На душе стало совсем нехорошо. Он постоянно встречал эту иномирскую слепую жестокость – кровь Великого Змея, текшая в их жилах, была холодна, – но все равно продолжал ужасаться. Липа столько лет стояла во главе этой компании…

Словно подтверждая эти слова, она громко вскрикнула и отдернула руку от пола, будто тот был раскаленным. Узел у нее на затылке распался, длинные темные волосы скрыли лицо. Лавр, догадавшись о происходящем на миг раньше Николы, в один прыжок оказался в центре зала, между Липой и Дубом. В руке у него уже блестел клинок.

– Прекрати сейчас же, – очень спокойно, даже вежливо обратился он к Дубу, но Николе прекрасно был известен этот холодный тон и то, что обычно следует дальше.

– Защитничек подоспел. По всему Кораблю будешь ходить сирых и убогих подбирать? – И Дуб расхохотался, скосив взгляд на Николу.

Остальные иномирцы подхватили этот смех. Лавр не удостоил их вниманием. Загородив собой Липу, он резким движением прекратил морок, насланный Дубом, и двинулся к нему. Тот оборвал свой смех и с опаской посмотрел на клинок, который Лавр по-прежнему сжимал.

– Лавр, – хрипло попросила Липа у него из-за спины. – Пожалуйста. Не нужно.

Долгую секунду Лавр прожигал Дуба взглядом, не сулившим ничего хорошего. А потом развернулся и помог растрепанной Липе встать. И за руку, игнорируя издевательские взгляды, потащил ее к выходу.

– Идем, – бросил Лавр через плечо Николе. – Потом объясню отцу, что случилось.

Никола поспешил следом. Он предпочел бы получить десяток выговоров от Ветивера, чем остаться сейчас наедине с Дубом и другими иномирцами.

В своей комнате Лавр усадил по-прежнему безмолвную Липу на кровать, а сам встал напротив. Никола замер в дверях. Что-то подсказывало ему, что свидетелей собственных слез Липа может и убить. Но и остаться сейчас один он бы точно не решился.

– Зайди и закрой дверь на замок, пожалуйста, – не оборачиваясь, попросил Лавр.

Липа сидела, спрятав лицо за распущенными волосами. До Николы донеслись тихие всхлипы. Он, не зная, куда девать взгляд, бесшумно прокрался к письменному столу и сел. Тут хотя бы можно было сделать вид, что он заинтересован томом, который Лавр взял из библиотеки. Николу роскошью брать книги в свою комнату никогда не одаривали.

Книжка, впрочем, оказалась иномирскими детскими сказками. Видимо, Элоиза приставала к брату с просьбами почитать ей (хоть и сама уже прекрасно с этим справлялась) да и оставила тут.

Лавр по-прежнему стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

– Принести тебе воды? – поинтересовался он.

– Я могу сама за себя постоять, – вместо ответа просипела Липа.

– Разве кто-то в этом сомневается? – Лавр пожал плечами. – Вон за той дверью можно умыться. И там есть зеркало.

Не поднимая головы, Липа поплелась в сторону, указанную Лавром. По пути она споткнулась о Николин стул, но Лавр успел ее подхватить.

– Спасибо, – прошипела она таким тоном, что Никола невольно втянул голову в плечи.

Когда за дверью зажурчала вода, Никола решился задать вопрос, на который, правда, уже знал ответ.

– Это из-за нас?

– А тебе лишь бы себя повиноватить, да? – Лавр опустился на прежнее место Липы. – Никто же ее не заставлял вчера к нам подсаживаться. Ель вон, по словам отца, тоже на твоей стороне, но сдерживается демонстрировать это всем подряд. Видимо, мозгов побольше.

– Не знаю, какой именно морок на нее наслали, но хорошо, что ты оказался рядом.

– Ну… – Лавр оборвал себя на полуслове, потому что шум воды затих.

Дверь открылась.

– Я видела, что едва держусь на самом краю обрыва. А под ним лава, и она поднимается выше и выше, – очень спокойно сказала Липа. – Вас там, к слову, отлично слышно.

– Извини, – сам не зная за что, попросил прощения Никола.

Липа даже головы в его сторону не повернула.

– И да, Лавр. Меня действительно никто не заставлял.

Никола искоса посмотрел на Липу. Она собрала волосы и умылась – на расшитой тренировочной рубашке остались следы водяных брызг. Вид у иномирки вновь был яростный и воинственный. Хотя, по мнению Николы, вчерашняя беззаботная улыбка шла ее красивым точеным чертам куда больше. Но он бы скорее умер на месте, чем произнес это когда-нибудь вслух.

– Я даже подумать не могла, – очень тихо добавила Липа, – что Дуб так со мной поступит.

– Ладно, теперь будешь в курсе, – Лавр уперся ладонями в колени. – Пойдем к отцу, объясним, что случилось и почему я сейчас сижу тут, а не делаю из Николы сито тренировочным мечом. К Ветиверу, конечно, уже не успеем, но потом занятия у Еля, я бы не стал пропускать.

– Нет, – отрезала Липа.

– Почему же? – Лавр повернулся к ней. – И что именно?

– Потому что Вяз обязательно расскажет моему отцу. А я не хочу, чтобы он переживал еще и из-за этого. Скажем, что сбежали, ну не знаю, разыграть очередную партию во что-нибудь? Все же видели нас вчера и теперь поверят. – Липа строго посмотрела на них двоих и не терпящим возражений тоном продолжила: – Ни сам Дуб, ни кто-то из его зубоскалов не поспешит признаться в своих подвигах. Нагоняй от Ветивера придется как-нибудь пережить. Вы меня поняли?

Липина привычка командовать уж точно никуда не делась.

– Как скажешь, золотце мое, – Лавр изобразил на лице деланые покорность и смирение.

Липа уперла руки в бока и грозно нахмурила брови.

– Пошли, – решил встрять Никола. Ему показалось, что этот разговор мог очень сильно затянуться. – Придем к Елю пораньше. Лавру все равно надо успеть списать заданное.

– И мне, – нехотя призналась Липа и посмотрела исподлобья на Николу: – Можно же?

В комнате, где Ель проводил занятие, Липа взяла стул и поднесла к столу, за которым уже сидели Лавр с Николой.

– Подвиньтесь, – без особой охоты попросила она.

Никола потихоньку привыкал не отшатываться от Липы. Сладил с Амой – уж найдет как-нибудь и с ней общий язык. Тем более что теперь ее воинственность адресована не ему.

Лавр сместил свой стул на угол, Никола придвинулся к нему. Потеснятся, ничего, невелика потеря.

– Вот и славно, – Лавр разложил письменные принадлежности. – Давай, Никола. Поведай нам о вселенском хаосе.

– Энтропи́я, Лавр. Так это правильно называется. Но суть ты, к слову, уловил.

Страх в темноте

Ама чувствует: что-то не так.

Ама тут больше не один.

Он оглядывается тревожно, но вокруг только привычное – черное с прорехами желтого. Ему ужасно хочется улететь, ему страшно, Ама точно знает: душа его в опасности, сердце его в беде.

Ему хочется вперед, скрыться, оторваться, но он обещал Николе. Ама когтями держится за это обещание, чувствуя, как густеет и вязнет внутри ледяная змеиная кровь, как противится все в нем этому обещанию, в какой опасности они оба из-за этой ненужной клятвы.

Нечто тяжелое опускается на крылья, Ама машет ими сильнее, хватает лапами пустоту, кричит безмолвно, защищает то самое дорогое, на что смели посягнуть.

Он сбрасывает с себя незнакомую тяжесть. Ее не должно тут быть. Это ужасно, неправильно, нечестно и даже больно. Змею желали зла, на него пытались напасть.

Он кричит.

И кричит.

И кричит.

И кричит.

* * *

– Никола!!! – крик пробудил его мгновенно, словно Никола и не спал вовсе.

Они с Лавром в ужасе уставились друг на друга.

– Пойдем скорее к отцу, – первым очнулся Лавр.

Николе дико и почти невыносимо было видеть на его лице этот неприкрытый страх. Прежде такого никогда не случалось.

– Что произошло?

Лавр замер, прислушиваясь.

– Ты то ли задремал, то ли летел, мне непонятно было, – очень серьезно сказал он. – А потом начал кричать. И в ту же секунду Корабль качнуло. Было жутко, – добавил Лавр.

– Ничего не помню, – признался Никола. Он, по правде, вновь даже не знал, как оказался в этой спальне.

– Идем, – Лавр уже взял себя в руки.

Коридоры наполнились шумом голосов и торопливыми шагами. Непривычно встревоженные, ошарашенные иномирцы покинули свои комнаты. Каких только взглядов не было обращено к Николе на пути к Вязу – вопрошающих, злобных, недоверчивых и даже умоляющих.

Лавр оставался невозмутим. Никола заметил в дверях детской перепуганную Элоизу. В ту же секунду Лавр схватил сестру за руку и, ни слова не говоря, повел за собой. По пути им попалась растрепанная, заспанная Липа, в ужасе жмущаяся к Ветвю. Лавр только кивнул ей коротко на ходу.

Вяз уже ждал их у своей спальни. Из-за плеча у него выглядывала дрожащая Льдиния.

– Дети! – шумно выдохнула она, не сводя глаз с Лавра, Николы и Элоизы. – Вы целы. – И тут же обмякла.

– Заходите, – Вяз отступил на шаг, освобождая путь. – Ну же. Скажите остальным, что собираемся в Куполе через четверть часа, – обратился он к кому-то за спиной Николы и поспешил закрыть дверь.

Никола, все еще не до конца проснувшийся, застыл посреди комнаты.

– Ну? – Вяз выжидательно посмотрел на него.

– Я ничего не помню, – нехотя признался Никола. – Кажется, Ама чего-то испугался. Пусть Лавр объяснит.

– Мне особенно нечего добавить. – Лавр еще раз пересказал увиденное.

Льдиния, обнимавшая Элоизу, задумчиво смотрела на них обоих. А потом перевела вопрошающий взгляд на мужа.

– Значит, дело, скорее всего, действительно в Аме? – спросила она тоном, в котором чувствовалось что-то очень настораживающее.

Вяз, впрочем, если и заметил это, то не подал виду.

– Давай так, Никола. Ты сейчас прямо отсюда попытаешься выяснить, что случилось. А потом уже с этим пойдем в Купол.

Никола закрыл глаза. Ощущать, как к собственному страху примешивается чужой, разбавляя его и размывая неясные границы внутри, было мучительно. Впервые Николе оказалось настолько непросто поладить с Амой: раньше, когда тот скидывал его, все было очень болезненно, но предельно ясно, требовалось лишь найти способ удержаться и заслужить змеиное признание. Теперь же сам Ама отчаянно искал защиты и заступничества, а Николе нечего было ему предложить.

– Может, это из-за того сигнала? – робко предположил Никола, обрисовав ситуацию. – Ну то есть, скорее всего, так и есть. Что, если нам как раз таки небезопасно оставаться на одном месте?

В ответном взгляде Льдинии Николе почудилась внезапная жалость.

– Есть вероятность, что ты прав, – Вяз внимательно смотрел на Николу. – Идем в Купол. Они чувствуют страх змея и не простят нам промедления.

* * *

Было в этой ночи нечто, тревожащее Николу куда сильнее внезапного ужаса Амы. Он чувствовал это в быстрых взглядах Льдинии, обращенных к Вязу; в напряжении, сквозившем в тоне самого Вяза; в собственной тоске по чему-то, пока еще безымянному.

Окончательно в своих подозрениях Никола утвердился, когда на помост взошел Ель. То выражение лица, с которым он на секунду повернулся к Вязу, было непонятно Николе, но определенно значило многое.

– Предполагаю, случившееся связано с сигналом, – начал Ель.

– Ну, пока нам точно неизвестна его природа, – Вяз вдруг поспешил выйти вперед и перебить Еля. – Мы не можем и знать, действительно ли столкнулись с угрозой, правильно? Но однозначно ясно: что-то напугало Аму, и это плохо для нас.

Ель медленно кивнул, не сводя взгляда со своего правителя.

– Если оставаться на месте небезопасно, может, как раз таки и нужно двигаться вперед? Сферы больше нет, – продолжал торопливо рассуждать вслух Вяз.

Встревоженные иномирцы смотрели на него по большей части с опасением и недоверием. Лицо Еля оставалось бесстрастным.

– Может статься и так, – наконец произнес он.

– Никола, Ама согласится лететь вперед?

Никола кивнул. Змей только этого и ждал.

– Ель, и с Кораблем ведь все в порядке?

– Насколько я могу судить – да.

– Тогда вперед! – Вяз хлопнул в ладоши, игнорируя поднявшийся гул, будто торопился или, наоборот, от чего-то бежал. – Расходимся.

Никола не спешил следовать указанию Вяза. Он осознавал: Аму теперь не так уж радует предстоящий полет, и понимание это было почти до слез унылым.