– Зато ты можешь шутить, что про твои отношения с бывшим неизвестно ни одной живой душе.

– Бывшим? – только и переспросила Гермиона.

– Ну да, – он стоял, спрятав руки в карманы брюк, слегка ссутулившись. – Иначе все закончится, как у них.

Он указал взглядом куда-то под потолок, где последний раз мелькнула фигура Кровавого Барона.

– Не пытайся казаться хуже, чем есть, Малфой, – напомнила Гермиона.

Она так и не повернулась к нему полностью, только вполоборота. Он так и не сделал ни шага навстречу.

– Поговори с Поттером, он расскажет, что я просто ужасен, – хмыкнул Драко. – Отлично выглядишь, Грейнджер.

– Малфой… – она опустила взгляд, не зная, что ему отвечать, что между ними сейчас, скучал ли он.

Она же не сказала это вслух?

– Соскучился, словно тысячу лет тебя не видел.

– Ты два месяца придумывал эту шутку?

– Да.

Они снова молчали и не сводили друг с друга глаз. Это никуда не годилось. Драко развернулся на каблуках и пошел по своим делам.

– Малфой! – позвала она, и он тут же к ней обернулся. – Шутка смешная.

– Спасибо, милая, – он вскинул брови и напомнил. – Я вообще тот еще шутник.

– Ты идешь спать? – она не знала, о чем еще спросить в их неуместной непринужденной беседе после того, как он спас ее от привидения.

– Нет. Есть еще дела. Хочу кое-что… исправить. Кое-какие вещи.

– Тогда удачи, – она улыбнулась и пожала обнаженными плечами.

Он не соврал, на ней, и вправду, сегодня было красивое платье.

– Не надо, – шепотом попросил он и покачал головой, отказываясь от ее пожеланий.

Так стало понятно, что всего за пару минут обычного разговора с обыденными фразами они подошли к тому, где сталкиваются их интересы. Вопросы жизни и смерти. И магии, которая, как говорят, имела свойство заканчиваться. Хотя они оба знали, что это не так. Им всегда ее хватало. Магия для них была бесконечна. В отличие от сегодняшнего вечера.

– Грейнджер, – прервал их очередную паузу Драко. – Спокойной ночи.

Они разошлись. Гермиона все так же сжимала туфли – прекрасные вещи, которые она выбрала сама, но которые причинили ей боль. Но она сняла их, она шла босая, и ей становилось легче. Ей, без сомнений, становилось легче.