– Антон, – выдыхаю, нахмурившись.

– Все хорошо. Ты только не бойся… – подмигивает мне.

И я правда не боюсь.

Наблюдаю, как Антон берется за еще одну наполненную алкоголем стопку. Задумчиво вертит ее между пальцев и склоняется к моему уху.

Щеку обдает жаром.

– А ты знаешь, что такое «брудершафт», Фюрер? Твои придумали…

Жесткие губы в приглушенном свете смотрятся неприлично вкусными, но я равнодушно отворачиваюсь. Отпивая шампанское, думаю о том, что вечер становится опасным. И дело вовсе не в гипотетическом пожаре в баре.

Пожар давно у меня внутри. А завтра я наверняка буду жалеть…

Резко поднявшись, хватаю сумку:

– Я домой поеду, девочки.

– Ну нет, Есения Адольфовна, – возмущается Ленка. – Ты обещала всю ночь веселиться.

– Я тетрадки не проверила, – леплю первую попавшуюся отмазку.

– Я провожу, – вслед за мной поднимается Огнев.

Наградив его многозначительным взглядом, жалостливо смотрю на Ленку.

– Иди уже, – фыркает она вслед. – Не заляпайте там… тетрадки-то.

Забрав в гардеробе пиджак, выбираюсь на улицу. Запах мужской туалетной воды и странное ощущение в затылке преследует, поэтому не сомневаюсь, что Антон идет следом.

В такси мы садимся молча. Оба на заднее сиденье.

Назвав свой адрес водителю, я отворачиваюсь к окну. Пульс учащается с каждой минутой. Это просто невероятно, черт возьми.

– У меня была пятерка по математике, – как бы между прочим произносит Антон негромко.

Я ошпариваю его своим негодованием. Сумасшествие в темных глазах лупит по венам хлеще шампанского.

– Не обольщайся, – строго произношу. – Программа с тех пор десять раз поменялась и стала сложнее.

Минуты две молчим.

– У меня красивый почерк…

– Сильно сомневаюсь.

– Я мог бы…

– Антон! – повышаю голос.

Снова отворачиваюсь.

Борюсь с собой, понимая, что пригласить его к себе – это худшее решение в жизни. Там все напоминает о Саше. Три года – немалый срок. Мы были счастливы. В моей квартире.

Разочарование, поселившееся в груди, печет. Хочется его скинуть, избавиться, ничего не чувствовать.

Главный проспект за окном стремительно превращается в узкую улочку, на которой располагается мой двор.

Время утекает сквозь пальцы. Второго шанса не будет.

Антон, будто тоже это чувствует, забив на расстояние между нами, хватает мою руку. Жест поспешный, немного отчаянный. Я наслаждаюсь теплом от легких прикосновений, которое мужские пальцы оставляют на ладони. Это успокаивает совесть.

– Ты оставила у меня чайник с кружками, – произносит Антон напряженно. – Не хочешь забрать?

Я хватаюсь за спасительную соломинку.

– Хочу…

– Он тебе нужен?

– Страсть, как чаю хочется, – замечаю.

Опустив голову, молча слушаю, как водитель с моим спутником переговариваются. Мы разворачиваемся на пустынной дороге и несемся в сторону спального района. Разноцветные многоэтажки напоминают о Саше. Я делаю над собой усилие, чтобы не смотреть в его окна.

В лифте старательно изучаю объявления от управляющей компании. Когда двери разъезжаются, Антон любезным жестом приглашает выйти первой. То же самое повторяется у входа в уже знакомую квартиру.

Стук каблуков приглушается ламинатом. Замок щелкает. В прихожей становится темно и жарко.

Вдох-выдох.

Прикрываю тяжелые веки, когда мужские руки скидывают с меня пиджак, и он падает прямо на пол.

– Я не уверена…

Антон приближается сзади, и я ошеломленно округляю глаза. Каменный пах настойчиво подпирает поясницу. Охренеть!

– У тебя это хроническое? – хрипловато интересуюсь.

– Мы еще с прошлого раза не ложились.

– Сочувствую. Хм… Это вообще лечится?

– Не знаю. У меня такое впервые…

Я тихо смеюсь.

Не верю.

Вздрагиваю, когда теплые ладони проникают под кусок шелковой ткани, проходятся по впалому животу и по-хозяйски сжимают грудь, идеально совпадающую с ними по размеру. Его руки сильные и крепкие.

Тяжесть внизу живота усиливается. Ноги предательски подкашиваются.

– Антон…ч-ч

Он, прерывисто дыша, проверяет нежные полушария на вес и большими пальцами мучительно медленно оглаживает заостренные соски.

– Охренеть, Файер, – шепот разрывает тишину. – Весь вечер только об этом и мечтал…

Глава 10. Есения

– Анто-он, – тяну на выдохе, пока он поворачивает меня к себе и мягко подталкивает к стене.

Возбуждение пронизывает, искрами роится и выходит из меня рваным дыханием. Желание сродни наваждению. И со мной такое тоже впервые.

Мощное тело нависает сверху, глаза Антона темным янтарем блестят в полумраке.

– Хочу тебя пиздец как, – бесстыдно признается, склоняясь к губам.

Первый поцелуй – словно в доказательство сказанного – до сладкой судороги безумный и обжигающий.

Током бьет.

Горячий язык толкается в меня без приглашения, об этикете и важности прелюдии Антон явно не в курсе, потому что вместе с варварским захватом моего рта, он продолжает тискать грудь. По-мужски. Даже по-медвежьи.

Я, чтобы не анализировать ситуацию, прикрываю глаза и отключаю разум.

Могу я хоть раз в жизни побыть глупым Олененком? Что здесь такого? Чем я хуже той же его Даши?

В последнее время мы с Сашей превратили секс в операцию по оплодотворению. О своем удовольствии я даже не думала. Каждый раз, когда он кончал в меня, я жалобно молилась, чтобы кто-то из сперматозоидов добежал до моей упрямой яйцеклетки и сделал меня, черт возьми, наконец-то беременной.

– Ан-тон! – вскрикиваю, взмывая в воздух.

Оштукатуренная стена неприятно царапает обнаженную спину.

Мужские руки грубовато оглаживают бедра. Между нами – пьянящий запах алкоголя и вседозволенности. От этого в промежности вот-вот рванет: окончательно себя отпускаю. Скрещиваю ноги на подтянутой заднице и доверчиво обнимаю могучую шею.

Антон, принимая капитуляцию, задирает платье и заводит ладони под белье.

– Наживую хочу. Можно? – спрашивает, на секунду прекращая кусать мои губы.

Я резко открываю глаза. Нет, конечно. Я же не дура.

– Не бойся, Есь. Без защитного костюма я давненько в пожарах не участвовал.

Не давая подумать, он дергает замок на ширинке и приспускает джинсы. Сдвинув влажное белье, толкается в меня. Вместе с удовольствием тело пронизывает животный ужас.

Другой мужчина во мне.

Другой.

Я же не думала об этом всерьез. Огнев вполне устраивал меня как порнокартинка, которую хорошие девочки обычно рассматривают и скептически морщатся.

Антон приподнимает мои ягодицы, член практически выскальзывает, и я недовольно хнычу, а вновь почувствовав приятное натяжение, слабо вскрикиваю. В экстазе задираю футболку, чтобы ощутить, как напрягаются мышцы на рельефной спине.

Подстраиваюсь под сумасшедший темп. Вспыхиваю свечой. И гасну. Звуки секса приглушаются звуками влажных поцелуев.

Боже.

Это… немыслимо так меня трахать. У стены. В полной темноте. Без всяких ухаживаний. Чтобы перейти к этому этапу с Сашей, ему понадобилось немало потрудиться. Огнев же учебную программу прошел экстерном.

Внизу живота становится все жарче и жарче, я отключаюсь, чувствуя в голове приятную легкость, накатывающую волнами и в итоге перерастающую в мощное землетрясение с потопом в промежности.

Антон прикрывает мне рот рукой, не давая пикнуть. Шумно дыша, совершает последний толчок, содрогается и замирает. Кончает в меня, придурок?!

Влагалищные мышцы все еще сокращаются, сознание спутанное, но я всячески пытаюсь вырваться.

– Ты кончил в меня? – злобно шиплю. – Совсем придурок?

– Прости. Я задумался, – отвечает он без малейшего намека на сожаление.

Между нами завязывается борьба, в ходе которой я награждаю его упругие ягодицы ударами острых шпилек. Но у Антона Спасателя Огнева оказывается не болевой порог, а целая болевая перегородка.

Бесчувственный пожарный.

– Отпусти меня, – требую всерьез.

Пытаюсь спрыгнуть на пол, но кто бы мне дал!

Крепко удерживая мое подрагивающее тело, Антон стягивает кроссовки и отправляется в спальню.

– Огнев! Отпусти меня быстро, – всхлипываю, проезжаясь пальцами по коротко стриженному затылку.

– Ага, бегу и падаю, – выдает. – Ты привыкла, что все тебя слушаются, да?

Положив меня на кровать, быстро стягивает повисшее на талии платье и стринги. Сжав их в ладони, смеется:

– Все время думал, какое у тебя белье… На училку не тянет, Фюрер.

Он… думал об этом?

– Ты маньяк, – шепчу, прикладывая ладони к горящим щекам.

Двигающийся силуэт в темноте говорит о том, что Антон раздевается. Делает это, как и полагается пожарному, максимально быстро, а потом тянется к светильнику.

– Не-ет! – испуганно кричу.

Поздно, конечно.

Мягкий свет теперь красиво обволакивает наши обнаженные тела. И напичканные стыдом глаза абсолютно некуда девать, приходится смотреть на своего любовника, который с медленным, действительно маниакальным удовольствием разглядывает мое разъяренное лицо, шею и покрывшуюся алыми пятнами грудь.

– Ты охренеть какая красавица… Даже обидно, что стерва…

– Да пошел ты. Придурок!

– Истеричка-алгебраичка, – отпускает нагло, приближаясь.

– Придурок, – шепчу уже тише.

Я скучная училка. У меня фантазии ноль. Не то что у некоторых.

Тоже осматриваю обнаженного спасателя. По-новому. В прошлый раз в этой квартире не смогла оценить его по достоинству. Это как с дорогим «Мерседесом» – нравится, но всерьез не приглядываешься. Все равно никогда не купишь.

Внимательный мужской взгляд замирает на моем животе.

– Серьезно, Фюрер? Знак бесконечности?

Огнев откидывает голову и громко хохочет. Потом снова смотрит на золотую сережку в пупке. Склоняется, чтобы разглядеть получше.

Я вздрагиваю: так он близко.

Янтарный виски в темных глазах, кажется, теперь не просто плещется, а красиво горит. Мне нравится.

– Ты хоть знаешь, как он называется? – шепчу.

– Инфинити, – кивает Антон, опускаясь на кровать и нависая надо мной.

Времени даром не теряет.

– Лемниската. Садись, двойка, Огнев.

Обворожительная улыбка касается жестких губ. Я на нее залипаю, будто впервые вижу.

– Ты реально двинутая на работе училка, Еся. Кто носит знак бесконечности в пупке? Никогда такого не видел.

Легонько бью по широкому плечу. Раздражаюсь.

– Серьезно? Это мне говорит человек, у которого ключ на…

– Заткнись, – со смешком отпускает и склоняется для нового поцелуя.

Языки сплетаются в яростном танце. Тяжелое тело придавливает меня к матрасу, и это ощущается приятно, черт возьми. Соски трутся о горячую кожу. Пожар снова во мне.

– Опять? – закатываю глаза, чувствуя твердый член, упирающийся в промежность. – Тебе бы в больницу…

Антон усмехается, тянется к моей груди и недовольно ворчит:

– Ничего не могу с собой поделать. Как вспомню, какая ты сука, у меня сразу стоит.

Глава 11. Антон

– Я не сука…

Обижается. Брови хмурит.

– В хорошем смысле, – лыблюсь. – Это… типа комплимент был.

Успокаивается вроде.

– Ты чертов извращенец, – выдыхает Еся, сдавливая ногами мои бедра.

Оглаживает плечи. Ласково так. Нравится.

Надо еще посмотреть, кто из нас больший извращенец, думаю. Учитывая то, как она в коридоре усиленно протыкала мою задницу острыми шпильками. Здесь даже БДСМ отдыхает.

Возбужденно осматриваю полузакрытые веки с тонкими изогнутыми ресницами и глаза с пьяной поволокой, вздернутый носик, припухшие губы, светящуюся кожу…

Охренеть.

Как до банки с мороженым наконец-то добрался.

Склонившись, с аппетитом покусываю ярко-розовый сосок и вбираю его в рот, чтобы хорошенько облизать. Слюни скапливаются во рту непроизвольно. Пульс шпарит.