– Посмотрим… будем ориентироваться по обстоятельствам. Но лучше перестраховаться. Кстати, Дамиэль и Йала звонили, у них всё хорошо.

Реана примерила платье. Подошло шикарно. Она даже накрасила посильнее глаза, сделала большие чёрные стрелки, чтобы казаться более мистической и ужасающей. Ей стало смешно. От всей ситуации, которую придётся разыграть перед незнакомыми людьми, и оттого, что те верят или играют во всё это. Смешно, если бы не было так грустно. От предстоящего зависело многое. Она понимала и чувствовала – очень многое.

Реана направилась в кабинет к Кейджигену, тот был уже при параде.

– Ну как? – спросила она и покружилась.

– Вы обворожительны, моя демонесса, – улыбнулся экс-демон и поцеловал ей руку.

Тут зазвонил телефон.

– Спасибо, Макс, они ко мне.

– Поднимаются! – шепнул он Реане. – По местам!

Он сел за стол, а Реана устроилась в кресле. В дверь постучали.

– Входите! – крикнул Кейджиген.

Трое человек в длинных тёмных помятых мантиях с капюшонами вошли в кабинет.

Реане казалось, что её сердце вот-вот выпрыгнет из груди от волнения, но вид этих мантий вызвал у неё улыбку. Видимо, Кейджигену они тоже показались нелепыми.

– Приветствую вас, магистры братства луны и единорога! – сказал он и, сделав паузу, добавил: – Вы что, так и шли сюда в этих балахонах? Как несовременно…

Человек справа снял капюшон – им оказался Филипп.

– Господин Оксенхорн, это наша униформа, все собрания братства по уставу мы должны проводить в этих одеяниях, и даже выездные мероприятия – не исключения!

Двое других тоже сняли капюшоны. В них было жарко, ничего не видно и не слышно. Незнакомые женщина и мужчина средних лет представились.

– Мы – высшие магистры братства, я Джулия, а это Кевин, – сказала женщина.

– Мы явились на зов тёмного властелина! – добавил мужчина.

«Боже… – подумала Реана. – Для них это игра… театр… взрослые люди! Они же не верят во всё это по-настоящему… любой спектакль будет для них приемлем…»

– Вы принесли Песнь? – спросил Кейджиген.

– Да, она с нами, – ответила Джулия.

– Включай, – Кейджиген махнул рукой.

– Нет, сначала обещанная магия! – вдруг выпалила Джулия. – Нам обещали, что сначала будет магия!

– Да, да, сначала магия! – вторил ей Кевин, многозначительно кивая.

Кейджиген вопросительно посмотрел на Филиппа.

Тот заволновался, его лоб покрылся испариной:

– Господин Оксенхорн, адепты готовы включить Песнь, но они хотят и что-то взамен… Джулия у нас хранитель… Такие правила, такие правила…

Услышав эти слова, экс-демон медленно поднялся со своего стула и вдруг резко поддал его ногой, да так, что тот отлетел в угол и сломался.

Адепты напряглись. Кейджиген разозлился. Или сделал вид, что разозлился. В глазах вспыхнула злоба, лицо исказила ярость. Он подошёл к Филиппу, схватил его за горло и одной рукой поднял высоко вверх. Тот задёргался, пытаясь вырваться, но не мог.

– Вы хоть понимаете, кто перед вами? – грозным голосом закричал Кейджиген. – Вы вздумали со мной в игры играть?

Филипп стал хрипеть и задыхаться.

– Включай Песнь, живо! – сверкая глазами, скомандовал Кейджиген Джулии. – Живо, я сказал, а не то он умрёт!

Реана ещё никогда не видела его таким, действительно выглядело страшно. У неё перехватило дыхание.

К подобному адепты не были готовы. Джулия заторопилась, вытаскивая что-то из сумки из-под балахона, она запуталась, Кевин стал ей помогать, руки у обоих тряслись.

– Вот, вот, включаю, – пролепетала Джулия, показывая допотопный плеер. Из него донеслись негромкие мелодичные звуки, Кейджиген отпустил Филиппа, тот забился в угол кабинета, тяжело дыша и потирая шею.

Вдруг Кейджиген зашатался, тихо произнёс:

– Реана… – и упал на пол.

Та подбежала к нему – он был без сознания.

– Сделай громче! – крикнула она Джулии.

Женщина послушалась. Реана закрыла глаза, сосредоточилась на Серафине, на своём сне и мысленно обратилась к нему: «Это твоя музыка, я пою для тебя!»

И на этот раз он услышал. Реана вспыхнула ярким светом, энергетические ленты полились к плееру, к Кейджигену и к Филиппу. Музыка преобразилась, стала ещё громче, насыщеннее, проникновеннее – она менялась, становясь чем-то большим, чем просто музыка, и вдруг окутала весь кабинет мерцающими радужными кристаллами. Они дрожали и поблёскивали в свете ламп, и в то же время их было невозможно потрогать, словно их не существовало в этом мире. Ленты оставили Филиппа, а потом и Кейджигена.

Трое адептов сидели на полу и рыдали, закрывая лица ладонями. Видимо, это было что-то слишком сильное для их психики. Радужные кристаллы начали растворяться, сияние, исходящее от Реаны, померкло, световые ленты рассыпались миллионами мельчайших искр и, наконец, тоже погасли.

Кейджиген очнулся. Он встал на ноги – в его глазах засветилось пламя. Потом загорелись плечи, пиджак стал обгорать, обнажая тело, которое огонь не жёг.

– Чёрт возьми! – воскликнул он. – Да что же это такое!

Он хлопал себя по остаткам пиджака, стараясь потушить огонь. Реана бросилась к нему.

– Не подходи! – крикнул он и выставил вперёд ладонь. – Процесс запущен, отойдите все!

Адепты вжались в угол, где сидел Филипп, и смотрели на происходящее круглыми глазами, полными ужаса и непонимания.

И тут Кейджиген стал перевоплощаться в адского минотавра. Ковёр под ним загорелся, рогами он почти упёрся в потолок, зазвенела люстра. И как последний штрих – золотая секира, сверкнув, возникла прямо из воздуха. Минотавр выпустил пар из ноздрей. Топнул копытом и поставил секиру на пол.

Раздался грохот – Джулия упала в обморок. Филипп и Кевин бросились на колени.

– Приветствуем тебя, о всемогущий! – выдавил из себя Кевин. – Мы твои верные слуги!

Адский минотавр, громко дыша, заходил по кабинету.

– Реана, ты в порядке? – спросил он, не обращая внимания на адептов.

– Да, да! И я чувствую, что Серафин тоже в порядке! Но Песнь пропала. Я видела, как ленты Серафина растворили плеер вместе с содержимым.

– Значит, он трансформировал её под себя… – громовым голосом произнёс минотавр. – Что ж, хорошо! Хорошо!

Затем он обратился к адептам. Джулия уже пришла в себя и поступила так же, как и её товарищи.

– Слуги мои, – гремел минотавр. – Песнь пробудила меня! Вместо Песни теперь вы трое будете нести знания! Поделитесь ими с братьями и… да пребудет с вами адский огонь, дарующий силу! А теперь всё, идите… идите уже…

Адепты подняли головы и тихонько поползли к двери. Встать на ноги так никто и не решился.

Когда дверь захлопнулась, минотавр посмотрел себе под ноги и выругался:

– Чёрт, мой любимый ковёр! – Убрал секиру и опустился на колени.

Реана села на пол напротив него.

– Сейчас… – сказал Кейджиген. – Сейчас, надо собраться. Я успокоюсь и вернусь в человеческое тело.

Он закрыл глаза. Потом снова открыл и сказал:

– Нет, ну они меня вывели из себя просто! – Затем снова закрыл, сделал глубокий вдох и выдох.

Реана погладила его по шерстяной ноге. Шерсть была жёсткой, упругой, будто из тончайшего металла, но тёплой, живой. Она гладила, пока тот не стал перевоплощаться обратно.

Превращение прошло быстро, и вот он уже сидит перед ней совершенно голый, смотрит на себя и смеётся:

– Как Халк! Вся одежда, блин, сгорела!

Он направился в спальню и накинул халат. Реана пошла за ним.

– А почему в этот раз сгорела?

– Потому что процесс трансформации был запущен не мной, неумело… наверное, Серафин расстарался… А может быть, ты, моя милая демонесса?

Он обхватил её за талию. Реана распахнула его халат и провела рукой, там, где раньше были раны. Теперь от них не осталось и следа.

– У нас всё получилось? – спросила она.

Кейджиген кивнул и улыбнулся. Реана смотрела на него, и ей не хотелось, чтобы он её отпускал. Хотелось прикасаться к нему, чувствовать рядом его тепло, его силу. Она провела рукой выше, по груди, шее, щеке. Он поймал её руку и, словно ища ответ, посмотрел своими пронзительными чёрными глазами в её глаза. Она ощущала, как сильно бьётся его сердце, совсем рядом с её, и не могла отвести взгляд – между ними заискрилось такое притяжение, что показалось, будто мир вокруг дрогнул и разлетелся на куски, освобождая их от всех оков бытия, будто и не существовало в нём ничего больше, только он и она.

Её руки обвились вокруг шеи Кейджигена, и их губы соприкоснулись. С каждым вдохом поцелуй становился всё более пылким, волнующим, страстным. Вдруг резко, одним движением, он разорвал на ней красное платье, и Реана скинула его на пол. Он с лёгкостью поднял её и аккуратно перенёс на кровать, словно хрупкое сокровище, словно самое драгоценное и важное, что есть сейчас у него и у всей вселенной.

Она слышала и ощущала его горячее дыхание совсем близко, гладила его безупречное тело, его смуглую кожу, непослушные чёрные волосы. Его поцелуи обжигали, и она таяла в его объятьях, сливаясь с ним в единое целое. Он всё не мог насытиться ею, а она целовала его в ответ, стонала от удовольствия и страсти, и это была их особая магия. Ещё никогда у них обоих не было такой ночи, такой ночи.

Глава 30. Скрытые таланты

Йала и Дамиэль добирались до отеля на такси.

Когда Дамиэль заговорил с таксистом на чистейшем египетском диалекте, тот был просто вне себя от радости, а когда поделился тем, что также может объясняться на саиди, ещё одном местном наречии, и вовсе пришёл в бешеный восторг и даже не хотел брать с них денег. Конечно, Дамиэль не смог уйти без оплаты, но он был искренне счастлив от того, сколько приятных впечатлений доставил этому человеку своими знаниями. Йала же всю дорогу молча слушала их разговор и вздохнула с облегчением, когда они наконец добрались до отеля. Жара была ей привычна, но перелёт отнял много сил.

В отеле оказалось, что в забронированном для них люксе проблемы с душем, и их поселили в двойной сьют. Мужчина на ресепшене сообщил, что у них сейчас очень много гостей, извинился за неудобства и обещал компенсировать разницу.

– Ну, сьют так сьют, – сказал Дамиэль. – Подумаешь, фонтана не будет…

На самом деле он плохо представлял себе, в чём различия, боялся лишь, что Йала расстроится, и обрадовался, когда понял, что ей тоже всё равно.

– Сейчас уже поздно ехать в пустыню, – сказала она. – Мы могли бы сегодня всё разузнать, а завтра с утра отправиться на поиски.

Дамиэль согласился. После ужина они заказали джип в аренду, но спать было ещё рано, и поэтому они решили посетить местное культурное мероприятие под названием «Караоке-вечеринка».

Йала удивлялась, что Дамиэля интересовало абсолютно всё – что-то обыденное представлялось ему новым и любопытным. Он часто спрашивал порой простые, глупые вещи, но она понимала почему. Иногда он казался ей большим ребёнком, таким добродушным, открытым, непосредственным и даже беспомощным в некоторых ситуациях, что хотелось заботиться о нём. С другой стороны, наоборот, он столько всего знал, столько всего умел, и это просто в голове не укладывалось, что за вундеркинд сидит рядом. Но главное, ей было с ним комфортно и спокойно, потому что она видела, что он хороший человек. Даже слишком хороший для человека.

– Ты хоть знаешь, что такое караоке? – с улыбкой спросила она.

– Да, люди поют под музыку… это прекрасно!

– Ну… я не хочу тебя расстраивать, но это не всегда бывает прекрасно. Ведь поют люди, которые не обучены музыке и не умеют этого делать!

– Всё равно прекрасно! Ведь поёт их душа!

– Ну если только так… да…

– А ты когда-нибудь пела в караоке?

– Я бывала в караоке, но сама не пела. Не особо люблю петь… Я слышу, как фальшивлю, и мне это не нравится.