– Короче, – сказала Вера, – этот месяц Даша у тебя жить будет. Всё. Мне пора.

Вера достала смартфон. Антон вырвал смартфон из её рук, произнес:

– Дочь свою забирай. Тут ей не место.

– Что значит «свою»? Она и твоя тоже.

– Не верю. – Антон положил смартфон на стол.

– Ну пойди ещё раз глянь.

Антон вскочил из-за стола, заходил вперед-назад.

– Чего раньше не сказала?

– Я говорила, что залетела.

– Про дочь – ни слова.

– А что бы это поменяло? Ты же на аборт меня послал.

Донесся звонок в дом. Антон остановился, злобно посмотрел на Веру, вышел из кухни. Вера проводила его взглядом.

Вскоре на садовом участке Антон вел под руку Елену – лет сорока, в макияже, элегантно одетую, с дамской сумочкой на плече. От калитки они шли к дому.

– У меня гости, – сказал Антон. – В спальне подожди.

– Зачем? – спросила Елена.

– Это не то, что ты думаешь, Лен.

– А что я думаю?

На ходу Антон замычал, схватился рукой за лоб.

…На кухню дома, где за столом сидела Вера, вошли Елена и Антон.

– Здравствуйте, – сказала Вера.

– Привет. – Елена растерянно посмотрела на Антона.

– Елена… Вера… – произнес Антон, представив их друг другу.

Антон отодвинул стул, пригласил Елену за стол.

Елена села, глядя на Веру, спросила:

– А вы кто?

– Бывшая, – сказала Вера.

– Расписаны мы не были, – произнес Антон.

– Мать его дочери, – покивала Вера.

Елена изменилась в лице, встала из-за стола, посмотрела на Антона.

– Я всё объясню, Лен. – Антон покачал головой.

– Вы, главное, не кричите, – сказала Вера. – Даша криков боится.

Позже в спальне Антон ходил вперед-назад перед Еленой, сидевшей на кровати, говорил:

– Я сегодня узнал. Семь лет молчала, сука. Что это дочь моя, не факт.

Елена встала, вышла из спальни, заглянула в комнату.

Там на диване сидела Даша в обнимку с Угольком, отрешённо смотрела перед собой. Волосы её были того же цвета, что у Антона.

Антон последовал за Еленой, стал за её спиной.

– Твоя, – произнесла Елена. – Без ДНК видно… А что с ней?

Вскоре на кухне за столом сидели Вера, Елена и Антон. Перед Верой лежала папка с документами.

– У Даши аутизм, – сказала Вера, – как у брата Антона… Анекдот знаете? Жил-был программист, и было у него два сына – Антон и Неантон.

Елена посмотрела на Антона. Тот опустил голову.

– Итак, – спросила Елена у Веры, – тебе предстоит операция, и ты хочешь на целый месяц оставить Дашу с её папой?

– Больше не с кем, – сказала Вера.

– Ну как не с кем-то? – возмутился Антон. – Матери своей оставь.

– Мамы нет уже два года. Родных не осталось.

Вера достала из папки свидетельство о смерти, положила его на стол.

Антон взял свидетельство, посмотрел его, отбросил.

– Соболезную… – произнесла Елена. – Но для детей есть приюты. Уверена, что воспитатели позаботятся о Даше лучше Антона.

– В приюте мы были, – сказала Вера. – С Угольком нас не приняли. А без него Даша не сможет.

– Уголька на передержку отдайте, – произнесла Елена.

– Без Уголька Даша не сможет, – сказала Вера.

– Что значит «не сможет?» – возмутился Антон. – Сможет… У тебя бумаги врачебные есть?

Вера достала из папки листы с распечатанным на них текстом, вручила их Антону. Тот прочел первый лист, нахмурился, продолжил чтение.

– Дело в том, что… – Елена вздохнула. – Завтра мы с Антоном расписываемся и уезжаем в круиз по Волге. На две недели. Я не вижу никаких проблем в том, что Даша и Уголёк поживут раздельно.

– Вы не понимаете, – произнесла Вера. – Если их разлучить, у Даши начнётся срыв. Она будет раскачиваться. От еды откажется. Спать не сможет. И успокоит её только Уголёк. Про канис-терапию слышали?

Антон вернул листы с текстом Вере, ладонями потер лицо.

– Операция будет рискованная, ― продолжала Вера. ― Закончиться может печально. И если я ласты склею, Даша тут насовсем останется.

– Как ты меня отцом-то записала? – спросил Антон. – С твоих слов, да?.. Де-юре я не отец. Обязанностей у меня нет.

– Заявление подашь. Отцовство загс установит без проблем.

– Вот… – Антон встал из-за стола, поднял указательный палец. ― Ключевое слово «проблемы»… – Антон развел руками.

– Это твои проблемы, Вер. А у нас ресторан заказан, путёвки куплены. Мы не можем всё взять и отменить. К тому же псина тут жить не будет. Псы говно жрут.

– Уголёк не жрёт.

– Все псы говно жрут.

– Кроме Уголька.

– Уголёк ― пёс! Значит, говно жрёт!

Антон хлопнул ладонью по столу, вышел из кухни.

Вера закрыла глаза, вздохнула.

…Антон заглянул в комнату, где на диване сидела Даша, у ног которой лежал Уголёк. Пёс увидел Антона, замахал хвостом.

Сердито глядя на собаку, Антон развернулся, ушёл.

…На кухне Вера и Елена сидели за столом. Перед Верой лежала папка с документами.

– Простите меня, – сказала Вера.

– Про дочь Антон сегодня узнал? – спросила Елена.

Вера покивала, убрала папку с документами в рюкзак.

– Не волнуйся, – произнесла Елена. – Няню частную наймём.

Елена встала из-за стола, вышла из кухни. Вера проводила её взглядом.

…Елена вошла в комнату, где на диване сидела Даша, у ног которой лежал Уголёк. Усевшись бок о бок с Дашей, Елена сказала:

– Привет.

Даша отрешенно смотрела перед собой.

Елена рукой погладила Уголька. Пёс встал, носом ответил на ласку.

Даша, глядя перед собой, прижала Уголька к себе.

Елена изменилась в лице, встала, вышла из комнаты.

Вскоре Елена гуляла в саду за домом, приложив к уху смартфон.

– Надежда Петровна, – сказала Елена по смартфону, – на пару недель приютить надо. Семь лет. Аутизм.

– Сейчас не могу, – раздался из трубки голос Надежды Петровны. – У меня уже два ребенка… Вы Люде звонили?

– Звонила. Люда не может… Я вас прошу, Надежда Петровна. Оплачу по высшему тарифу.

После паузы Надежда Петровна сказала:

– Из уважения к вам. Привозите.

– Есть нюанс. Девочка с собакой.

– Нет, собака исключена.

– Без собаки никак. Я вам доплачу. Скажите: сколько?

– Нисколько. Собаку не возьму. Даже не просите.

– А кто возьмет? Может, подскажете?

– Даже не знаю… Всего хорошего.

Было слышно, как Надежда Петровна отключила связь.

Елена убрала смартфон, вздохнула, пошла к дому.

Позже на кухне Вера, Елена и Антон сидели за столом. В ногах у Веры на полу лежал битком набитый рюкзак.

– То есть ты отказываешь, да? – спросила Вера.

– Да, – сказал Антон. – И прошу покинуть мой дом.

–Антош, – произнесла Елена, – ну можно же круиз отменить.

– Нельзя, – сказал Антон.

– Простите за неудобство, – сказала Вера. – Счастливо.

Вера взяла рюкзак, встала, вышла из кухни.

Вскоре Вера с рюкзаками в руках и Даша с Угольком на поводке вышли из калитки в заборе на улицу, остановились перед припаркованным внедорожником Елены. Вера опустила рюкзаки на землю, достала смартфон, нашла в нем номер, позвонила.

– Да, – раздался из трубки мужской голос.

– Андрей Петрович, – сказала Вера по смартфону. – Дочку пристроить так и не смогла. Сегодня не приеду. Операцию прошу отложить.

– Чего вы несёте, Вяткина? Вопрос жизни и смерти.

– Мне дочь оставить не с кем.

Между тем на кухне Антон налил вина в фужеры, поставил их на стол, за которым сидела Елена.

– Давай за нас, Лен.

Елена встала из-за стола, цепко посмотрела на Антона.

– Как так, Антош?.. Это же дочь твоя.

– С чего ты взяла?

– А если я рожу и заболею?.. Так же поступишь?

– О чём ты, Лен? Где пруф, что она моя дочь? Я её впервые вижу… Давай выпьем и страницу перевернём.

Антон взял со стола бокалы вина, один из них протянул Елене.

Она изумленно смотрела на него, качала головой.

– Так же… Всё так же будет… Страницу перевернёшь.

– Не надо, Лен… Ты платье забрала?

– Свадьбу я отменяю.

– Ну, хватит, Лен. Не дури.

– Прощай, Антоша. В понедельник жду твоё заявление об увольнении.

Елена вышла из кухни.

Антон поставил бокалы на стол, устремился за ней.

– Лен!.. Лена!

Вскоре Елена с дамской сумочкой на плече вышла из калитки в заборе на улицу, огляделась, села за руль своего внедорожника.

Из калитки выбежал Антон. Заведя двигатель, Елена на внедорожнике тронулась с места. Она поехала за Верой и Дашей, которые понуро брели с рюкзаками за спиной и Угольком на поводке.

– Лена! – крикнул Антон вслед уезжавшему внедорожнику.

Автомобиль Елены нагнал Веру и Дашу с Угольком, остановился.

Опустив боковое стекло, Елена сказала:

– Садитесь. Круиз отменяется. Даша у меня жить будет.

Вера и Даша сняли рюкзаки, уселись на заднее сиденье внедорожника. Рюкзаки они положили рядом. Уголёк запрыгнул в машину, сел у их ног.

Позвонил смартфон Елены. Она достала из сумочки трубку, ответила:

– Не звони мне больше.

Елена отключила связь, заблокировала номер Антона.

– Простите, – сказала Вера. – Я вам всё поломала.

– Ты мне глаза раскрыла. ― Елена убрала смартфон в сумочку. – Так. Поедем ко мне и устроимся. Потом я тебя в больницу отвезу… Больница где?

– На Львовской.

– По дороге что купить? Чего хотите?

– Спать хочу. – Вера откинулась на сиденье, закрыла глаза.

Внедорожник Елены тронулся с места, уехал по улице.

Ляля Фа. МАКАРОНЫ НА НОВЫЙ ГОД

Через час наступит новый 1992 год.

С самого утра я ныла, насколько мне всё надоело: скучная ёлка в углу на журнальном столике, вечно-прекрасное настроение младшего брата (ещё бы, в свои пять лет он всеобщий любимчик!), то, что на старших всегда ложатся обязанности и вся работа! Как, например, нарезать этот ненавистный оливье – сколько можно?!

Я хотела нового, оригинального, интересного, а не обычного праздника в семейном кругу! Но, по всей видимости, желание моё сбывалось: через час уже Новый год, а родителей всё ещё нет.

И это совсем не нормально.

Они уехали днем в соседний город и должны были давно вернуться. Что-то пошло не так. Где же они?!

– Пить надо меньше! Надо меньше пить! Пить меньше надо! – прыгает вокруг брательник.

Ну почему вместо мультиков по телевизору опять показывали «Иронию» и пьяных мужиков?! А мелкий, как обычно, нахватался фразочек…

– Прекрати носиться, – говорю этому неугомонному, – и так уже ёлку уронил.

Вроде бы и не жалко, ещё утром я называла ёлку уродиной, но теперь она и вовсе лысая. Думаю, что так всё же хуже, чем раньше.

– Ляль, а когда мы будем кушать? – спрашивает брат.

И тут же добавляет:

– И почему еда ещё живая?

Мама планировала запечь картошку с курицей. Всё приготовила, нарезала, маслицем смазала – только включить газ и засунуть противень в духовку. Я бы сделала, но мне нельзя. Духовка «капризная», огонь может погаснуть, и тогда мы все задохнёмся.

И умрём. Так сказал папа, он всегда объяснял запреты. А мама поцеловала в лоб и шепнула: «Ты же большая девочка, всё понимаешь. Брата не обижай, скоро будем».

Нет, я не «большая» и понимаю далеко не всё: «скоро» – это сколько? И куда делись родители?!

– Курица не «живая», а сырая, – как можно спокойнее отвечаю мелкому, невольно копируя мамины интонации.

– Я есть хочу. И мандарины!

– Сейчас. – Я заглянула в холодильник. Там нашлась большая салатница с остатками рассольника и мамино чудо: торт «Лебединое озеро». С синим желе по верхнему коржу и лебедями-эклерами. Но почему-то казалось неправильным хомячить торт без родителей. Поэтому спрашиваю брательника:

– Есть суп с обеда, оливье – пока без заправки – или я могу сварить макароны. Тебе как?