спать с мужчиной за деньги. Не буду, не буду я!

Анфиса долго смотрит на меня, а после ласково поправляет мои волосы.

– Хорошо. Раз уж так не хочешь – не надо. Я все же не чудовище. Заставлять не буду, сделаем замену. Как ты видишь, у нас тут все добровольно работают.

Улыбается мне так добродушно, как бы, наверное, улыбнулась моя настоящая мама. Если бы любила меня.

– Правда?

– Да. Идем попьем чаю, успокоишься.

Заботливо обняв, Анфиса берет меня за руку, и мы вместе идем на кухню. Она ставит вазочку с конфетами на стол и наливает мне чай.

– Вот, перекуси и выпей чаю. Мятный. От нервов хорошо помогает.