– Уж не хочешь ли сказать, что речь про твой кабриолет, с которого ты пылинки сдуваешь?

– Именно его, Леонид, – резким движением развернулся, чуть не уронив лоток.

– Вот эта девочка?

– Лёнь, давай вколи уже ей лекарство, а то, чего доброго, помрёт, а мне это совсем не нужно.

– У меня никто ещё не помер, и она не помрёт, – набирая из ампулы в шприц лекарство, ответил мне Лёня. – Вот так, да-а…

Лёня – мой друг детства и к тому же квалифицированный медик. Когда я стал руководителем ЧВК, пригласил его на работу, и он принял моё предложение.

– Поверни девушку немного на бок и приспусти бельё, – обратился он ко мне. – Почему она такая грязная? – удивился он, откинув одеяло. – Ты что, её в подвале для своих дезертиров держал?

– Где надо, там и держал, твоё дело маленькое, коли уже, – проговорил и повернул девчонку под её тихие стоны. Обессиленными руками она пыталась одёрнуть вниз платье, которое я задрал для укола. Мой взгляд упал на посиневшие следы на запястьях, оставшиеся от наручников.

– Не на…до, прошу Ва…ас, – охрипшим голосом пролепетала она.

– Так и знал, что ты в сознании, актриса.

– Тише, тише, девочка, я врач, сделаю тебе жаропонижающее и успокоительное, не бойся, поспишь и пропотеешь, – начал хлопотать над ней Лёня.

Через минут тридцать, когда Леонид окончательно закончил осмотр, мы уложили её в свободную палату и сидели в его кабинете, спорили:

– Ей нужен гинеколог, это первое, а второе – я подозреваю, что, кроме тяжёлой формы бронхита, у неё ещё и воспаление придатков. Живот болезненный – ты сам видел, как она реагирует.

– Так ты и лечи, раз сделал такое умозаключение.

– Я вылечу, но лишь то, что по моей части. Что касается остального – я не гинеколог.

– Твою мать! – раздосадовано достал из кармана кубинскую сигару.

– Дим, ну ты серьёзно? Это медицинское учреждение, а не казарма, не кури здесь.

Проведя пару раз под носом и вдохнув аромат табака, убрал её назад.

– Я знаю, где нахожусь, – ответил зло.

– Ладно, Дима, давай тогда решай этот вопрос и забирай девочку, здесь ей не место. Сам понимаешь, у меня тут мужики лежат. Я бы вообще подумал на твоём месте, стоит ли её держать здесь, на базе, мало ли что в голову взбредёт парням. Все необходимые медикаменты я выдам.

– Мои ребята дисциплинированные, и у каждого есть выходные, так что с бабами у них проблем нет.

– Ну ты мне-то не рассказывай, а то ты не знаешь, как это бывает – взбредёт на больную голову, и всё.

– И куда прикажешь её?

– А может, отпустишь? В конце концов, пусть полиция разбирается.

Я встал с кресла, привычно заложив руки за спину, подошёл к окну и, глядя в него, сказал:

– Нет, Лёнь, это мне ничего не даст. А прощать не в моих правилах, как ты знаешь.

– Ещё бы мне не знать, – закинув в рот конфету, ответил друг детства.

– Эта сучка никак не вернёт мне утрату, если сядет в тюрьму. Хочу её держать подле себя.

– Ну так и забирай к себе, какой смысл девочку держать в подвале? Она там вообще воспаление подхватит.

Раздувая ноздри, стоял с солдатской выправкой напротив окна и взвешивал слова Лёни, уставившись вдаль.

– Пожалуй, ты прав, заберу. Но ты сначала вылечи её.

– Оставлю только до вечера, а дальше сам. Все медикаменты я выдам и пропишу, что делать. Это твоя ноша, я здесь солдат на ноги ставлю, а не мирных граждан, тем более таких красивых девушек. Хочешь не хочешь, а противоположный пол шеи посворачивает в её сторону.

– А если я прикажу тебе? – проигнорировав его слова, повернул голову к нему и окинул тяжёлым взглядом.

– Я не твой солдат, это вон, – кивает в сторону полигона, где тренируются мои парни, – для них ты генерал, а для меня – просто мой друг, которому я всегда приду на выручку…

– Чем тебе не случай? – задал резонный вопрос, не дав ему договорить.

– Но не в этом случае, дружище, – и, видя, что я посмотрел на него исподлобья, повернувшись всем корпусом, добавил: – Можешь не смотреть так, я тебя не боюсь.

– Принципиальный, значит?

– Было с кого брать пример, – намекая на меня, развернул ещё одну конфету.

– Смотри, разжиреешь – столько конфет поглощать.

– Ценю твои переживания.

– Я твой работодатель и приказываю тебе!

– Не пугай, всё равно больше идиотов не найдётся выдерживать твой нрав.

В ответ я ничего не сказал, лишь, психанув, вышел из его кабинета, хлопнув дверью.

Глава 8. Генерал/Оля

Генерал

– Что я из этой писульки должен понять? Я не разбираюсь в этих ваших бабских делах. Ты мне лучше скажи, что с ней? – чёрт побери этого гинеколога! Я специально пригласил мужчину, потому что с бабами я не особо лажу, разве что только в постели.

– Дмитрий Юрьевич, давайте всё же выслушаем Алексея Семёновича, – не нарушая субординацию при посторонних, обратился ко мне Леня, в чьём кабинете мы сидели этим вечером.

– Эм… да, благодарю, Леонид Артемьевич. Я могу в двух словах всё пояснить. У девушки воспаление придатков, соответственно, требуется лечение. Смертельного в этом ничего нет, но запускать не стоит.

– Угу… это то, что мне и нужно было услышать, – кивнул я, читая медицинское заключение, в котором мало разбирался, разве что отдельные слова. Дойдя до момента, где была фраза “девственная плева не повреждена”, сощурившись, я несколько раз перечитал её. Оторвал на пару секунд глаза от документа, размышляя, правильно ли я трактовал прочитанное, и снова вернулся к медицинскому заключению. Да нет, не может же быть, что… Но решил уточнить у гинеколога.

– Уважаемый…

– Алексей Семёнович, – пришёл он мне на выручку.

– Да… а скажите мне, Алексей Семёнович, правильно ли я понял вот эту фразу? – понизив голос, указал пальцем в документ. Посмотрев через очки, женский врач ответил:

– Да, девушка девственница. Что-то не так? Я, как врач, обязан был прописать все детали.

– Угу…– только и смог я ответить. Меня трудно удивить, но она смогла, причём дважды: когда я узнал, что мою машину угнала двадцатилетняя сучка, не являющаяся профессиональной угонщицей машин, и сейчас, после известия о том, что она оказалась ещё и целкой.

– Дмитрий Юрьевич, Вас что-то удивило? – поинтересовался тихо доктор.

Глядя немигающим взглядом на папку с документами, мысленно переспрашиваю себя: “Удивило ли меня… удивило ли…?” Твою мать! Меня охренеть как удивило! В итоге ответил бесстрастно:

– Нет, – сложил документ и убрал его в нагрудный карман.

– Дим… Дмитрий Юрьевич, всё в порядке? – поинтересовался Лёня, очевидно, заметив таки во мне перемены.

– Да, – встал, – могу её забирать?

– Можешь, температуру я сбил, но она ещё слабая.

– Ладно, разберусь. Где рецепт? – обратился к гинекологу.

– А, да, конечно! Минутку, я его уже написал…

«Дёрганый какой-то он», – подумал, смерив его взглядом, но вообще это обычная реакция людей на меня. А если учесть, что мои парни дока с приёма выдернули, нервозность доктора вполне оправдана.

– Вот, держите, покажете фармацевту, она вам в нужных пропорциях всё…

– Не суетитесь, док, – сказал, протягивая ему несколько купюр, – это Вам за хлопоты и за то, что мои парни немного переборщили…

Вышел из кабинета и направился в палату, где лежала девчонка. При виде меня она открыла пугливо глаза.

– Вставай, пошли, – сказал я спокойно, но вышло угрожающе.

– Куда?

– Отставить разговоры! – рявкнул, и она после моей фразы тут же встала с кровати и посмотрела на меня глазами оленёнка.

– Не строй мне глазки, я на это не куплюсь. На выход давай, – как есть, в грязном платье, поплелась к двери. – Стоять, – она вздрогнула. Опустил глаза на босые ноги, тяжело вздохнул, внутренне выругавшись, сорвал одеяло с кровати, накинул ей на плечи и взял на руки. Девчонка, тихо пискнув, вжала испуганно голову в плечи и, пока я шёл с ней до машины, боялась пошевелиться. Вспомнив, что эта сучка сделала с моим автомобилем, готов был намотать длинные космы на кулак и волоком тащить. Но нет… вместо этого я оплатил ей лечение и даже лекарства приобрёл, что Лёня выписал! А это ещё больше приводит меня в негодование!

Посадил её на пассажирское сиденье своего мэрса, обошёл машину сзади и сел на водительское сиденье. Завёл двигатель, и мы тронулись с места. Глянул в зеркало заднего вида – съёжилась вся, завернувшись в одеяло, и кашляла весь путь. Ехали недолго – мой дом находится в районе базы. Зашёл внутрь взял свои ботинки и, пока возвращался, видел издали, как девчонка оживилась и стала головой крутить в разные стороны. Подойдя обратно к машине, открыл пассажирскую дверь и кинул обувь ей под ноги.

– Не надейся, отсюда не убежать – справа лес, база охраняется, а будешь себя плохо вести, надену на ногу маячок.

Молча слушая, подняла на меня большие глаза.

– Надевай обувь и выходи, – после этих слов она нырнула в несоразмерно большие ботинки и с трудом перебирала ногами, пока мы шли до входной двери. – Заходи, – сказал после того, как открыл замок…

– Вы меня долго будете держать?

– Разувайся. Долго, поэтому первое правило – не злить меня, это в твоих же интересах.

– Хорошо, – сказала тихо, а я подтолкнул в спину, чтобы она прошла из прихожей в комнату. – А можно мне позвонить брату, он, наверное, волнуется и всех на ноги поднял.

Заложив руки за спину, подошёл ближе к девчонке, она вся подобралась.

– Ты воровка и преступница. С чего ты взяла, что мне есть дело до тебя и до твоего безмозглого дегенерата братца?

– Я просто хочу сказать ему, что со мной всё в порядке.

– Да? Ты уверена, что с тобой всё в порядке? На твоём месте я не был бы настолько уверен. Ты теперь моя собственность, запомни! Я что захочу, то с тобой и сделаю. Потому мой тебе совет, не зли, – развернулся и пошёл в ванную, помыться перед сном. Уже в дверях обернулся и сказал: – Лекарства с рецептом на кухонном столе, еда в холодильнике, спальню найдёшь, а если в грязном виде ляжешь в постель, завтра будешь спать на полу.

Оля

Он не похож на больного, но то, что он считает меня собственностью, говорит об обратном. Как же мне плохо, кашель душит, не получается трезво мыслить. В голове как набатом бьёт это его выражение «моя собственность». Как можно вообще человека присвоить? Такое можно увидеть лишь в кино! Я что, оказалась по ту сторону экрана? Закашлявшись, прикрыла обеими руками рот. Этот человек безжалостен, ему плевать на других. Боже, как приятно ногам… В отличие от того карцера, здесь полы деревянные и тёпленькие. Сняв одеяло, аккуратно положила его на спинку кресла. До моего слуха донёсся шум воды из душа, и я позволила себе немного расслабиться. Пошла на кухню, но не в поисках лекарства, а потому что жутко есть хотела. Открыла дверь холодильника и обомлела: в жизни столько еды не видела, даже при родителях, каких колбас и сыров только нет. Зачем столько одному человеку? Умру сейчас, если не поем, и плевать, что всё холодное. Взяла кружочек колбасы, разломила и вгрызлась в неё зубами, как дикарка, глотала почти не пережёвывая, боялась, чтобы он меня не застукал. Ммм, как же вкусно! Съев всю колбасу, прислушалась, не идёт ли… вроде нет. Потянулась к графину, и боль резью отдалась внизу живота ещё и плечо немного ноет. Закусив губу, налила стакан воды и, только после того, как выпила, решилась помыть руки. Подошла к крану, открыв его, сполоснула ладони, а после стала разбирать пакет с лекарствами. Выдавила из блистеров таблетки, что прописал мне Леонид Артемьевич, выпила их залпом и застыла со стаканом в руках, закашлявшись.

– Температура?

– Нет, – плотнее сжала пустой стакан у груди.

– Мыться и спать. Прямо по коридору и направо. Не вздумай ночью шастать по дому.