Ручка выпала из его пальцев и со звоном покатилась по столу, затем упала на пол. Булатов наклонился ко мне, и взгляд его был таким хищным, таким жестоким, что я проснулась в холодном поту.

Проснулась и долго не могла унять сбившееся дыхание. Потом повернула голову посмотреть – Сенька спал на самом краю постели, почти в ногах. Наверное, бедняжка дожидался, пока я усну, чтобы прийти.

Хотелось обнять его. Сказать, что мы вместе навсегда, что никто нас не разлучит, что мы – семья. Прижать его к себе крепко-крепко. Но я помнила, как для маленького ребёнка важно личное пространство. Мы станем ближе друг к другу, но я не буду давить, этот путь я пройду не торопясь, маленькими шажками. Я не хочу спугнуть свое счастье.

На следующий день мы тоже много гуляли. Крайне много. Ели сахарную вату – испачкались оба, зато, как весело было. Сенька снова улыбнулся, и каждую его улыбку я бережно сохраняла в своей копилке воспоминаний. Каждая мне дорога. Настроение испортили внезапно, на выходе из парка.

Мы шли за руку. Этот выход это парка был небольшим – калитка в заборе из витого металла. Мужчина, неопрятный, в порванной куртке и грязных штанах запнулся, и упал прямо нам под ноги. Испуганный Сенька отпрянул. Я подхватила его на руки – малыш трясся всем телом. От грязного мужчины пахло алкоголем, я сделала вывод – пьяных людей Сенька уже видел. Запомнил и до сих пор боится.

– Грядёт судный день, – скачал мужчина и глупо захихикал лёжа прямо на асфальте. Я обернулась, ища пути отступления. – Что мальчик, смотришь на меня, думаешь жизнь сахарная? Ни фига! Гавно жизнь, сынок. И ты своего хлебнешь, маленький. Тучи сгущаются!

Я торопливо пошла прочь, снова в парк. Обойду лучше. Сенька все ещё дрожал и смотрел на лежащего на земле мужчину поверх моего плеча.

– Не слушай его, – погладила я сына по спине. – Он глупый. Мы вместе. Если что-то будет плохо, мы справимся. Потому что мы – семья. Мы будем счастливы.

День был ярким, солнечным, неповторимым, какие бывают только поздней осенью. Сенька на моих руках был так близко, что я могла вдыхать детский запах его волос. Вот только состояние покоя вернуть больше не получалось.

Глава 9. Карим

– Карина, – сказал Дамир. – У меня есть новости о Карине.

Больше я ничего не спрашивал. Мне казалось, что трепаться по телефону сейчас – просто терять время. Я побежал.

Табло лифта показывало, что он стоит на первом этаже. Некогда ждать. Я побежал по ступенькам вниз, перепрыгивая через пять штук разом. Вылетел из подъезда, в машину, по газам.

Мне принадлежала одна из логистических компаний. А так же большой гараж, где машины проходили осмотр, стояли на покое, порой здесь проводили разгрузку. Мой путь лежал туда. Давно темно, начался дождь. Сторож чертовски долго открывал ворота, а быть может мне это только казалось. Парковка занята большими машинами, приткнул свой внедорожник, где смог и побежал под дождём. Капли попадали на лицо, зашировот распахнутого пальто, но я не ощущал их холода.

Ангар большой, пахнет машинным маслом. Отдаётся гулко эхо. Бетонный пол чуть поскрипывает под моими шагами пыльной крошкой. Она взвивается в воздух, оседает седой плёнкой на ткани брюк. Пересекаю всю площадь ангара вдоль, затем ныряю в одно из боковых ответвлений. У дверей один из службы безопасности, значит Дамир иногда все же включает голову. Я кивнул ему и вошёл.

– Я не поехал жрать, – почти виновато говорит Дамир. – Скучно. Я поехал в рутину.

"Рутина" одно из самых злачных заведений нашего города, я бывал там, и не раз, но уровень развлечений, которые там предлагали, я давно перерос. По моему мнению наркотики зло и человеческая слабость, быстрый секс с кем попало вызывает у меня чувство брезгливости, а алкоголь я предпочитаю дорогой и качественный. Дамир об этом знал, и каждый раз наведываясь туда, оправдывался, словно это имело для меня значение.

– Кто это? – спросил я.

– Ты не помнишь, – пояснил Дамир. – Один из друзей Карины. Рома, она называла его Ромашкой…

Дружок моей бывшей жены выглядел жалко – губы разбита, под глазом назревает гематома, одежда извазюкана в гаражной пыли.

– Не помню, – подтвердил я. – Карина очень любила ущербных дегенератов, разве упомнишь всех?

Я легонько пнул его, парень застонал. Ему явно уже досталось.

– Убегал. Ловить пришлось, благо охрана в рутине прикормленная… помяли немного.

Я присел перед сидящим на земле парнем на корточки, как недавно перед мальчиком Дарьи.

– Ну, – сказал я. – Будешь что-нибудь рассказывать, Ромашка?

Он стиснул зубы и отвернулся. Я пнул его снова, затем кивнул человеку из охраны, что стоял за спиной Дамира. Я не любил причинять боль, никогда не делал этого без лишней нужды, вот сейчас, как раз – нужно. Раздались звуки ударов, стон, а затем и сдавленный крик.

– Он видел Карину. Больше полугода назад. Здесь, в России.

Я стиснул кулаки. Остановил избиение, дёрнул парня за шкирку к себе.

– Знаешь, сколькими способами я мечтал убить бывшую жену? – тихо спросил я у него. – Сотнями. Некоторые из них были весьма изощренны. Только вот беда, Карина далеко. А ты – рядышком. Помоему самое время испытать некоторые из способов в деле.

– Да не знаю я ничего! – сдавленно крикнул Ромашка. – Она позвонила мне с чужого номера. Полгода назад, может больше, месяцев восемь назад. Сказала, что временно тут, но в город соваться боится. Торчала на какой-то даче, я к ней поехал…

– А почему молчал? Ты знал, что я ищу её?

– Знал… она сказала, ты её убьёшь. А она ничего плохого не не сделала! И денег мне дала…

Я стиснул зубы до такой степени, что они скрипнули, кажется вот вот искрошатся в крошку. Деньги. Все эти месяцы она шантажировала меня ребёнком и тянула из меня деньги. Я давал. На Карину мне было плевать. Мне было жаль ребёнка. Я платил за то, чтобы он был здоров и сыт. Я платил, потому что не мог их найти, чёртова планета слишком большая.

– Ребёнок, – наконец спросил я. – С ней был ребёнок?

– Был, – простонал парень, а моё сердце перестало биться. – Мелкий, года полтора. Светленький. Он плакал, Карина на него кричала. Сказала, что он ей надоел, но отдавать тебе не хочет, потому что ты не заслужил. Но она придумала, что надо делать.

– Придумала, – сдавленно проговорил я. – Придумала…

Закурил сигарету, а затем и вовсе отхлебнул из фляжки, которую мне протянул Дамир. Европа, мои переживания из-за помощница показались сразу такими мелкими и не существенными. Первый раз у меня появился настоящий след. А ещё страх. Что она придумала, эта сумасшедшая женщина?

– Этого не отпускать, – кивнул я на Ромашку. – Пусть пока посидит. Ищем Карину. В России. По каким документам въехала. Что делала, куда ходила, вплоть до того, сколько раз сходила в туалет. Ясно? И ребёнок. Главное, это мальчик. Он важнее всего.

Отбросил докуренную вполовину сигарету в сторону, раздавил подошвой ботинка. Закрыл глаза. Страшно стало. Страшно за маленького беззащитного мальчика. И вместе с тем в душе загорелась надежда, маленький огонёк, но такой яростный – никак и ветрам не задуть.

Глава 10. Даша

Неделю нас не трогал вообще никто. Только пару звонков с работы. Один раз звонила Рита, у неё был очередной форс мажор, из этого звонка я узнала, что Булатов в Европу не полетел. Вместо него – Дамир. Рита была в восторге, потому что босса она боялась, а Дамира нет. Боюсь в результате этой поездки Булатова ждёт провал на работе, Дамир там все завалит, зато список его любовных побед станет на одну Риту больше.

– Нас все это не касается, правда? – сказала я Сеньке.

Тот внимательно выслушал и кивнул. На улице уже совсем холодно, на Сеньке зимний комбинезон. Снег ещё не лёг, он сыплется с неба по ночам, утром, словно передумав – тает, оставляя после себя слякоть. Раньше я не любила это время года, машины у меня не было, а пробежки по грязи так себе удовольствие. Вечера казались длинными и унылыми, а теперь все иначе. Два одиночества совместились, моё и Сенькино, получилась маленькая семья. Я была счастлива.

У Сеньки в руках кусок морковки. Мы кормим коз в зоопарке. В этом загоне их две, девочка и мальчик. Мальчик самый натуральный козёл – видя угощения он просто отпихивает свою даму в сторону и все съедает сам. Девочке тоже хочется моркови, но она не может противостоять, ей не хватает сил и смелости.

И мой маленький сынок все это видит и понимает. В вафельном стаканчике у него оставалось четыре брусочка моркови, три из них сожрал наглый козёл. И теперь Сенька не решается протянуть последний кусочек, ведь понимает – снова съест козёл и девочке не достанется. В Сеньке уже живёт жажда справедливости. Он смотрит на меня и не знает, как поступить.

– У меня есть план, – подмигиваю я. – Смотри за мной и все поймешь.

Я отбегаю к дальнему углу ограждения и призывно стучу по забору. Козёл радостно мчит ко мне и тычется бородатой мордой между прутьев забора. Козочка остаётся там, где была – она уже не ждёт от этого дня ничего хорошего.

– Давай, – одними губами, чтобы ушлый козёл не услышал и не понял, говорю я Сеньке.

Он понимает меня с полуслова. Тянет кулачок с зажатой в ней морковкой. Козочка принимает её и хрустит. Козёл бежит обратно, но уже поздно, морковь съедена. Надеюсь, коза счастлива. Мой сын – точно. Он улыбается. Очередная его улыбка отправляется в копилку моих лучших воспоминаний.

Мы пахнем зоопарком. Сеном, козами, кроликами, одного из которых нам разрешили подержать. У Сеньки горят глаза. У вольера с жирафом он стоял молча минут пятнадцать, до того его поразила красота и грациозность этого животного.

Сенька так нагулялся, что снова клюёт носом – значит отбой будет ранним. Он принимает ванну с пеной, и сидит в ней очень долго, я купила игрушку-лягушку, которая выплевывает изо рта пузыри, с ней мой сын готов бултыхаться в воде вечно.

Перед сном я читаю ему. Мне кажется, что расстояние, на котором он сидит чуть в стороне от меня, с каждым днем сокращается, и однажды Сенька прижмется ко мне во время чтения, и уснет так, прислонившись щекой к моей руке.

Комната немного изменилась. В ней стало больше игрушек. Осторожный Сеня не гребет в магазинах все подряд, он ко всему относится с опаской, и в магазине всегда берет только одну игрушку, сколько бы не предложили. Зато её он выбирает тщательно, и долго потом не выпускает из рук. И я безумно рада, что он принимает то, что я ему даю, ведь самокат так и стоит в коридоре, занимая место, желанный, но невостребованный.

Уснул. Я укладываю его поудобнее, накрываю одеялом и иду заниматься своими делами. Я знаю, что Сенька придёт. Каждую ночь дожидается, когда я усну и приходит со своей подушкой.

Этой ночью я проснулась от телефонного звонка. Больше двух лет я не ставила телефон на беззвучный вообще – Булатову я могла понадобиться в любой момент. И сейчас, в два часа ночи звонил он. Скосила взгляд на ребёнка – спит в ногах. Вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

– Да? – спросила я шёпотом.

– Дарья, – сказал Булатов. – Дарья, открой дверь пожалуйста.

– Зачем? – удивилась и не поняла я.

– Затем, что я за ней.

Я удивилась ещё больше. Подошла, глянула в глазок – долговязая фигура моего босса действительно маячит за дверью. Открыла. Посторонилась, пропуская босса внутрь.

– Здравствуй, Дарья, – поздоровался он, обдавая меня запахом алкоголя.

– Здравствуйте, Карим Амирович, – ответила я, не зная, как реагировать.

– Я тут посижу, – обрадовал он, и сел прямо на пол, возле самоката. – Кофе свари, Дарья.

Я прошла на кухню. У меня не было кофе машины, и вообще я не фанат кофе, пью его только по необходимости. Заварила растворимый из банки, надеюсь элитному избалованному желудку босса не поплохеет. Отнесла, протянула. Потом принесла табуретку, села тут же, рядом.