– Идешь отдыхать? – спросил Лавр, к которому успело окончательно вернуться привычное спокойствие.

Никола покачал головой. Слишком произошедшее было тревожным и неправильным.

– Мне кажется, я уже и не усну.

– Я тоже вряд ли. Ладно, идем ко мне? – Лавр окинул взглядом Купол, будто ища кого-то.

– Элоизу увела Льдиния, Липа ушла с отцом, – сказал Никола, рассматривая темноту за иллюминатором.

Теперь в ней что-то пряталось, и ощущалось это просто ужасным. Космос и до этого пугал, но, оказывается, есть вещи пострашнее застывшего темного безвременья.

– Ясно, – выражение лица Лавра было непроницаемым. – Пойдем.

В комнате Лавра Никола вновь сел за письменный стол и стал бездумно перелистывать сборник сказок. Иномирцам нравились истории про лесных обитателей, некоторые из них были точь-в-точь как в человеческом мире – олени, филины, лисы… Никола как раз скользил взглядом по строкам о зверьке-колдуне, напоминавшем кролика и умевшем любую траву на свете обратить в морковку, когда его окликнул Лавр.

– Не похоже на отца, да?

Никола отложил книгу и посмотрел на друга.

– Совсем не похоже. Такая поспешность. Он Елю едва дал договорить.

– Выяснить бы… – Лавр достал свой клинок из ножен и сосредоточенно вглядывался в отполированную сталь.

Изготовленные собственными руками изделия из металла – орудия, украшения, посуду и все в этом духе – иномирцы признавали и любили. В отличие от тех, что были сделаны людьми. Особенно им не мила оказалась всякого рода техника. И сами металлы у иномирцев существовали несколько иные: похожие на золото, серебро и сталь, но все же немного другой природы, совершенно не противной детям Великого Змея.

– Мне интереснее, что напугало Аму.

– Ну, скорее всего, это как-то связано, – задумчиво сказал Лавр, по-прежнему не поднимая взгляда на Николу.

– Скорее всего.

Нехорошие, неясные сомнения крепли внутри. Никола думал было сказать, что ему интереснее всего, отчего вдруг Лавр сделался таким серьезным и порой печальным, но не решился. Еще хотелось рассказать, что ему ужасно страшно сейчас лететь вперед, что в этой необходимости точно кроется какая-то ошибка и что никто в целом свете его не поймет. Но признаваться в таком тоже казалось стыдным. Он – змеиная душа.

«Скорее бы утро», – удрученно подумал Никола. Можно будет пойти раздобыть завтрак, послушать объявление о здоровье Лючии, отправиться на занятия… Отвлечься, одним словом.

Впрочем, имелся способ скоротать время до самого утра, веками используемый иномирцами. В конце концов, потомок он Великого Змея теперь или кто?

– Лавр?

– М? – он оторвал взгляд от клинка.

– А давай разыграем партию во что-нибудь?

Ну наконец-то к Лавру вернулась прежняя улыбка.

– Что ж, готовься проигрывать.

Никакой разницы

Кажется, с самого дня Отлета Ель впервые оказался в комнате Вяза. Впрочем, он везде смотрелся в равной степени и на своем месте, и пугающе потусторонним. Даже в родных иномирских лесах Ель всегда был как будто немного чужаком.

Не решаясь задать свой вопрос, он перевел осторожный взгляд на Льдинию.

– У меня нет секретов от жены, – развеял его сомнения Вяз.

– Ясно, – бесстрастно ответил Ель. – Что ты будешь делать дальше, правитель? Когда они выстроят новую сферу?

– Никола в состоянии ее пробить.

– А если сотую по счету окажется не в состоянии? А если, прости мне мою прямоту, человеческий век оборвется, а сферы не прекратят возникать – вдруг такой гнев мы на себя навлечем, не исполнив требования? А если все это попросту уничтожит твоего воспитанника?

Вяз устало опустился на постель рядом с неподвижной Льдинией.

– У меня нет ответов, Ель. Это было отчаянным и спонтанным решением, я должен был что-то предложить им сегодня, чтобы немного убавить страх и отвлечь Николу. Мы придумаем что-нибудь еще, только дай мне время. Я не позволю уничтожить змея и его душу. Пожалуйста, отправь сигнал о том, что мы идем с миром.

– Очередной? Я отправил за последние сутки десятки. А в итоге на нас, похоже, напали. Попытались, во всяком случае.

Вяз спрятал на миг лицо в ладонях. Он знал, о чем молчит Ель. Люди – один человек – вновь, кажется, ведет их к гибели. И решение, каким бы ужасным оно ни казалось Вязу, существовало.

Но он просто не мог так поступить с Николой – мысль устранить его с Корабля ощущалась чудовищной, преступной и немыслимой. Должен же найтись иной выход? Космос огромен. И они не желают никому зла. Неужели невозможно избежать конфликта?

Онатара еще далеко, а никакая иная планета им не нужна. Единственная их просьба – освободить путь. А уж чего-чего, но места-то тут, в ледяных бесконечных пространствах, всем хватит.

– Почему они не отвечают нам? – спросила Льдиния.

Вяз знал: она боится за Николу не меньше его самого, но облик жены оставался по-прежнему спокойным и даже безучастным.

– Думаю, им нечего больше добавить, – пожал плечами Ель. – Избавьтесь от человека и продолжайте путь.

– Может, мы могли бы его укрыть? – Льдиния пристально, не мигая, смотрела на Еля.

– Как? Если они каким-то образом чувствуют его тут, на Корабле, где нам его спрятать?

Льдиния потупила взгляд.

– Я не знаю. Но он ведь душа змея и не человек уже почти, а один из нас? Возможно, стоит сообщить им об этом?

– Я попробую, – согласился Ель.

– Пожалуйста, сделай это как можно скорее, хорошо? – попросил Вяз.

– Прямо сейчас пойду и займусь. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Ель, – Вяз благодарно улыбнулся. – Спасибо, что хранишь молчание.

Ель не стал ничего на это отвечать и бесшумно покинул комнату.

Льдиния опустила голову на плечо Вяза.

– Для меня нет никакой разницы – поступить так с Николой, Лавром или Элоизой. Я не смогла бы ничего из этого.

Не было нужды произносить это вслух. Но то, чего никогда бы не сделала Льдиния, не раздумывая совершили бы очень многие на этом Корабле. Они столько лет ждали повода – и вот он, окажется прямо на ладони. Избавятся от человеческого мальчика и змея-отступника одним росчерком клинка. Ненависти в них больше, чем благодарности за разрушение сферы.

Найдутся, конечно, и те, кто воспротивится такому решению. Неожиданно было обрести союзников в Сине и Ветивере, особенно после того, как повел себя Кориандр. То, что Липа с Ветвем признали в Николе душу змея, тоже оказалось приятным сюрпризом.

И все же они в меньшинстве.

– Я знаю. – Вяз приник на мгновение губами к ее волосам: уже столько лет в полете – а они до сих пор пахнут накаленным на солнце прибрежным песком. – Как и я. Но о чем я не имею ни малейшего представления – что предпринять с этим дальше.

* * *

…Он знал, что услышит дальше, едва только раздался торопливый стук в дверь. Прошло три дня – Вяз даже подивился, что так долго.

Он переглянулся с женой, позволил себе лишь секунду промедления и открыл дверь.

Что точно Лавр унаследовал от Льдинии – это умение держать лицо. И сейчас он стоял позади Николы спокойным и собранным, сосредоточенным на проблеме, но уверенным, что можно придумать решение.

Ну, или хотя бы демонстрирующим миру такую уверенность. Ценное качество.

Никола же выглядел еще встревоженнее и растрепаннее, чем обычно. Волосы всклокочены, в глазах смятение и страх, пуговицы и то впопыхах застегнул не на те петли… Вязу казалось, что, став душой змея, Никола сделается сильнее, степеннее, увереннее в себе. На деле же он все чаще видел воспитанника взбудораженным, нервным и засыпающим в самых неподходящих местах. Это пугало.

И еще страшнее было представить, что могло бы случиться, не находись рядом с ним Лавр. Вязу уже не было и надобности никакой просить не покидать Николу – сын и сам все понимал.

Как-то эти двое несправедливо быстро повзрослели. Еще вчера, кажется, разводил по углам после учиненной драки в гимнастическом зале…

– Что случилось? – Вяз по очереди вглядывался в их лица, наперед зная ответ.

– Сфера, – выпалил Никола и сам словно испугался сказанного. – Ама не может продолжать путь. Мы в новой сфере.

Вяз кивнул, изо всех сил стараясь, подобно сыну, сохранять лицо. Решение лететь вперед подразумевалось временным. Но другого, более надежного и верного, он придумать так и не смог.

Принципы и методы

– На вот, держи, – сказал Лавр.

Липа молча наблюдала за ними.

– Что это? – зачем-то спросил Никола.

– Слушай, ты, конечно, порой ужасен в фехтовании, но даже ты плох в нем не настолько. Это клинок. Отныне твой. Ты ведь тут у нас пару недель назад страдал, что у тебя нет такого.

Оружие опустилось в робко протянутую ладонь. Лавр столько раз говорил, что Никола умудрится и деревянным тренировочным мечом покалечиться, и вот теперь – настоящий иномирский клинок? Да они отточенную сталь разве что как младенцев на руках не баюкали, так холили, лелеяли и гордились. Лавр бы, наверное, предпочел дать себе руку отрубить, чем расстаться хоть на день со своим лезвием. Прочное, легкое, прекрасно сбалансированное, эфес и ножны – с неповторимой резьбой, настоящие произведения искусства… Никола разглядывал те, в которые был убран его клинок. Случайно или нет, но на них были изображены скачущие олени, напоминавшие собратьев с того гобелена, что не успела вышить Лючия.

– Откуда?..

– Отец раздобыл. Чего только в наших кладовых не разыщешь при желании.

– Ясно. Спасибо.

– Придется научиться с ним ладить. Но тебе повезло: перед глазами имеется великолепнейший пример, – Лавр улыбнулся.

– Это из-за сферы? – спросил Никола.

Он никак не мог решиться обнажить острие: казалось, действительно в ту же секунду не сладит с ним и прирежет кого-нибудь случайно.

– Да если бы только из-за нее, – пробурчала Липа. – Кориандра освободили. Все, раскаялся, и нечего с него больше спросить. Дал клятву не приближаться к тебе.

– Понятно, – Никола инстинктивно крепче сжал ножны. – Ну разумеется, не мог же я рассчитывать, что его там вечность держать будут.

– Давай лучше будем рассчитывать, что ты научишься хоть немного сносно фехтовать, да? – предложил Лавр, указывая на оружие.

Никола рассеянно кивнул. Придется.

Они втроем стояли в углу Купола, дожидаясь объявления о здоровье Лючии. Никола как раз рассматривал неизменную картинку за иллюминатором, почти кожей ощущая невидимое препятствие новой сферы, когда его нашли Лавр с Липой. Они вдвоем – вместе – все еще вызывали смешанные чувства. Вроде и не искали общества друг друга, но при этом неизменно оказывались рядом.

Лавр с Липой стояли спиной к остальным, поэтому Никола первый заметил шедшего к ним Дуба с его обширной компанией. И даже сло́ва вымолвить не успел, чтобы предупредить об этом.

Липа, иномирским чутьем ощутив их приближение, в прыжке развернулась на месте, подняла обе руки и не просто отвела морок, а – судя по лицам Дуба и приспешников – успешно отразила его на них же и выхватила свой клинок из ножен, готовая сражаться.

Дуб и Клен с Сосной, стоявшие ближе всех, застыли с осоловевшими от дурного морока лицами. Остальных пятерых иномирцев эта участь, похоже, миновала, но приближаться к Липе они не решались. А она не спешила убирать свой клинок, по очереди окидывая обидчиков хищным взглядом.

Никола наблюдал за происходящим со смесью ужаса и восхищения. Липа была великолепна в своем гневе, но он сам вновь предпочел бы оказаться где-нибудь подальше.

– Радость моя, давай ты все же пощадишь их, – Лавр успокаивающе коснулся запястья Липы. – Нас слишком мало осталось, чтобы разрешать каждый конфликт подобным образом.

Липа обратила свой яростный взгляд на него. Лавр только плечами пожал:

– Ладно, лишь бы тебе в удовольствие.

И отступил на шаг назад. Руку с эфеса, впрочем, не убрал.

– Ну и что здесь творится?!