Хэля Хармон: Попаданка. Источник Силы Ледяного Дракона

Пролог

Я нырнула под лед, чтобы спасти маленького мальчика. А очнулась в мире магии, где я – штатная целительница Аскардских Источников, а красивый, но суровый и жестокий Дракон – мой самый проблемный пациент. Мне предстоит навести порядок в местной лечебнице, ведь только исцелив Дракона я смогу вернуться домой. А Дракон явно не готов меня отпустить! Но у меня есть план…

– Вы же клялись, что отпустите!

– Еще чего, – Дракон бессовестно усадил меня к себе на колени, – я сказал, что подумаю. Если будешь послушной.

– И что… что это значит?.. – я заглянула в бездонные лазурные глаза мужчины. Дракон лишь хрипло усмехнулся, прижимая меня к себе жестче. ***

Пролог

Яна

Сильные мужские руки меня обнимали. А я почему-то была совсем не против. Даже пыталась прижаться сильнее. Вдавить своё тело в его.

Ведь это лучший мужчина на земле.

Самый правильный. Самый подходящий.

От его кожи и волос пахнет льдистой мятой. От его мощного тела веет уютом и безопасностью. От его прикосновений тело горит.

Так что я легко поддаюсь его ласке: нет ничего естественней.

Я позволяю горячим губам коснуться моих. Впускаю его язык в свой рот. Сначала его напор меня пугает, что-то трепещет у меня за грудиной. Дыхание сбивается.

– Яна… – он зовёт меня, чувственно шепчет моё имя, на миг прерывая свой жадный поцелуй.

И я распахиваю глаза. Чтобы встретиться с ним взглядами. Чтобы его пронзительные лазурные глаза в очередной раз сожгли мою душу.

– Яна… ты мне нужна…

Я обвиваю его ногами, обнимаю руками за мощную шею. Я тону в новом требовательном поцелуе. Не понимаю смысла его слов. Не помню, как его имя. Горячие пальцы пробегают по моим бёдрам, гладят кожу нежно. Скользят под шелковую тонкую сорочку…

У меня же нет шелковых сорочек.

– Яна… иди ко мне…

Да и у моего жениха Анджея глаза светло-карие. И запах совсем другой. И вообще…

В долгом поцелуе этого мужчины тонут все мои сомнения. Его губы ловят мой стон, так и не дав ему сорваться с губ. В лазурных глазах – целый мир… Я пропускаю сквозь пальцы его белоснежные длинные волосы.

А у Анджея волосы тёмные и короткие.

Так, стоп!!!

– Яна… Яна Викторовна!

И тут я распахиваю глаза снова.

На этот раз по-настоящему:

– Сны хорошие, дело молодое, – беззлобно улыбается, застыв в тёмном проёме дежурки, постовая медсестра, – Яна Викторовна, вставайте. Там Скорая нового пациента привезла. Без согласования с заведующей. Надо ваш письменный отказ, чтоб в другую больницу везли. Наверно…

Глава 1

Яна

Я шла по коридору больницы быстрым шагом.

Меня ждал разнос.

На ходу оправила халат, ловя сочувствующий взгляд дежурной медсестры.

Все всё понимали.

Заведующая – Равена Мечиславовна – сейчас меня натурально “казнит”. И не посмотрит, что я невеста её единственного сына Анджея.

Мои волосы – сегодня стянуты в особенно строгой причёске – низкий хвост. На ощупь проверяю, не выбилась ли непослушная светлая прядь. Знаю, как Равену это бесит.

Ох, тяжело мне будет…

И хотя я не помню своих родителей – называть маму Анджея и по совместительству мою начальницу “мама” – у меня просто язык не повернётся.

Вновь нервно оправила белоснежный халат с нежно-голубой эмблемой клиники. Так я и не поняла, фонтан на ней изображён или что…

Я замерла у двери в кабинет заведующей, положила руку на пластиковую ручку.

Надо успокоиться.

Глубокий вдо-о-о-ох – и лёгкие наполняются озонированным воздухом с лёгкой ноткой больничного антисептика. А ещё химическим запахом лекарств, болезни и страданий.

В стенах этого элитного отделения, куда попасть стоит "как крыло самолёта" – ещё вчера было тринадцать маленьких пациентов. Разной степени безнадёжности.

Сегодня после моего ночного дежурства – их четырнадцать. Я под свою ответственность в отсутствие Равены… или как её за глаза нарёк коллектив – Годзиллы Мечиславовы… положила в отделение маленького мальчика. Костика. Белокурого ребёнка с лазурными глазами. Сотрудники отделения влюбились в него сразу, и все дружно начали называть восьмилетнего малыша – просто Котик. Или Кот.

И сейчас я буду получать жёсткую отповедь за то, что положила малыша без племени и рода, такого же детдомовского как я сама.

А вдруг Равене-Годзилле будет абсолютно всё равно, что он погиб бы без нас?

Ведь деньги любят счёт.

Но я уверена, что смогу достучаться до неё. В крайнем случае – попрошу о помощи Анджея – жених ведь меня поддержит!

Я же правильно поступила.

Только так и возможно.

Снова вдох и выдох.

Перед смертью не надышишься.

И после вежливого стука я приоткрыла дверь кабинета:

– Равена Мечиславовна, – натянуто улыбнулась я, – я отчитаться. Можно?..

– Зайди, – жёстко выплюнула заведующая.

И моя надежда на взаимопонимание истаяла как пушистый снежок, по странности выпавший в разгар лета.

И я вошла в просторный кабинет. Со стеклянными окнами в пол, неприлично роскошным лакированным деревянным столом и тяжёлым духом пряных духов Равены Мечиславовны. (совершенно недопустимом в нашем отделении… но кто я такая, чтобы ставить ей нарушение в укор?)

Равена сидела за столом на возвышении, как китайская жаба с монеткой во рту. Сидела и притягивала деньги.

Нет, не жаба. Натурально – Годзилла. А её брендовый духан – не иначе как "атомное дыхание" древнего монстра.

Это была моя уловка: думать нечто в таком роде, чтобы меньше бояться начальницы. Но был у этой методики минус – непроизвольная, едва заметная улыбка. Я буквально почувствовала, как уголки губ поползли вверх. Едва-едва…

Но поздно!

Равена это, конечно, заметила!

– Ах ты ж, ещё и улыбаешься?! – подавилась гневом начальница, медленно, угрожающе поднимая из-за стола грузную фигуру. Довольно маленькая голова с туго зачёсанными в "дульку" чёрными волосами, едва не трещащий по шву дорогущий белый врачебный халат. Тонкие ручки Равена в гневе всегда прижимала к груди, как тиранозавр. И последним из-за стола показывался неправдоподобно массивный низ тела.

Она качнулась ко мне через стол, и несмотря на нехилые квадратные метры и видовые окна – мне показалось, что места совсем мало. А может, это впечатление рождалось потому, что вместе с Равеной на меня качнулось ядерное вишнёвое облако её духов, самую малость отдающих тленом.

– Ты меня решила по миру пустить, дрянь такая?! – начала орать без преамбулы Годзилла, – ты этого оборванца мне в отделение заложила?! Чтобы что?! Из чьего кармана будем оплачивать ему химию?!!!

Я в шоке открыла и молча закрыла рот.

Я так растерялась!

Наши отношения не отличались теплотой.

И я ждала выговор… или даже разнос. Но так орать?!

Я не нашла слов.

Почему-то подступили слёзы. Я почувствовала себя маленькой и жалкой. Равена будто давила меня массой и авторитетом. И мне отчаянно захотелось забиться в угол, да хоть под плинтус. Спрятаться. Чтоб меня хоть кто-нибудь спас.

Начальница и так стояла на возвышении. А её светло-карие, почти жёлтые глаза сейчас смотрели на меня по-жабьи безэмоционально с багровеющего от гнева лица.

Но вдруг светлым росчерком перед моим мысленным взором возникли лазурные глаза белокурого Костика. Котика. В светло-голубой рубашке с мультяшным белым дракончиком. И с не по-детски умным пронзительным взглядом.

Она что, хочет, чтобы тени чернели у него под глазами?

Она что, хочет, чтобы болезнь его иссушила?

Погасила свет этих прекрасных умных глаз?!

Да никогда! Ни за что!

И я собралась:

– Равена Мечиславовна, – твёрдо проговорила я, игнорируя истерику почти-свекрови и переход на личности, – можно будет выставить счета фондам ОМС. Можно взять из денег спонсоров… Я сама попрошу на Костика…

– "Я сама попрошу на Костика", – кривясь передразнила Равена, – ты как медицинский-то закончила с такими куриным мозгами, а? Костик твой “на лопате” считай! Ты понимаешь, что мне эта пакость не нужна в статистике отделения?! Ты понимаешь, что со мной будет?!! Так…

Начальница шумно выдохнула через ноздри:

– Я уже позвонила в бюро. Госпитализацию аннулируют задним числом. А тебе только подбить всё по документам. Айтишникам позвони. Пусть из системы все упоминания уберут. И скажи "спасибо". Прощаю твой идиотизм только потому, что мой сын на тебя запал. И заруби себе на носу, Яна. Хочешь работать в таком месте, как это – засунь свою сиротскую солидарность куда подальше!..

Она говорила что-то ещё.

Кажется, я оглохла.

Потому что видела, как она вхолостую открывает рот.

Вообще, кроме стука собственного сердца и шума крови в ушах – звуков не было.

Мозг отказывался воспринимать страшную суть жестоких слов Равены.

Как это?.. КАК ЭТО?!

Она же врач…

Она же… я же… всё студенчество мечтала с ней поработать! У неё же такая слава в городе!..

Как же так…

– Нет, – твёрдо сказал кто-то моим голосом, – я ничего аннулировать не буду.

Снова эти агрессивные шевеления губ Равены. И, кажется, брызги слюны. И мне страшно до дрожи! Но я не сбега́ю. Ведь главное – Котик.

Милый-милый мальчик. Запавший мне в сердце.

Да, я пока не замужем.

Но с первого взгляда на мальчика я решила: буду убеждать Анджея его усыновить. Хоть я, наверно, и молода для мамы восьмилетнего ребёнка, но я справлюсь! И своего добьюсь, и… обязательно его вылечу! Да как можно бросить одинокого мальчика в таком несчастье?!

Слух вернулся внезапно.

Годзилла верещала уже почти на ультразвуке:

–… пошла вон!..

– А если вы мальчика оставите без лечения, – перебила я, – на весь город вас ославлю. У меня всё записано.

Я извлекла телефон из кармана халата и помахала перед носом заведующей.

Сделала вид, что разговор записан.

Но это был блеф.

Я жутко сглупила, что и впрямь не включила запись.

Но я, как говорили у нас в детдоме, “взяла на понт” Годзиллу.

Я вышла за дверь, изо всех сил стараясь, чтобы походка была уверенной.

Но как бы не так.

Ноги тряслись, и я буквально выпала из кабинета.

Всё, о чём я думала – лишь бы моя выходка сработала.

Я уже была готова сползти по стене.

Как перед моими глазами распахнулась дверь одной из люксовых палат, и появился он.

Анджей. Сын Равены – мой жених.

Ох, вот он-то и поможет мне.

– Анджей, – я чуть не всхлипнула.

– Анджей Сигизмундович, – влезла между нами модельной внешности процедурная сестра Полина в хирургическом костюме с эмблемой клиники на полгруди. Предположительно-фонтан нежно-голубого цвета на ней смотрелся аляписто и отчего-то весьма развратно, – Анждей… помогите мне переставить катетер… там вены толщиной с волос. Ох, мне никак не попасть… А вы такой… такой… руки золотые. Такие умелые…

Анджей встретился с Полиной взглядами. Сощурил красивые светло-янтарные глаза, странно лукаво улыбнулся… Это ещё что такое?!

– Я сейчас, Поль… подойду.

– Анджей… – повторила я еле слышно.

– Янчик, – жених подошёл ко мне. Я сто раз говорила, что мне не нравится, когда он называет меня “Янчик”, но… это такие мелочи, – в чём дело, Янчик?.. Почему мамины крики на полкоридора? Мы с тобой ещё даже не поженились, не рано ли вы начали семейные разборки?

– Анджей, это из-за пациента. Я… – снова всхлипнула.

– Что такое? – жених взял меня за плечи и проникновенно заглянул в глаза. Такой мужественный, темноволосый, сильный. Пахнет сладко. Ореховым кофе. Пожалуй, даже слишком сладко. Самую малость. Мне ближе более холодные свежие ароматы, но… Анджей поддержит меня, я знаю. А как он сокращает моё имя – сущая ерунда…