– Документацию, я думаю, мы сегодня смотреть не будем… – задумчиво продолжил Воробьев, а напарник поддержал его кивком головы, – а лучше проедемся по путям в пределах Москвы – это можно организовать?

– Не сказать, чтобы совсем просто, – позволил себе вольность железнодорожник, – но в принципе возможно… надо подготовить дрезину-энергоагрегат.

– Сколько времени это займет? – спросил Голубев.

– Полчаса…

– Хорошо, а мы пока чайку попьем, верно, коллега? – спросил он у напарника, и тот сразу согласился с этим предложением.

В полчаса, конечно, подготовка тепловоза не уложилась, но через сорок минут они все же тронулись в путь – кроме уже знакомого железнодорожника (который представился наконец, как Семен Анатольевич) там имел место еще и машинист с помощником.

– Выезд на пути общего назначения, – прокомментировал Анатольевич проезд через большие зеленые ворота, – сейчас вольемся в ветку Ярославского направления.

– А там Ярославский вокзал? – спросил Голубев, показав направо и назад.

– Правильно, – подтвердил Анатольевич, – и Ленинградский тоже. Примерно в километре отсюда.

– Какие станции будут у нас по ходу движения? – продолжил свои вопросы КГБшник.

– Если мы едем по ярославскому направлению, то после того, как проедем под Рижской эстакадой, то сначала будет Москва-3, потом Маленковская, Яуза, Ростокино, Лосиноостровская, Лось, потом выезд за пределы МКАДа.

– Поговорим о ближайших, – сказал Голубев, – Москва-3 это что за платформа?

– О, это платформа с историей, – ответил Анатольевич, – в начале века тут заканчивался Транссиб, но со временем, конечно, его перенесли на Ярославский вокзал. Если коротко про станцию, то там две островных пассажирских платформы, соединенных навесным пешеходным мостом. Остановок транспорта рядом не имеется, до метро надо идти примерно 10 минут…

– До какого метро? – уточнил Воробьев.

– До Алексеевской, – пояснил железнодорожник и продолжил, – автобус останавливается в противоположной стороны, до него тоже 10 минут идти.

– Билеты там продаются?

– Нет, вокзал там отсутствует.

– Хорошо… – задумался Воробьев, – это вот мы сейчас ее проехали?

– Так точно, Москву-3 миновали, – подтвердил тот, – следующая Маленковская.

– Что, вот прямо в честь того самого Маленкова названа?

– А вот этого я, честно говоря, не знаю, – признался Анатольевич, – может и того… до нее ехать примерно 10 минут от Ярославского вокзала. Тут 3 платформы, островная и две боковых, соединены не наземным, а подземным переходом. Справа, сами видите, идет парк Сокольники.

Все разговаривающие дружно посмотрели направо, где за низеньким забором росла роща из берез и кленов.

– А это под чем мы сейчас проехали?

– Ростокинский проезд, – пояснил Анатольевич, – соединяет проспект Мира со стромынкой. А дальше у нас будет мостик через Яузу и станция Яуза.

– Можно здесь притормозить, – неожиданно попросил Голубев перед мостом.

Анатольевич дал команду машинисту и тот остановился непосредственно перед мостиком… мостом его язык не поворачивался назвать. Все трое спрыгнули с локомотива и подошли к этому сооружению.

– Старый какой, – вырвалось у Воробьева.

– Дореволюционное сооружения, – пояснил железнодорожник, – в начале века сооружен… если не ошибаюсь, то на деньги купца Мамонтова… тут раньше было соединение с Савеловским вокзалом, но сейчас оно потеряло значение, разобрали.

– А внизу там что? – заинтересовался Голубев, – надо посмотреть.

И они спустились по невысокому склону Яузы вниз – пройти там можно, конечно, было, но с определенным трудом.

– Это что такое? – Воробьев пнул ногой кучу мешков, сваленных у береговой опоры моста.

Они вдвоем с Голубевым развязали один из мешков – внутри было что-то серое и сыпучее.

– Понятия не имею, – пожал плечами Анатольевич, – может цемент, может мел.

– Таааак, – почесал затылок Голубев, – пожалуй мы на этом закончим экскурсию по путям Ярославского направления и вернемся на базу.

Двое КГБ-шников подписали быстро акт проверки, после чего покинули пределы Правительственного вокзала через те же зеленые ворота в районе разворотного кольца 7-го трамвая.

– И что там было, в этих мешках? – спросил Вороьев у напарника, когда они выруливали с Каланчевской улицы к Красным воротам.

– Гексоген, прикинь, – ответил тот. – Так что у моста мы посадим засаду… сегодня же вечером и посадим, а маршрут движения объекта придется поменять, это уж точно.

Пекин, резиденция руководителей КПК

У товарища Дэн Сяопина был сложный и напряженный день – с утра утрясали партийные вопросы, связанные с созывом очередного съезда Компартии. Далее случилась встреча с руководителями Мьянмы, очень нервная и с непредсказуемыми итогами. А вечером к нему напросился на беседу министр госбезопасности Лин Юнь. Так переименовали министерство общественной безопасности буквально год назад, и этот Юнь стал первым его официальным руководителем.

– Добрый вечер, товарищ Дэн, – тепло поздоровался министр, – как ваше драгоценное здоровье?

– Спасибо, товарищ Лин, – ответил китайский лидер с нервной усмешкой, – пока живой, что не может не радовать. Расскажите лучше, чем вызвана такая срочность нашей встречи… у вас пятнадцать минут.

– Хорошо, постараюсь уложиться, – вздохнул Лин, садясь на столик напротив Дэна. – Я пришел сказать несколько слов по поводу России …

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дэн, – Россия это интересно, давно оттуда никаких новостей не было, надеюсь, что они добрые.

– Я бы не назвал их таковыми, – скрестил руки на груди Лин, – скорее наоборот.

– Излагайте, – всем своим видом выразил внимание Дэн.

– Так вот, товарищ Председатель, – продолжил министр, – наш источник в одной из советских республик сигнализирует о заговоре против высшего советского руководства… а если быть совсем точным, то против товарища Романова.

– У нас была очень содержательная беседа в марте, – вспомнил Дэн, – да и впоследствии он горячо поддерживал контакты между нашими странами. Скоро должны запустить на орбиту первого китайского космонавта… нет, смена руководства в Советском Союзе на данный момент никак не способствует нашим интересам. А какие-нибудь подробности ваш источник сообщил? В какой республике, кстати, он работает? – задал он сразу два вопроса.

– В Казахстане, – начал отвечать Лин с конца, – в аппарате правительственной связи в Алма-Ате. Что же касается второго вопроса, то да – немного подробностей он сообщил. В самое ближайшее время планируется покушение на Романова, причем произойти это должно во время его поездки по железной дороге.

– Интересно, – у Дэна зажглись глаза от таких новостей, – я припоминаю только два теракта против высших руководителей государств, которые произошли во время железнодорожных поездок. И оба против русских царей – сначала взрывали Александра 2-го, а чуть позднее Александра 3-го, кстати, оба они были Романовы, как и нынешний советский лидер. И оба покушения оказались неудачными.

– Я мог бы добавить к этому еще один эпизод, – скромно ответил министр, – подрыв моста на пути следования поезда немецкого канцлера Бисмарка, но такие исторические события вряд ли представляют сейчас серьезный интерес.

– Да, мы отвлеклись, – согласился Дэн, – так что там с Романовым?

– Заговорщики хотят взорвать мост на пути следования правительственного состава. В течение ближайших двух-трех дней.

– Поподробнее о заговорщиках можно? Кто такие, к чему стремятся, чем им не угодил Романов?

– Сведения об этом довольно отрывочные, – отвечал Лин, – все, что нам стало известно, это недовольство руководства союзных республик попытками Романова изменить структуру госуправления страной.

– А конкретнее?

– Романов, по нашим данным, хочет убрать из Конституции пункт о свободном выходе республик из Союза, – ответил Лин, – ну и еще кое-что… например реформировать систему образования и сделать русский язык главным.

– А сейчас разве он у них не основной?

– Не совсем… – ответил министр, – это язык межнационального общения, как записано в Конституции, но следом идет приписка о всемерном развитии национальных языков. И еще республиканским властям очень не нравится проект перераспределения бюджетных средств.

– Денежный вопрос – это тоже серьезно, – задумчиво произнес Дэн. – А кто входит в число заговорщиков?

– Практически все руководители союзных республик, – тут же ответил Лин, – за исключением России, конечно, и Белоруссии.

– Что предлагаете предпринять в связи с этим? – поинтересовался Дэн.

– Можно просигнализировать в московские спецслужбы, – предложил Лин, – только очень осторожно, чтобы не рассекретить нашего человека в Алма-Ате.

– Я даю разрешение, – склонил голову Дэн, – сигнализируйте. Со всеми мерами предосторожности. Только…

– Что только, товарищ Дэн? – переспросил министр.

– Романову на мой взгляд следовало бы действовать более аккуратно, чтобы не создавать таких больших проблем для себя же самого, вот что…

– Совершенно с вами согласен, – улыбнулся Лин, – боюсь только, что такое предложение ему может выдвинуть лицо, облеченное высокими государственными полномочиями, вы, например. А никак не сотрудники спецслужб…

Москва, Кремль, Лубянка

Романов опять заработался допоздна – за окнами его кабинета, выходящего на Ивановскую площадь, давно стемнело, на кремлевских башнях загорелись яркие рубиновые звезды, а на синем московском небе зажглись не менее яркие натуральные звезды, сопровождаемые полной сиреневой Луной. Надо бы поменьше курить, подумал генсек, туша в пепельнице очередную сигарету, когда зазвонила черная вертушка с ярко-алым гербом СССР вместо наборного диска.

– Слушаю, – недовольно сказал Романов в трубку, – да, узнал… да, кое-что слышал… вот как?

– Ситуация весьма серьезная, Григорий Васильевич, – это был руководитель главной советской спецслужбы Примаков, – и угрожает перерасти в неконтролируемую.

– Приезжайте, обсудим, – ответил Романов, – по телефону не очень удобно.

– Боюсь, что это не совсем целесообразно, – ответил Примаков, – по ряду причин, которые я не хотел бы озвучивать.

– Тогда я к вам могу подъехать, давно на Лубянке не бывал…

– Боюсь, что и это не слишком разумно, – повторил свои сомнения Примаков. – У меня есть такое предложение…

И он вкратце изложил свое видение на предмет места встречи.

– Очень любопытно, – сразу заинтересовался Романов, – слышал про это много, но лично никогда там не бывал. Пожалуй я соглашусь.

– Тогда через полчаса на отметке 1250, – ответил Примаков, – что это такое, вам расскажет офицер охраны.

Романов положил трубку на аппарат АТС-1 и вызвал через секретаря офицера личной охраны. Тот вошел в кабинет молодцеватой походкой буквально через минуту.

– Ээээ… – начал генсек, силясь вспомнить, как его зовут, но тот тут же помог «капитан Пасулько», – капитан… тут такое дело… мне необходимо пройти по коммуникации номер два дробь одиннадцать до отметки 1250… прямо сейчас.

– Будет исполнено, товарищ Романов, – взял под козырек капитан, – следуйте за мной.

И он развернулся к выходу, генсек покорно последовал за ним, бросив секретарю в приемной «я ненадолго». В коридоре третьего этажа Сенатского корпуса к ним невидимой тенью присоединился еще один охранник, одетый в штатский костюм – здесь строго соблюдалось правило разделения, один армейский человек, второй из органов.

– Мы в коммуникацию номер два дробь одиннадцать, – сообщил ему Романов, тот кивнул, тогда генсек неожиданно спросил капитана, – вы с Украины, судя по фамилии?

– Родился там, – ответил тот, – город Ковель Волынской области, но уже двадцать лет, как живу в России.

– Ясно, – подумав, ответил Романов, – бывал я в этом Ковеле как-то раз, в войну еще дело было… синагога там огромная стояла, говорили, что самая большая в Европе.