Но и взгляда не отвожу. На губы его смотрю…

Алкоголь в самом деле меняет сознание.

– Но спрашиваю сейчас. И жду ответа, – чуть смелею.

Влад аккуратно вытирает салфеткой рот, тут не забыл про правила приличия, и откидывает ее на стол. А потом и сам на спинку стула откидывается. Они у него удобные, сделанные на заказ и тоже стоят целое состояние.

Неужели у обычного повара, хоть и шефа, такие деньги? Или я что-то о нем не знаю?

– Ты его не получишь, ледышка, – отвечает спустя пару минут.

– Почему? Это ведь касается меня. Хочу знать все детали.

– Вот бабы, а…

У меня дыхание прерывается на вдохе. Это он сейчас про меня? «Бабы»?

Отбрасываю свою салфетку и упрямо всматриваюсь в него. Кажется, начинаю привыкать к его грубым чертам лица, а темные глаза… покрыты сейчас сотнями бликов.

– Ледышка… меньше знаешь, крепче спишь! Знаешь такую пословицу? Вот она сейчас для тебя, поняла? И не смей влезать!

– А то убьет? – алкоголь расслабляет язык, и я начинаю шутить.

Но Бессонову не спешно. Нахмурился. Захотелось его глубокую складку между бровей разгладить пальцами.

– Обещай, – не отстает. И он действительно серьезен сейчас. Не страшен, не зол, не в гневе, хоть и выглядит как охотник, упустившей добычу. Он просто серьезный.

«А то убьет» … проносится в спутанном из-за вина сознании. Господи, во что я нас впутала?

– Обещаю.

– Вот и замечательно. Ты прибери тут, а я пока в душ.

Встает. Уходит. На кухне зависает тишина, и я с бокалом в руке, который сама себе и наполнила.

А что будет после душа? Бессонов не сообщил.

Убираю тарелки со стола, оставшуюся еду обратно в контейнеры и в холодильник. Использованную посуду мою руками, так как не разобралась с посудомоечной машиной. А заходить к Владу в душ… Ну уж нет.

Жду на кухне, когда вода стихнет в ванной комнате. После хлопка двери мигом бегу туда и закрываюсь на замок.

Здесь пахнет мужчиной и хвойным гелем для душа, от которого скапливается слюна во рту. Зеркала и створки душевой запотели. Почему-то невольно представляю его за этими самыми створками.

Одного.

Голого.

Господи, больше никакого вина…

Быстро принимаю душ, стараюсь отбросить все мысли, которые лезли в мою пьяную голову до этого.

– Это просто услуга, – повторяю, – просто надо пережить, перетерпеть. И все закончится.

Надеваю длинный халат, под ним сорочка. Открытая, шелковая, с кружевом. Я просто люблю качественное и красивое белье. Покупая, не задумывалась, что когда-нибудь придется ложиться в постель с неприятным мне мужчиной.

Неприятным ли?

В спальне горит ночник. Бессонов расположился на кровати и что-то читает на планшете. Снова хмурый и серьезный. И голый. По крайней мере верх часть тела без одежды.

Каждую мышцу видно даже в полутьме, а любое, самое мимолетное движение, и они напрягаются. Грудь покрыта темной, густой порослью волос, а на плече, до татуировок крупный уродливый шрам.

Зрелище для меня странное. Пока не понимаю, что происходит внутри. Мне противно, жутко и неприятно это все видеть, но и … оторваться не могу. В этом во всем есть нечто притягательное, поистине мужское.

Отвлекает звонок. Телефон оставила в коридоре, и я направилась за ним. Скверное предчувствие.

«Тарас»

Руки дрожат, когда беру в руки телефон, тело сводит судорогой как после укуса ядовитого насекомого. Кровь отливает от конечностей и устремляется к жизненно важным органам. Сердце будто получает ударную дозу жидкого адреналина.

– Алле? – отвечаю.

– Я тебя найду, Вера. И ты будешь меня умолять о нежности. А я таким не буду. Ведь ты даже еще и не узнала настоящего Тараса Уварова, – шипит он медленно, как змея перед нападением.

– Не надо… – прошу.

Мне страшно. А если мой план провалится? Если у Бессонова ничего не получится?

Уваров зло смеется, кровь стынет и замерзает. Превращается в красный лед.

– Возвращайся, Вера. Я подумаю, чтобы простить тебя за твой побег.

Часто дышу, до радужных кругов перед глазами.

Кто-то грубо вырывает у меня трубку и нажимает отбой. Краем глаза замечаю высокую, мощную фигуру. На мгновение забыла, с кем и где я нахожусь.

В каком-то безумии варюсь, и сейчас оно перемешивает меня ложкой.

– Я, блядь, тебя просил! Никаких контактов с Уваровым! – орет, глядя на меня.

Отворачиваюсь и зажмуриваюсь. Гневные волны такие мощные, как при ядерном взрыве. Цепляют голову, шею, грудь, живот, бедра, даже икры начинает болеть.

– Просил? – спрашивает грубо, низко.

Киваю быстро и часто.

– Какого хера ответила на звонок, а не сказала мне? Не позвала, а?

– Не говори со мной в таком тоне! Понял? Никогда! – выкрикиваю.

Я не знаю, откуда взялись силы. Просто… ресурс какой-то открылся. Или инстинкт. Пора начать защищаться, а не искать легкие пути. Например, молчать и игнорировать.

Жду удара. Уваров бы влепил с размаху.

– Прости.

Смягчается и голову склоняет, как проигравший.

– Этого больше не повторится.

Мы стоим друг напротив друга. Он в одних черных боксерах, я еще в халате. Между нами несколько сантиметров.

Мое жуткое желание, чтобы он сейчас, в эту самую секунду, меня обнял. Хочу чувствовать его защиту. Закрыть глаза и забыться… Потому что он все решит.

Глава 8. Влад

– Старик, надо встретиться, – без приветствия обращаюсь к своему армейскому другу.

Димон потом долгое время работал в органах, сейчас возглавляет отдел безопасности у одного московского бизнесмена.

– В баре? По девочкам? Как ты любишь? – язвит. Наши с ним встречи обычно так и проходили. А потом… Димон слился. О причине не говорит и причину эту не показывает.

Взглядом тараню дверь, за которой еще спит ледышка, черт бы ее побрал. Нацепила на себя эту короткую тряпку, нырнула под одеяло с головой, только тяжелое сопение ее и слышал.

Какой тут уж, блядь, сон?

– В следующий раз. Сможешь подъехать ко мне в ресторан?

– Вот ты наглый!

– Димон, это правда важно.

Шумный вдох в трубке и друг соглашается.

Из дома выхожу первым. Не хочу встречаться с Никой, и так ледышка трясется, стоит ей только взглянуть на меня.

Я и не понимаю – почему. Ну, конечно, мужским эталоном красоты не являюсь. Но не чудовище ведь? А она боится…

Первый раз за все время открываю ресторан своим ключом. Темнота, тишина, даже гула кондиционера не слышно. Сажусь на первый диванчик и прикрываю глаза. Прислушиваюсь к этой звенящей тишине.

Она бывает только перед самым опасным и страшным боем. Это такой жирной намек вселенной, что нужно набраться сил и терпения.

Пиликанье на телефоне нарушает спокойствие. Вот и отдохнул, называется.

«Доброе утро. Ты не оставил мне ключи от своей квартиры. Как мне ее закрыть? Рабочий день начнется через два часа»

Подпись: Вероника.

А то не понял, кто мне строчит противно-правильные тексты в семь утра. Трусиха, даже не позвонила, а написала сообщение.

В памяти всплывает день, когда Игнат познакомил меня с ней. Ника окинула меня таким презрительным взглядом, подумал, что либо форму испачкал, либо едой, что ль, провонял. Рукой по подбородку провел, по губам, может, пробовал шедевры своих поварят и капли остались?

Снежная королева, не меньше. Смотрела на всех свысока, мало разговаривала. Для женщины это странно. Другие трещат так, что из ушей терпение выкипает, а эта… правильное предложение из, максимум, пяти слов. Взглядом мимо меня шастала, словно нет никого.

А сегодня ночью в моей постели спала. Сдулось ее высокомерие, когда помощь потребовалась.

– Ты чего здесь сидишь? – Игнат заходит в ресторан вторым.

– Думаю.

– Получается? – отшучивается.

– Мешаешь.

– Ты рано.

Хотелось ответить, что он тоже. Только опережает. Последнее время такой счастливый ходит, звездочки вокруг него аж кружат от этого счастья. Малек пришибленным кажется.

– Мне просто раньше уйти надо будет. Мы с Таей едем квартиру смотреть. Знаешь, да, что я продал свою? Целая история, блядь.

– Уволь ледышку, – грубо перебиваю.

– Ты об этому сейчас думал?

Нет, я думал о том, как ее вытащить из того капкана, в который она сама себя и загнала. Я же ни хера еще никакой план не продумал. Скажи ей это, хрен бы она спала у меня дома в своей коротенькой кружевной херне.

И как мне хотелось содрать ее к чертовой матери…

– Вероника – хороший сотрудник. Так что, из-за того, что ты ее недолюбливаешь… прости.

Ухмыляюсь.

– Игнат. Сейчас за нее решаю я, – чуть грубее говорю.

Ледышке нельзя здесь появляться. Ублюдок спокойно может выследить, а потом сесть на хвост, который через час и три минуты приведет к моему дому. И она перестанет быть в безопасности.

А на трусики с прокладками уж как-нибудь ей заработаю.

– Вот думаю, хочу ли я знать, почему ты за нее решаешь, или нет?

– Не хочешь, – отвечаю за брата.

С подросткового возраста мы в какой-то момент начали четко улавливать, когда спорить не нужно, выпрашивать ответы тоже. А нужно просто довериться.

– Мне замена потребуется, – сухо отвечает. Значит, согласился.

– Через два дня найду. Есть предпочтения? Брюнетка? Блондинка? Третий размер? Четвертый? – шучу.

У Ники светлые волосы и третий размер груди. Она вообще вся как конфетка. Ледяная. И на жену мою бывшую похожа. Может, поэтому меня так триггерит на ней?

– Есть. Чтобы с обязанностями справлялась. Уяснил? А то Веронику верну. Да, пусть сама мне позвонит и скажет о своем увольнении.

– Блядь, с этим проблемы будут.

Игнат цыкает и уходит. Мы расходимся каждый в свою сторону. Мне на кухню, ему в кабинет.

«Ты сегодня остаешься дома, ледышка. И без сюрпризов. У меня шумоизоляция, да и соседи все на работе. Ключей нет. Жди. Приготовь ужин. Макарошки».

Хотел позвонить, но она так на мой голос реагирует, не хочется лишний раз ее пугать. Должна просто привыкнуть. Ко мне.

Димон приезжает к обеду. На бизнес-ланч рассчитывает? Зря, у нас их нет. Терпеть их не могу. Много суеты, а по вкусу дерьмо вечное. Хотя как за них сражалась ледышка! У меня привстал, стоило зависнуть на ее часто вздымающейся груди и губках. Это был единственный раз, когда Ника показала свои эмоции.

– Что с лицом? – спрашиваю, как только сели за стол.

– Да так… Производственная травма.

– Как кошка подрала.

Улыбается хитро. Кошка по имени…

– Так что хотел? Я так понимаю разговор деловой, а не за жизнь позвал потрещать?

Смотрю по сторонам. С чего бы начать? Мне одну дамочку от мужа надо избавить. Так сильно трахнуть ее хочется, что в рыцари заделался. Впрочем, все как обычно.

Свою бывшую жену я тоже спасал от парня-абьюзера, к которому она в итоге и ушла.

– Есть такой тип – Уваров Тарас, занимается строительством, имеет несколько крупных строительных фирм. Строит и в Москве, и в других крупных городах. Поднялся с низов, в какой-то момент либо фортуна улыбнулась, – говорю тише обычного, взглядом Димона ловлю. Какая нахер фортуна? – либо помог кто.

– Обидел? – шутит еще. А это бывает редко.

– Да. Сильно, и… у него жена есть. Уварова Вероника.

– Блядь, не говори, что вы трахаетесь и нужно тебя замазать перед кем-то, чтобы этот Уваров не нагадил тебе.

– Мне нужно помочь ей с разводом, Димон.

Он приподнимает левую бровь. Не верит. Того и гляди либо заржет, либо у виска покрутит. Да сам пока в шоке, во что влезаю.

Правильно кто-то сказал: все войны из-за баб. Зреет проблема – cherchez la femme* (Прим. автора: в переводе с франц. «Ищите женщину»)

– Есть такая штука. Называется ЗАГС, в крайнем случае, суд. Говорят, помогает. Пишешь заявление и…

– Дима, – еще понижаю голос.