– Вот! Вот наши билеты! – пассажирка на Монтеблар трясущимися от волнения пальцами расстегнула ридикюль, что болтался у нее на локте, и вытащила билеты.

– Какой у вас вагон? – крикнула Анна, проскальзывая вперед.

– Второй! – подсказала женщина, понимая, что без чемодана ей бежать будет куда легче.

Анна рванула. Ей ничего не говорило название города. Разве только было похоже, что она все–таки попала в Европу. Уже очень созвучно было название с Монте–Карло и Монтенегро.

А причина бежать со всех ног была, и еще какая: у входа на вокзал появилось трое полицейских. В руках одного из них Анна заметила черный халат. Как они нашли спрятанное в кустах, она не понимала и не собиралась пускаться в догадки. «Преступница» лихорадочно искала способ скрыться.

Второй вагон был в самом начале перрона, и пока Анна добежала до него, основательно выдохлась. Остановившись у открытой двери, поставила чемодан и корзину на пол. Проводник тут же поинтересовался, на какие места куплены билеты. Пришлось объяснить, что пожилой женщине с баулами, да еще с двумя малолетними детьми не так легко доплестись до своего вагона.

Анна сильно нервничала и не понимала, что делать. Как себя спасти? Все бросить и бежать по шпалам? Но далеко ли она убежит? Остаться и умолять, чтобы ее впустили в вагон? Но проводник не кучер и на ворованное кольцо не польстится. А у бабушки с внуками лишнего билетика, конечно же, не окажется, и тогда несчастную безбилетницу быстро выпроводят с перрона. Как раз в лапы тех, кто ищет ее среди пассажиров по приметам, выболтанным кучером.

Гудок состава, отъезжающего с соседних путей, заставил вздрогнуть, а отчаяние – начать действовать. Анна воспользовалась моментом, когда проводник отвлекся, чтобы помочь пожилой пассажирке. Девушка стянула с корзины чужой платок и, накинув себе на голову, рванула вперед. Со страхом обогнув допотопный паровоз, что еще раз подтвердило упадок экономики в Европе, козой поскакала через рельсы.

Поезд, едущий в обратном направлении от Монтеблар, тронулся, но Анюта успела дернуть за ручку последней двери и запрыгнуть в купе. Только благодаря фильмам, она знала, что в Европе существует подобная система, где в каждое купе можно попасть напрямую с перрона.

Анна приготовилась оправдываться, увидев большие глаза пассажирки, напуганной ее появлением, но та вдруг громко всхлипнула и, закрыв лицо смятым платком, разрыдалась.

– Я думала, он все–таки пришел, – провыла она с отчаянием в голосе.

Анюта, пытаясь отдышаться, рухнула на диванчик рядом с женщиной. Та продолжала рыдать. Ее плечи сотрясались, а из–под платка доносились невнятные жалобы на судьбу и какого–то Рафаэля, так подло поступившего с ней. Анне до боли стало жалко несчастную, которую, судя всему, бросил мужчина.

Повинуясь порыву, она обняла незнакомку, и та с готовностью продолжила плакать на чужой груди. Анна гладила страдалицу по спине, как делала это бабушка, если приходилось после школы успокаивать «сиротинушку», которая опять остро почувствовала несправедливость мира.

Поезд набирал скорость. Вскоре исчезли редкие городские огни, и за окошком воцарилась непроглядная тьма. Постепенно женщина стихла и даже начала посапывать, но ее разбудил проводник, шумно открывая дверь, ведущую в общий коридор.

– Позвольте посмотреть билетик на второго пассажира, – с фальшивой улыбкой произнес он, и у Анны внутри все оборвалось. Незнакомка, чуть помедлив, выбралась из объятий. Громко высморкалась в платок и только после этого, пошарив в кармане бархатного пальто, достала смятые билеты.

Расправив их, проводник строго взглянул на Анну, побелевшую от страха, но обратился не к ней.

– Вы говорили, что с вами будет спутник, а не…

– А не спутница? – резко оборвала его женщина и раздраженно вырвала из пальцев проводника билеты. – Вы просто ослышались. Билетов два, пассажирок две, что еще вам нужно?

– Нет–нет, ничего, – он услужливо согнулся в спине. – Все в порядке. Приятного пути. До города N осталось чуть меньше двадцати трех часов. Скоро принесу чай. Да. Два стакана.

– Мы будем ждать.

Женщина выразительно щелкнула замком саквояжа, куда спрятала билеты, что стало сигналом проводнику скрыться с глаз долой.

– Ну что же, – пассажирка развернулась к Анне всем телом. – Будем знакомиться, спутница? Рассказывай, в какую беду ты попала.

Анна моргнула, не ожидая такого начала.

– С чего вы взяли? – она попыталась придать голосу уверенности, но вышло совсем плохо.

Глаза соседки, хоть и были красны от слез, смотрели проницательно. Женщина усмехнулась.

– С тех самых пор, как появился проводник, ты вся закаменела. Посмотри на свою руку. Ты сейчас окончательно испортишь свое платье.

Анна опустила глаза и поняла, что крепко сжимает в кулаке тонкую ткань. Поспешно разжала пальцы и попыталась разгладить юбку на колене, но та не стала выглядеть лучше. Анюта долго носила платье за пазухой, и трудно было ожидать, что оно не окажется измятым.

– Во–вторых, на тебе мужские домашние туфли, – проницательная незнакомка расстегнула и стащила с себя пальто, оставшись в шелковом нарядном платье. Деловито взбила пышные рукава и поправила съехавшие на бок цепочки, поцеловав при этом один из кулонов.

– Разве? – Анна наклонилась. – Они же бархатные.

– Не спорю. Дорогие, но домашние и мужские. В–третьих, на тебе платье с чужого плеча. Оно слишком дешевое для таких дорогих туфель и сидит плохо. Признавайся, взяла у служанки?

– Э–э–э… – промычала Анна, не зная, что сказать.

– В–четвертых, из–за твоего старушечьего платка трудно понять, какого цвета у тебя волосы. Все это наводит на мысль, что ты не хочешь, чтобы тебя опознали. Переоделась, сняла платок и все – другая. Ну и в–пятых, у тебя нет билета, иначе ты не смотрела бы на проводника, словно мышь на змею.

– И что вы собираетесь со всем этим делать? – у Анюты окончательно пропал голос. Соседка прочла ее вопрос по губам.

– Раз уж так получилось, что вместо Рафаэля боги послали мне беглянку, то можешь положиться на мудрую Альбу.

Женщина неожиданно притянула Анну к себе и громко зашептала в ухо:

– Ты ведь сбежала от ненавистного мужа, я правильно поняла? – увидев, как сильно напугала девушку, Альба успокаивающе похлопала ее по плечу. – Мы вместе отправимся на курорт и погуляем так, как не снилось паршивцу Рафаэлю и… – она намеренно сделала ударение на «и».

– Э–э–э… Паршивцу Леонардо, – нашлась Анюта, по аналогии выбрав имя известного художника.

Глава 5. Развлечения и тревоги Союза Осторожных

Идея, что преступница может лежать на пляже на соседнем шезлонге или сидеть рядом в синематографе, основательно напугала друзей.

– Надо осторожно присматриваться к новеньким, – выдала дельную мысль Эл. Остальные девушки поддержали ее активными кивками. – Вдруг кто–то из них…

Все тут же, как по команде, повернули головы, чтобы выяснить, нет ли среди посетителей кафе подозрительных личностей. Так и не разглядев в незнакомых леди признаков дерзкого убийцы, Союз Осторожных вновь приступил к обсуждению.

– В городе слишком много незнакомых лиц, ко всем не присмотришься, – со скепсисом в голосе заявил Реджи, вновь обратив свой взор на чужой красавец мобиль. – И потом, я не думаю, что эта девица будет прохаживаться в людных местах, делая вид, что она одна из нас. Скорее всего, чтобы стать незаметной, поступит к кому–нибудь в услужение.

– На время курортного сезона здесь всегда не хватает рук. Слуг берут не глядя, лишь бы не везти с собой, – поддакнула Глория, притягивая к себе блюдце с новым пирожным, которое по ее знаку принес официант. – Даже моя мама попросила прислать ей парочку помощников из столицы, не найдя здесь обученную прислугу. Все оказались заняты. В этом году особый наплыв отдыхающих. Люди стараются увезти свои семьи из столицы. Они напуганы. Хотя папа упорствует, что все едут на юг только из–за того, что новая зима ожидается слишком холодной.

– Меня жуть берет, как только представлю, что нам через месяц придется возвращаться в Сиффорд. Академию никто не отменял, – Джулия подцепила ложечкой крем из взбитых сливок. Его башенка украшала горячий напиток из какао. – Опять эти холодные общежития и нудные лекции.

– Хорошо тебе, Реджи, – Электра заправила прядку за ухо и засмущалась, когда парень проследил за ее движением. – Ты сейчас на дипломе и можешь не уезжать отсюда. Пиши себе и пиши.

– К Новому году придется все же навестить Сиффорд. Покажу куратору, что я накидал по нашему плану. Заодно навещу вас, девочки, – он положил руку на спинку кресла Эл, и у той появилось на лице некое подобие румянца. Она не умела так красиво заливаться краской, как Глория. Или вовсе не краснеть, как Джул. По ее скулам шли безобразные пятна, и она ненавидела себя за эту особенность, передавшуюся ей от отца.

– А я решила в этом году взять академотпуск, – Глория облизала ложечку. – У меня горло плохое и холодную зиму я просто не переживу. Мама не против, отец еще не знает.

– Но ты перешла всего лишь на второй курс! Какой академотпуск? Что будет дальше? – Эл поправила очки на носу. Она была рада, что ее отвлекли от мыслей о себе, как о самой некрасивой из всех присутствующих.

– Будем надеяться, что следующие зимы не будут так ужасны, – Глори стыдливо уткнулась носом в чашечку. Она учиться не любила и не хотела. Если бы не отец, заставивший продолжить образование, ей и школы бы хватило. Одна надежда на замужество, когда найдется веская причина бросить ненавистный Сиффорд.

– Чем займемся сегодня? – опустошив бокал, поинтересовался Реджи. Ему надоело пялиться на машину Сладкой булочки. Она его раздражала.

– По пути сюда я встретила чету Геллеров. Их сын устраивает на пристани танцы. Но это будет вечером.

Джулия отодвинула от себя бокал, так и не притронувшись к самому какао. Ей хватило пары ложечек сливок, чтобы насытиться. Глория вздохнула. Она доедала второе пирожное. Сил вот так легко отказаться от сладкого, как Джул, у нее не было.

– Поиграем в волан? – Реджи расправил плечи, вспоминая осанку нового хозяина кондитерской. Его задело, что подруги восхищаются им. – Давно не разминались. Двое на двое. Потом пообедаем у Калчера, он обещал подать омаров.

– Мы согласны, – за всех ответила Джулия, кокетливо поправляя локон, выпавший из прически. Она всегда собирала волосы на затылке, что красиво открывало ее длинную шею. Электра вновь сжала губы. У нее не получится так грациозно выгнуться, чтобы заодно показать и грудь. Груди просто нет.

– Мне надо переодеться и взять ракетки. Не буду же я прыгать по песку в шелковом платье, – Глория потянула вверх воздушную ткань подола, совсем немного оголив круглую коленку.

– Всем надо переодеться, – поставил точку Реджи и первый поднялся.

Сын Геллеров Марк, в отличие от членов Союза Осторожных, собирающихся навестить его танцевальную вечеринку, уже окончил Сиффордскую академию и приступил к службе в компании отца. Скорее по настоянию родителей, чем по душевному порыву продолжить семейное дело, он занял место главы рекламного отдела и, благодаря врожденной склонности к творчеству и риску, успешно продвигал на рынке «Шампуни и мыло Геллеров».

Самому же Марку больше нравилось считать себя писателем. Свое увлечение он тщательно скрывал от родных и знакомых, поэтому издавался под женским псевдонимом Шален Эро. Его первый роман «Покорить девственницу» возымел успех, и ему доставляло огромное удовольствие видеть, как его читает чуть ли не вся академия. Новая книга «Похождение жеребца» еще только писалась, но издательство уже купило на нее права.

Танцевальные вечеринки и прочие сборища молодежи только подпитывали его фантазию, поэтому он активно устраивал их сам. И привечал новые лица, за которыми с интересом наблюдал.