Мила вспомнила (плачет), как сидела на окне в больнице, ждала маму. Дикая мука была в летних лагерях. Она стояла там у ворот, ждала – как Анжела на лавочке. Анжела подбегает к выключателю, включает и выключает свет в течение нескольких минут, потом просится домой. Алик смотрит на часы: у него деловая встреча. Он предлагает Миле остаться одной или с Анжелой. Мила хочет ехать с ним. Анжела пытается надеть балетки – после меня у них балетная студия. Алик обувает дочь (без ее просьбы). Анжела прощается со мной за руку, гладит, прижимается щечкой.

Алик вносит Анжелу на руках. Анжела улыбается мне, разрешает подержать себя на руках. Гладит меня по голове, целует и обнимает, приговаривая: «Пока-пока!»

У Анжелы появились мягкие игрушки, она прижимает их к груди. Алик сразу предупредил Анжелу, что сегодня она вне игры, и она первые 15 минут лежит у него на коленях, иногда прижимается и кряхтит. Анжела играет игрушками между родителями, потом сидит у отца на коленях, играет в «Привет – привет!», тычет мягкой игрушкой ему в лицо, а затем обнимает его. Мила умиляется и воркует.

Анжела старается прийти пораньше на занятия к балерине, которая ей очень нравится. В садике ее все любят, она ходит там с другом за ручку. Мила с Аликом договорились отдать ее в детсад на полный день, а потом сказали об этом ей. Анжела произнесла: «Это неправильно». Мила признается, что думала не об Анжеле, а о себе, признается, что за ее наигранной любовью к дочери – пустота.

Мать Алика отдала его в ясли в 8 месяцев, тащила его туда насильно, он бился на асфальте в истерике – позорил мать. Мила упрекает Алика, что он на прогулке уходит от них с дочерью вперед. Это напоминает ей, как она встречала с мамой папу после долгой командировки, а потом родители быстро пошли домой, и маленькая Мила не могла их догнать. Алик в 8 часов вечера посылает дочь спать и щелкает пультом, прыгая с канала на канал. Так он убегает от лишних волнений.

Анжела возбуждается, капризничает, устраивает истерики. 7 марта состоится утренник, посвященный мамам. Анжела будет в роли Божьей коровки из «Мухи-цокотухи». Мила купила костюм, Анжела с восторгом танцевала в нем. Они перечитали книжечку, Анжела боялась паука и радовалась комарику. 6 марта Алик остался на репетицию, стоял за ширмой. Анжела с удовольствием читала стихи и танцевала. А утром 7 марта она заявила, что не пойдет в садик и закатила истерику. Перед этим она издевалась над Милой: вылила на себя кефир, трижды переодевалась, кусала платье.

Алик отругал Милу, что она не справляется с дочерью. Мила так тряхнула Анжелу за шкирку, что сорвала с нее куртку, и потом та от испуга улеглась на полу в позе эмбриона. Анжела успокоилась и сказала, что она не хочет идти с мамой, а хочет с папой. Мила извинилась: она не поняла, что Анжела не хочет на утренник. Они посидели с Анжелой в обнимку, Анжела сказала, что простила и поцеловала. Мила чувствует себя не матерью Анжелы, а прислугой дочери и мужа. Лишь бы они не сердились на нее. Ее пугает и бесит отсутствие эмоционального резонанса у Алика. Ей хочется убить, утопить его.

Анжела играет с отцом, гладит его по лицу, он сидит с ней в обнимку. Мила со стоном вздыхает. Анжела перебирается к ней, гладит ее по лицу. Мила садится на пол, уткнувшись лицом в колени дочери и обняв ее. Анжела гладит ее по голове. Через пару минут Мила облегченно вздыхает, вытирает глаза и садится к мужу на диван. Ей хочется открыть детский садик или детский клуб. Но для этого ей надо чем-то наполниться. Она наполняется, когда болтает с Анжелой. Мила называет Алика папой – видит его глазами дочки.

Мечта Алика – шале в горах, там был бы его дом и бизнес. Мила начинает плакать на плече у мужа, он гладит ее: ты чего? Она обнимает его живот. Анжела сидит отстраненно. Я шепчу ей: «Мама плачет». Анжела гладит по лицу отца, потом вскользь и мать. Та рыдает. Она очень устала, ничего не хочет.

Анжела перебирается к ней, утешает мать, гладя ее по щеке. Мила сокрушается, что испугала ее, Алик весело возражает – Анжела достаточно веселая. Мила стонет: «Алик, пойдем домой, пойдем!» Она оправдывается, что не хочет пугать Анжелу, чтобы та не видела ее такой.

Анжела забирается ко мне на колени. Я говорю, что Мила делает из нее себе маму, а из Алика папу, отбирает его у Анжелы. Анжела обнимает меня и идет к отцу. Мила молча выходит, Алик с Анжелой деловито собирают игрушки. Родители уходят, не оборачиваясь. Анжела перед лифтом оглядывается, машет мне ручкой.

Анжела просыпается на даче в шесть. Там легкие светлые шторы, громко поют соловьи, а главное – она в постели боится мухи. Анжела переутомляется. Ей очень нравится новая преподавательница балета и сам балет, но это увлечение сбивает ей режим. В конце недели Анжела устает, перестает запоминать новые французские слова. Между прочим, по-французски она говорит без нарушений, которые появляются, когда она говорит по-русски.

Мила жалуется: Анжела уходит в себя, у нее взгляд – вовнутрь, это аутизм. Анжела рыдает по два часа и не может без Милы, присасывается к ее шее. У Милы это вызывает страх и чувство вины, что она не справляется с психически больной дочерью. Мила с детства играет в больницу. Она мечтала стать врачом, как бабка по отцу, но ее выучили на бухгалтера. Алику до слез жалко дочь, как себя в детстве. Мама предпочитала ему старшего брата, она мечтала стать матерью великого математика.

Я указываю на роль стрессов в развитии расстройства у Анжелы, в том числе перегрузки различными развивающими занятиями. Родители согласны разгрузить Анжелу, но начинают спорить, как это сделать, в итоге все происходит по принципу: «Дура – сам дурак».

Алика бесит Мила – она то тискает дочь, то орет на нее. Вышла за дверь и орала: «Сучка!» (Мила: «Я тихо, она не слышала».) Потом вошла и дернула дочь за руку. Мила жалуется: Анжела ласкается с отцом и трогает себя между ног. Миле приходится оттаскивать ее руки и держать в своих. Вечером у них были друзья Алика, Анжела перевозбудилась, разделась и хотела бежать к гостям голая, от нее пахло, как от текущей сучки. Мила не пустила ее, Анжела долго плакала.

Я думаю, что Мила заражает дочь своим сексуальным возбуждением, чтобы потом продемонстрировать ее грязь и оттенить свою чистоту. Мила восхищается такой блестящей интерпретацией и начинает истерически тягуче хохотать на вдохе. Напоминает что-то вампирское. Она радуется непонятному облегчению.

Мила признает, что болезнь дочери укрепляет их брак. Она радостно рассказывает, как ей нравится на даче общаться с Анжелой на ее уровне, и Алик тут же, при ней, не отвлекается на дела и других людей. Он бьется за них, они с Анжелой – его дочери. Алику в последний год хочется мальчика. Второй общий ребенок придал бы ему больше уверенности, что он не уйдет от Милы (у Алика на глазах слезы).

Анжела хочет спать в их кровати, не хочет в своей комнате – один раз обкакалась, испачкала матрас, другой раз ее вырвало. Мила перед сном просит дочь не мешать им с папой делать еще «ангелочков». Анжела боится ухода беременной мамы от нее. Так ушла беременная воспитательница детсада и любимая преподавательница балета. Анжела выбрасывает кукол-девочек в пруд. Играет с куклами-мальчиками, но недавно среди них появилась совсем маленькая куколка-девочка. Анжела просит мать накормить кукол.

Алик упрекает Милу, что она поддакивает мне, а сама ничего не хочет понимать, только боится диагнозов и паникует при мысли об аутизме. Я нужен, чтобы успокаивать ее, убеждать в том, что Анжела нормальная. Мила жалобно кривится: не надо трогать эту тему, это сведет ее с ума.

Алик говорит, что Мила с Анжелой для него на первом месте, а у Милы на первом месте ее родня, на втором – работа, на третьем – дочь. Он устал обслуживать ее страх вызвать чье-то недовольство. Анжела лезет к родителям на колени, соединяет их руки, сближает головы, чтобы они целовались. Как кошка, которая лечит больное место.

Мила освободилась от ответственности за Анжелу, которую взял на себя Алик. Он много внимания уделяет дочери, та уже командует им. Перед сном в 12 часов Алик заходит к Анжеле, она еще не спит. Он тоже долго не засыпал в детстве. По утрам Анжела забирается к Алику в постель, они обнюхивают друг друга, кусают, Анжела эротично возбуждается.

Алик вспоминает, что в детстве ходил по классу, не подчинялся требованиям. Он не хотел становиться маменькиным сынком, как старший брат. Ему нравилось чувствовать свою власть над женщинами. Зато теперь он готов на все для развития дочери. Алик упрекает Милу, что она хорошо устроилась: отправила его с Анжелой купаться на пруд и 40 минут болтала по телефону с матерью. Мила поправляет: 20 минут, и радуется, что на пруду дочь впервые много говорила о себе в первом лице.

Анжела пошла во французскую школу для детей с расстройством аутистического спектра. Она подбегает к учителям, закрывает лицо руками, потом выглядывает, кричит «Нет!» и убегает. Она впервые сказала, что боится (темнокожую учительницу). Любимая игрушка Анжелы – крокодил Гена. Она называет меня дядей Геночкой. Алик хвалится, что они платят в два раза больше других, так как с Анжелой там занимается много специалистов. Они назначают много дополнительных занятий, но Алик с энтузиазмом готов их оплачивать.

В школе предупредили, что есть риск отчисления Анжелы с ее нетипичным аутизмом ради благополучия других детей, но Алик этого не потерпит и обратится к юристу. Школьные педагоги требуют прекратить психотерапию со мной, у них работают специалисты высочайшей квалификации. Я не удерживаюсь, хмыкаю. Мила напоминает, что я не Бог, чтобы оспаривать решения мировых специалистов уникальной школы. Но ее радует, что в ходе семейной терапии они с Аликом вскрыли свои детские проблемы, стали лучше понимать друг друга. Она поняла, что не может помочь Анжеле, т. к. впала в тот же возраст с тем же поведением. Мила решила возобновить личную психотерапию, чтобы справиться, наконец, со своим детским страхом покинутости.

Я просто замкнулась. Закрыла двери, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Комментарий. Анжела растет в дисфункциональной семье. Ее родители сами росли в таких же семьях и находятся под влиянием непроработанных детских травм. Мать Милы до их пор «вычеркивает» ее за грехи. Сама она святая, а муж – греховодник. Мила спичками выжигает в себе скверну, как мать топит ее в погребе, а тетка отмывает в ванне и перебивает французскими духами. Милу бесит дочь, которая пахнет, «как текущая сука».

Мила в детстве боялась родительских ссор, научилась долго терпеть, а потом истерить, как мать, или разряжаться сексуально, как отец. Похоже, обожание отца нейтрализует у Милы страх перед ним и обиду на него. Отец одновременно хотел видеть в ней самостоятельного мужчину и восточную женщину. Алик использует ее, как бабка – страховой агент.

Мила смертельно боится потерять кормильца. Этим страхом она могла заразиться от матери, которая не может жить без отца. Ей хочется, чтобы Алик избавил ее от необходимости заниматься работой, унижающей внучку дворянки, сохранив высокий материальный уровень жизни, который якобы ей вместе с мамой не нужен.

Алик уходит от своей мужской неуверенности и душевных проблем в сексоголизм и организацию практических дел. Он лучше справляется со своей ролью делового лидера в их паре, чем она с взятой на себя по умолчанию ролью психологического лидера. Мила то поучает, то истерит, то уходит в себя.

С помощью заражения (проективной идентификации) Мила лезет в душу, чтобы паразитировать в партнере, пить его кровь, как плод в утробе. Она сливается с дочерью, призывая Алика: люби нас вместе. Мила скрывает ревность к Анжеле за тревожной опекой, задерживающей развитие дочери, делает ее ненормальной.