Внутри меня начинает бурлить ярость и злость.

Нахалка! В её глазах нет ни капли угрызений совести!

Если бы мы были одни тут – я бы без сожаления вцепилась в её белые обесцвеченные волосы и вырвала бы пару добрых клочков, но…

В доме мама. В саду Алиса. Нужно как-то сдержать себя.

– Ты… – зло цежу сквозь зубы.

Каждый жест, каждая эмоция Светланы взращивает во мне лютую ненависть к ней.

– Ну, что я? – победоносно улыбается Света, гордо вздёргивая острый подбородок кверху. – Жалеешь, что не смогла удержать своего мужчинку?

Меня сейчас стошнит.

Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. Я… Я верила своему мужу, он был для меня всем!

А он… По телу волной проходит дрожь.

– Что ты имеешь в виду? – всё так же цежу сквозь зубы.

– Он часто шептал мне на ушко, как устал от тебя. Что после родов ты уже не такая… Приятная, – мерзко улыбается кузина. – А со мной хорошо. Во мне хорошо…

Света поглаживает свой живот.

– Вон отсюда пошла, – шиплю я, пальцем указывая на дверь.

В коридоре внезапно появляется моя мама. Она, по своему обыкновению, в фартуке, от неё приятно пахнет домашней выпечкой.

– Девочки, а чего вы такие напряжённые? Оливочка, здравствуй, милая… Ты так быстро приехала… А где Алиска? Я испекла её любимые оладьи.

– Привет, мам, – сглатываю ком в горле. – Алиса в саду. Мы…

Перевожу взгляд на Свету. Та стоит, гордо выпрямившись и сложив руки на животе.

Сердце простреливает. А если она всем рассказала о том, что беременна? Нет, если и сказала, то, наверняка, умолчала о том, что это ребёнок Миши.

Она ведь не может быть такой идиоткой, чтобы трещать об этом направо и налево…

– Мне пора уже. Мария Павловна, спасибо за гостеприимство, – улыбается Света маме, после чего легко приобнимает меня и шепчет мне на ухо так, чтобы только я могла услышать её слова. – Ты проиграла, заюш.

Вот же подлая гадина…

Пока Света походкой от бедра спускается с крыльца, я стою, словно вкопанная.

Главное не реветь, главное не реветь…

Но…

Слеза. Вторая, третья. Поток солёной влаги начинает стекать по моим щекам.

Хорошо, что мама вновь ушла на кухню и не видит сейчас моих слёз. Так, ладно… Надо взять себя в руки.

Не знаю пока, стоит ли говорить маме обо всём, что случилось…

– Олива, Алиска, – раздаётся мамин голос из глубины дома. – Идите в дом, скорее!

– Иду, бабушка! – Алиска оказывается тут как тут. – Ма, там такие цыплята хорошенькие! Вот бы папа их увидел…

В груди ёкает.

На ватных ногах прохожу в дом. На автомате мою руки, пропуская мимо ушей восторженные рассказы дочки о цыплятах.

В голове гудит и подсознание беспрестанно подсовывает мне картинки, как Миша и Света…

Бр-р-р, гадость какая.

– Олив, ты чего такая грустная? – спрашивает мама, заботливо ставя передо мной чашку горячего чая.

Нервно сглатываю.

– Да так, ничего, мам. Всё нормально, – произношу я дрожащим голосом.

Конечно, нормально. Я никогда врать не умела. Уверена, что мама сразу поняла, что что-то не в порядке.

Хорошо, что Алиса ушла с блинчиками и чаем в гостиную – по телевизору идёт её любимый мультик, и дочь изъявила желание попить чай там.

– Ну, дочка… Не расстраивайся ни из-за чего. У меня есть радостная новость, хочешь расскажу?

– Попробуй, – почему-то горько усмехаюсь я.

– Светочка наша ребёночка ждёт, представляешь? Радость-то какая! – взмахивает руками мама. – Наконец-то и у неё в жизни всё на лад пошло!

Чашка из моих рук с грохотом падает на пол и разбивается на мелкие осколки. Горячий чай пятном расползается по светлому кухонному ковру.

– Ну вот… Олив, можно ведь как-то поаккуратнее? – расстроенно вздыхает мама. – Ты чего? За Свету не рада что-ли?

Мерзавка Света…

Дрожащие пальцы собираются в кулаки.

– Она не говорила, кто отец? – сквозь стиснутые зубы спрашиваю я.

По щеке вновь течёт одинокая слеза.

– Сказала, конечно. Её молодой человек, – будничным тоном отвечает мама.

Врунья.

Мерзкая, наглая врунья.

И Михаил – мерзавец… Подлец, предатель!

– Она соврала тебе, мам, – тихо произношу я, чувствуя, что теряю контроль над своими эмоциями.

Надо, надо держать себя в руках, но я не могу… Не могу!

– О чём? – мама поднимает на меня взгляд, полный непонимания.

– Об отце ребёнка. Это Миша. Миша, мой муж! – говорю я сквозь слёзы.

Главное, чтобы Алиса не услышала этот разговор. Она так любит папу… Наш разрыв будет для неё сильнейшим ударом.

– Ой, ну не выдумывай только, – брезгливо морщится мама. – Быть такого не может. Миша – хороший мужчина, порядочный семьянин. Света тоже не такая – у неё своих ухажёров полно. Твой-то муж ей зачем сдался?

Внутри меня что-то обрывается. Чувствую, что тонкая ниточка, которая сдерживала мой нервный срыв, рвётся.

– Ты… Ты не веришь мне? – поднимаю на мать полные слёз глаза.

– Олив, как в такое можно поверить?! Я понимаю, что вы давно не в ладах со Светой, но опускаться до такого… Зачем ты так с бедной девочкой? От неё мать после родов отказалась! Ей и так по жизни не повезло! Порадовалась бы…

Меня начинает трясти.

– Почему ты всегда не на моей стороне, мам? Почему, скажи? Почему на выходки Светы все всегда закрывали глаза?!

– Да не было никаких выходок, Оливия! – говорит мама строго. – Ты всё преувеличиваешь!

Вот значит как…

– Зря я приехала, мам, – встаю из-за стола. – Я была уверена, что ты поддержишь меня, но на что я надеялась?

– Дочь, не говори со мной в таком тоне!

– Я буду говорить в таком тоне, в каком посчитаю нужным, мам. Мы уходим.

– Правильно-правильно. Возвращайся домой и попроси у Миши прощения! И перед Светой бы тебе тоже извиниться не помешало! – бросает мне вслед мама и возвращается к разбитой чашке.

Меня душат обида и злость.

Как так вышло, что в один момент я потеряла всех, на кого могу опереться?! Любимый муж, мама…

– Алис, нам нужно уехать, – тихо говорю я дочери, когда захожу в гостиную.

– Ну ма-ам, мы ведь только приехали. Почему мы туда-сюда мотаемся?

– Так нужно, родная. Идём.

Немного поворчав, Алиса слезает с дивана и берёт меня за руку. Мама даже не пытается нас остановить…

В момент, когда я уже открываю машину, на горизонте появляется автомобиль Михаила.

О, чёрт…

ГЛАВА 4

Оливия

Чёрт, надо уезжать отсюда, как можно быстрее! Пристёгиваю дочь, но пальцы заледенели и не слушаются меня. Драгоценные секунды времени ускользают, как песок, просачивающийся через неплотно сомкнутые пальцы. Сама быстро сажусь на водительское кресло и…

Машина Михаила перекрывает мне выезд.

Ну всё…

Закрываю глаза, пытаясь хоть немного прийти в себя. Не выходит. Сердце стучит так быстро и судорожно, что все удары сливаются в одно непонятное и клокочущее нечто, разрывающее грудную клетку на части.

Господи… По щекам вновь течёт слеза. Я ведь… Я ведь просто не в состоянии вести машину! Была бы одна – рискнула, но с Алисой…

Опасно… Что же мне делать?

Закрываю красное от слёз лицо руками в момент, когда из машины выходит мой муж и направляется к моему автомобилю. Изнутри блокирую двери машины.

Не хочу видеть его. Не хочу его слышать!

Предатель.

От боли меня просто выворачивает наизнанку.

– О, смотри, ма! Папа идёт! – радуется дочь, махая отцу рукой. – А ты говорила, он занят!

Конечно занят. В последние два месяца он был такой отрешённый, нелюдимый… Ссылался на проблемы в бизнесе – у него сеть медицинских клиник по всей области. Но занят он был отнюдь не работой…

Всё дело было в другом! И это «другое» через считанные месяцы появится на свет.

От боли хочется выть. Колоссальных усилий мне стоит худо-бедно держать себя в руках. И то это только из-за присутствия дочери.

Миша стучит ладонью по стеклу. Вид у него обеспокоенный, но… Судя по всему, он обеспокоен лишь тем, что его грязная связь раскрылась и на двух стульях он не усидел.

Не слышу, что Миша мне говорит. Но его упорный стук заставляет меня взглянуть на него.

– Олив, открой. Давай поговорим, – смотря на мужа, читаю фразы по его губам.

Его красивым, аристократичным губам, которые так много раз горячо и нежно целовали меня!

«Не только меня», – проносятся в голове токсичные мысли.

– Ма, что происходит? Почему папа так стучится? – обеспокоенно спрашивает Алиса.

До боли закусываю губу. Во рту появляется солоноватый привкус крови.

Надо успокоиться. Не нужно дочери видеть и слышать наши разборки, не надо… Я должна взять себя в руки.

Соберись, твою мать!

Медленно выдыхаю. Выхода нет – я не смогу сидеть в этой машине вечно. Тем более, зная упрямство Михаила, он не оставит меня в покое, пока мы не поговорим.

– Сиди в машине, Алис.

– Но мама!

– Посиди, пожалуйста, в машине, – немного строжусь я на дочку и открываю дверь.

Порыв холодного ветра сразу же обдувает моё лицо и треплет волосы. Хочу выйти из машины сама, но ноги будто ватные. Они предательски подкашиваются, едва я касаюсь ими земли.

Чёрт.

Я бы упала, если бы Миша не подхватил меня. Раньше я находила романтичным то, что он так ловко подхватывал меня, когда я падала. Но сейчас…

Сейчас, когда его руки по обыкновению лежат на моей талии, я чувствую лишь отвращение и боль. Как будто вся та грязь его порочной связи от прикосновений переходит на меня.

По телу скользит волна обжигающего холода.

– Не прикасайся ко мне, – шиплю я. – Ты хотел поговорить – так говори, ну!

– Олив… Ты сама не своя. Ты куда в таком виде ехать собралась? – по ушам режет обеспокоенный голос любимого предателя.

– С каких пор ты стал таким заботливым? Или ты сейчас скажешь, что твоей любви хватит на двоих, да? – произношу я уже более зло.

– Олив, нам надо успокоиться, – цедит муж сквозь зубы. – Давай поговорим. Выслушай же!

– Я знаю, что ты сейчас скажешь. Что я всё не так поняла. Что ты был или пьян, или ещё что-то, но факт остаётся фактом. Света беременна… От тебя… – произношу на последнем издыхании, глотая слёзы.

– Олива, – чувствую, как муж берёт мои ладони в свои. – Выслушай…

– Развод, Миш… Это развод! Я не смогу жить с этой мыслью и делать вид, что ничего не было, – отчаянно шепчу я эти страшные слова.

– Олива, не делай глупостей, – грозно произносит Михаил, всё ещё держа меня за руки.

– Глупостей? Я делаю глупости? Мои ошибки и поставили на кон счастье и спокойствие нашей семьи? Из-за меня наш счастливый брак рушится? Или он и не был счастливым вовсе? – поднимаю глаза на мужа, и не вижу в его взгляде ничего, кроме пустоты.

Мужчина вздыхает.

– Хорошо. Над этим мы подумаем после, а сейчас… Куда ты поедешь в таком состоянии? Тебе нельзя за руль, у тебя истерика…

– Кто в этом виноват, интересно? – хмыкаю я, но моя колкость проносится мимо ушей супруга.

– Я отвезу вас с Алисой домой.

– Я не буду ночевать в доме, где ты трахал Свету. Моя дочь не будет там спать. И под одной крышей с тобой мы тоже не останемся, – цежу я сквозь зубы, с сожалением понимая, что Михаил прав.

Я просто не доеду сама. Вероятность потерять контроль, съехать куда-нибудь на обочину или создать аварийную ситуацию на дороге сейчас близится к ста процентам.

Нельзя так рисковать.

– Значит, я отвезу вас в нашу квартиру. Ехать чуть дольше, но, – рука мужчины мягко гладит меня по спине, – возможно, так будет даже лучше. А твою машину я отгоню после.

Нервно сглатываю, взвешивая все «за» и «против».

– Хорошо. Я за Алисой.

– Нет. Я сам. Иди в машину. Ты и так еле на ногах стоишь, – произносит Михаил.